Что смотреть (и не смотреть) в апреле?

Чешский кандидат на «Оскара» (анимационный), американо-индонезийский боевик, учебное пособие по психологии толпы, ужас в избушке и триумф воли на стадионе

Имена:  Гарет Эванс · Дрю Годдар · Режис Варнье · Рубен Остлунд · Томаш Луняк

«Хижина в лесу». Режиссер Дрю Годдар
Дано: фильм ужасов. Две подружки (блондинка-оторва и скромница-шатенка), два героя-любовника и один раздолбай-укурок вместе решают провести уикенд в маленьком домике, затерянном в лесной глуши. Вскоре они находят пожелтевший от времени дневник с написанными в нем дрожащей рукой заклинаниями... Если вам кажется, что все это вы уже сто раз видели и прекрасно знаете, что будет дальше, вы одновременно правы и не правы: сценарий «Хижины» сочинили Дрю Годдар и Джосс Уидон, создатели сериалов «Баффи», Firefly, «Кукольный дом» и даже немножечко Lost. Нет, здесь будет, конечно, и кровь, разбрызганная по стенам, и оторванные головы, и зомби из подземелья, и все-все жанровые стандарты — вот только подземных этажей и неожиданных поворотов в лабиринте, который построил тандем, окажется куда больше, чем в каких-нибудь очередных «Зловещих мертвецах». Хватило бы и на целый сериал. Короче говоря, это, пожалуй, лучший хоррор за последний год.


«Алоис Небель и его призраки». Режиссер Томаш Луняк
Чешский кандидат на иностранного «Оскара», «Алоис Небель» — не тот фильм, который стоит показывать иностранцам, разве только если они не из бывшего Восточного блока. Снятый по мотивам нескольких графических новелл в технике ротоскопа (это когда художник рисует поверх обычного киноизображения — см., например, «Помутнение» или «Вальс с Баширом»), «Небель» небогат на экшен, многочисленные сюжетные линии накатывают друг на друга, точно волны; фактически все действие тут происходит во флешбэках-воспоминаниях главного героя, станционного смотрителя, меланхолично доживающего где-то на полустанке в Судетах. На дворе 1989-й, рушится Берлинская стена, люди начинают прорываться через границу в Германию, но Алоиса не слишком волнуют новости: ему с лихвой хватило десятилетий советской власти, начавшихся с изгнания судетских немцев из послевоенной Чехословакии. Мучимый воспоминаниями и галлюцинациями, Небель попадает в лечебницу, выходит, становится безработным, ночует на лавочках в Праге и, наконец, знакомится с доброй уборщицей общественных туалетов. В общем, добро пожаловать в Восточную Европу — в мир овчарок, мышино-серой униформы, карательной психиатрии и геноцида, подозрительных небритых мужчин в мокрых от росы пальто, бывших агентов госбезопасности и тепловозов под пристальным наблюдением.


«Игра». Режиссер Рубен Остлунд
Дети африканских иммигрантов приезжают в центр города из своего спального района и «обувают» трусливых светловолосых мальчиков, сорящих карманными деньгами в торговых центрах. Экспроприация сотовых и айподов проходит практически без насилия — приняв навязанные им правила игры, жертвы сами отдают все, да еще помогают обыскивать друзей. Обычно все происходит мгновенно, но на сей раз ограбление затянулось на целый день. Это ничего — времени у бездельников в тренировочных навалом.

Бывший спортсмен и автор горнолыжных документалок Рубен Остлунд («Гитара-монголоид», «Добровольно-принудительно») загорелся интересом к социальной психологии в середине 2000-х. С тех пор он снимает практически следственные эксперименты, то есть игровые реконструкции реальных схем поведения людей в группе. Фильмы Остлунда чем-то близки работам Гай Германики — его интересуют не герои, а стаи: компания школьниц, смешанный коллектив отдыхающих предпенсионного возраста, тридцатилетние мужчины, собравшиеся на мальчишник, и, наконец, в «Игре» — банда чернокожих подростков из Стокгольма. Правда, в отличие от Германики Остлунд чужд всякого художества. Камера у него стоит как вкопанная, она не следит за персонажами, а просто фиксирует поведение объектов изучения — с равнодушием, которое уже граничит с цинизмом.


«Рейд». Режиссер Гарет Эванс
Жанр азиатского боевика — кровавого мочилова с переломанными конечностями и простреленными навылет черепами — сегодня скорее мертв, чем жив. Гонконгское кино, перейдя под юрисдикцию китайцев, стало куда менее жестоким, и даже в фильмах Джонни То теперь гораздо больше романтики и мягкого юмора, а в боевиках с Донни Йеном — патриотической пропаганды и общечеловеческих ценностей. Но свято место пусто не бывает: вслед за тайцем Тони Джаа и вьетнамцем Джонни Нгуеном на ринг выходят индонезийцы. И хотя «Рейду» с точки зрения сюжета далеко до «Двойной рокировки», «S.P.L.» или «Горячих новостей» (вдохновлявших, судя по всему, британского режиссера Гарета Эванса — сюжет тут тоже сводится к путешествию спецназовцев сквозь тридцатиэтажный жилой дом в спальном районе), балетные па в исполнении двух главных героев (они же — хореографы), съемка с самых неожиданных углов и неистощимая фантазия (чего стоит убийство при помощи осколка лампы дневного света) с лихвой искупают этот несущественный недочет.


«Финишная прямая». Режиссер Режис Варнье
Лейла выходит из тюрьмы. Едва отойдя от железных ворот, она переобувается в дешевые кроссовки и с наслаждением бежит дистанцию. Через несколько дней на стадионе она познакомится с другим бегуном — Янником, слепым парнем, пытающимся вернуться в спорт после недавней автокатастрофы. Он предложит ей стать его тренером-поводырем, она, естественно, согласится, еще не подозревая о том, через что им обоим придется пройти, прежде чем он пересечет финишную черту — первым, но без нее.

Зрители, знающие Режиса Варнье по костюмно-экзотическим «Индокитаю» и «Востоку — Западу», будут удивлены визуальным аскетизмом «Финишной прямой» (впрочем, было бы странно упирать на красоты в фильме со слепым героем). Изобразительный ряд картины предельно лаконичен — стадион, раздевалка, подсобка, в которой первое время ночует Лейла, стерильные интерьеры буржуазной квартиры матери Янника, снова стадион. Рассказывая историю психологической реабилитации двух аутсайдеров, Варнье делает упор на физические, телесные переживания, а вовсе не на взгляд. Панические атаки, во время которых тела героев бьются в судорогах удушья, травмы суставов, заново обретаемое чувство равновесия... если бы можно было заставить кресла зрительного зала вертеться и падать, режиссер, несомненно, пошел бы на это. Из многочисленных рапидов, фиксирующих все фазы движения бегуна на дорожке и его устрашающие гримасы (забавно, что кинетоскоп Эдисона был создан как раз для изучения кинетики легкоатлетов), Варнье собирает свои «Олимпию» и «Триумф воли» — гуманистические настолько, что истинным смыслом физкультуры тут и вправду становится не победа, а участие.