Как нам обустроить российское кино?

Пристальный взгляд со стороны: нигерийский киновед дает дельные советы российским кинематографистам

Баба Гана Нвачукву — в прошлом аспирант Университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы, нигерийский критик, культуролог и историк кино, профессор Лагосского университета. Автор множества статей и монографий по истории и теории кино (в том числе о библейской символике в кинематографе Сергея Параджанова и творческом методе Тарковского). Отечественному читателю Нвачукву знаком как колумнист русской версии киножурнала Empire.

Размышляя над планом моей новой книги о православном ренессансе в российском кино, я отвлекся на новость о том, что Федор Бондарчук продал чеченскому бизнесмену Руслану Байсарову роль в своем новом фильме «Сталинград» за $200 тыс. Разумеется, оказалось, что журналисты все передернули. Роль понадобилась не Байсарову, а начинающей под его покровительством артистке, которая проведет на экране всего 30 секунд — возможно, в роли беженки или сестры милосердия. К тому же, как выяснилось позднее, информагентства невнятно проговорили главное: деньги пошли не в бюджет картины, а на благотворительные нужды.

Но филантропия — это филантропия, я же подумал: а почему бы и не в бюджет? Неплохое решение, особенно на фоне участившихся разговоров о том, что ваше государство оставило кинематографистов, как Господь — царя Давида в двадцать первом псалме. Если популярные интернет-сайты зарабатывают посещаемость при помощи пользовательского контента, то почему бы российскому кино не использовать труд и финансовые возможности энтузиастов? Можно продавать не только эпизодические и главные роли, но и места в группе, позиции режиссера и оператора — в большинстве случаев никто бы не заметил разницы. Впрочем, до этого еще далеко, хотя психологический барьер в сознании публики уже преодолен суперпопулярным Бондарчуком, наверняка не имеющим проблем с госфинансированием.

В то же время, пишет мой уважаемый российский коллега, «трудно представить, чтобы в обозримое время был запущен с нуля и профинансирован государством хоть один вменяемый сценарий режиссера, не обладающего специальной пробивной силой и эксклюзивными связями наверху». Сотни тысяч людей, занятых в нигерийской киноиндустрии — проучись они год на подготовительном отделении в Патриса Лумумбы, — прочитали бы эти слова с удивлением. В Нигерии давно ведутся разговоры о госдотациях, но на практике не происходит ничего.

Однако всего за двадцать лет страна заняла третье место в мире по объему кинопроизводства — после Индии (нашего стратегического партнера в производстве и прокате) и Соединенных Штатов (этот рынок нам еще предстоит завоевать). Кино — самая быстрорастущая отрасль нефтяной Нигерии (такой же нефтяной, как Россия). В месяц снимается около двухсот фильмов, больше двух с половиной тысяч в год! К сожалению, мы почти не используем кинопленку, она слишком дорога. Но технологический разрыв между нашей и другими кинематографиями неукоснительно сокращается. Раньше все снимали на пленку, а мы на видео; теперь у нас, как и во всем мире, делают цифровое кино, поэтому разница между профессионалами из Лагоса и, скажем, Стивеном Содербергом, уже не бросается в глаза.

Конечно, индустрия невозможна без человека — стопятидесятимиллионной армии зрителей (в Нигерии кино смотрит столько же людей, сколько в России живет), а также наших замечательных талантливых артистов. Вспоминается, как пять лет назад в погоне за дешевой справедливостью Гильдия актеров Нигерии запретила нескольким главным звездам сниматься в течение года, потому что их гонорары значительно превышали заработки их менее известных коллег. В результате весь многомиллионный бизнес чуть было не ушел под откос: публика наотрез отказывалась смотреть фильмы без своих любимцев. Увы, опять сравнение не в вашу пользу — я не мог бы навскидку назвать столь же важных для вашего кинематографа артистов. Не уверен, что запрет на профессию для Юрия Куценко или Алексея Чадова разорил бы хотя бы одного продюсера.

В благодарность за образование, которое дала мне Россия, и за атомную станцию, которую она собирается построить в нашей терзаемой партизанскими войнами, киднеппингом и наркомафией стране, я бы дал вашим кинематографистам совет не унывать и искать новые источники финансирования за пределами государственного бюджета.

Про копродукцию с Индией я уже упоминал. Индийское кино, кстати, находится у нас на втором месте по популярности, но, разумеется, только после национального. О Голливуде большинство нигерийцев и слышать не хотят, а ведь именно это является голубой мечтой всех ваших политически мыслящих деятелей культуры.

Вот мой совет: ищите финансирование в других странах! Тогда вам будет, что ответить чиновникам, требующим не снимать чернуху на потребу западным фестивалям. Нигерийская кинообщественность, почти ничем не обязанная государству, недавно смеялась в лицо министру информации Доре Акуниили (в прошлом — директору Национального агентства по контролю за продовольствием), когда та умоляла режиссеров и продюсеров заняться исправлением имиджа страны за рубежом (имидж у нас, напомню, еще хуже, чем ваш: россиян по крайней мере пока не представляют каннибалами в международных блокбастерах).

У нас есть и другие источники инвестиций, о которых ваши продюсеры вряд ли размышляли всерьез. Например, на производство регулярно скидываются торговцы расположенного в Лагосе рынка Идумота — живого, бьющегося сердца нигерийской видеодистрибуции. Кто, как не они, заинтересован в процветании отрасли? Кто, как не они, знает, что именно нужно публике? К сожалению, люди, отвечающие в вашей стране за культурную политику, не разглядели потенциального инвестора ни в преобразованной Горбушке, ни в закрытом некоторое время назад Черкизовском рынке.

Конечно, предприниматели, потом и кровью зарабатывающие деньги, не очень доверяют кинематографистам, которые с легкостью тратят бюджет. Их трудно осуждать. Русские друзья рассказывали мне про мошенников, вымогавших у российских бизнесменов деньги на «кинематограф», оперируя фальшивыми данными, красиво упакованными в пауэр-пойнтовский файл. Похожие проблемы бывают и у нас. Например, не так давно в результате публичного расследования выяснилось, что Национальный кинофонд Нигерии, пожертвования в который можно было сделать прямо через интернет-сайт, никогда не имел отношения к правительству. А, напротив, имеющий отношение к правительству директор Нигерийской кинокорпорации и четыре его заместителя были арестованы в июле уходящего года за присвоение и растрату 1,8 млн нигерийских найр (около $80 тыс.). К счастью, сейчас они уже отдали деньги назад и вернулись к своей деятельности в организации. Увы, коррупционные скандалы случаются даже в российской культуре, которая для далеких поклонников вашей страны, выросших на Достоевском, Параджанове, а теперь и Андрее Звягинцеве, кажется священной.

Разумеется, государство не может обойти своим вниманием такую большую отрасль, как кино. Но у нас оно участвует в процессе лишь как модератор, выдавая прокатные удостоверения фильмам и лицензируя видеоклубы (у нас их по привычке называют «кинотеатрами», хотя настоящих кинотеатров с большим белым экраном в стране всего четыре). Важно, что плата за лицензию, выдаваемую Национальным цензурным комитетом по кино и видео, зависит от хронометража картины (а также от языка и страны производителя). Так, цена для двухчасового фильма, снятого в Нигерии на одном из коренных языков, составляет около девяти тысяч рублей. За картину на полчаса длиннее придется заплатить уже около десяти тысяч, в то время как в России пошлина за прокатное удостоверение от Министерства культуры для абсолютно любого фильма, хоть бы и трехчасового, составляет всего тысячу.

Тем не менее именно прогрессивная шкала учит наших кинематографистов выражать свои мысли лаконично, не затягивая действие. Мне кажется, и на ваших режиссеров она могла бы подействовать даже лучше, чем монтажные ножницы, в свое время подаренные Агнешкой Холланд Б. Хлебникову и А. Попогребскому за картину «Коктебель».

Не говоря уже о том, что вырученные от лицензирования средства в ваших все еще патерналистских (по сравнению с Нигерией) условиях можно было бы вернуть в производство.

Так уже преуспевшие смогли бы помочь начинающим, чтобы великое русское кино не пало жертвой разобщенности и стяжательства.