«Приют» в прокате

Линч, Хичкок и Альмодовар играют в прятки с привидениями в мистическом триллере наследника Гильермо дель Торо

Имена:  Гильермо дель Торо

Прокатчики нашли идеальную формулу успеха для кинодебюта Хуана Антонио Байоны. Его первый фильм позиционируют как «новый проект Гильермо дель Торо». Но спродюсированный дель Торо «Приют» так же далек от «Лабиринта фавна», предыдущей режиссерской работы мексиканского киномагната, как гражданская война в Испании 1930-х — от размытых реалий некоей испаноязычной страны, где происходит действие «Приюта». Дель Торо — постановщик «Хеллбоя», один из самых успешных жанровых технологов Голливуда и одновременно лидер суверенного мексиканского мейнстрима, вербующего в свои ряды все новые испаноязычные таланты, — не нашел в себе сил вновь погрузиться в стихию психических девиаций. Передоверил миссию молодому коллеге.

А заодно передал ему и секрет осмысленной жестокости, которая сделала «Лабиринт фавна» международной сенсацией: приближаться к невыразимому ужасу так, чтобы даже искушенный зритель увлекся. Жанр триллера — как нить Ариадны. Взрослая обеспеченная дама (Белен Руэда) приобретает старинный замок — в нем был расположен приют, где она провела детство, — только для того, чтобы встретиться там с призраками прошлого. Ее приемный сын утверждает, что в стенах бывшего пристанища для сирот бродят его новые, невидимые взрослым друзья, подбивающие мальчика на странные поступки. А потом мальчик попросту исчезает.

Лаура-женщина бродит по лабиринту фантазий и воспоминаний в поисках сына. А Лаура-девочка зовет, тянет в прошлое самое себя, мечтающую обрести покой в декорациях полузабытого детства. Но что же реально — безумие героини или топот призрачных детских ножек по холодному мраморному полу?

«Приют» — безусловно, киноманский опыт. Лабораторный эксперимент, проведенный в стерильных эстетических условиях. Стильный дизайн триллера ловко скрывает главную «обманку»: на протяжении почти всего фильма зритель полагает, что речь идет о детективном расследовании. Полиция отрабатывает версию киднеппинга, а Лаура пытается уверить себя, что может отыскать сына в этом мире. Только когда отчаявшаяся героиня приглашает парапсихологов, те убеждают ее, что за мальчиком ей придется отправиться в мир иной. Появление женщины-медиума в облике Джеральдины Чаплин, музы испанского классика Карлоса Сауры, режиссера #1 франкистской эпохи, сочетавшего поэтику фантастического реализма с эзоповой критикой режима, — безусловная кульминация декадентской образности «Приюта».

Но и до этого зритель-киноман буквально купается в ассоциациях. В «Приюте» «Человек-слон» Дэвида Линча встречается с «Запрещенными играми» Рене Клемана, а хичкоковская «Марни» передает привет опусам Педро Альмодовара. Однако именно Джеральдина —медиум, скрепляющий историю испанского кино двух столетий, — единственно правильный путь в новом лабиринте. В свое время Жан-Люк Годар обозначил специфику подобных фильмов следующей фразой: «Зритель платит и он же — работает». Зрителю «Приюта» придется самому стать медиумом, чтобы понять логику галлюцинаций Лауры и вместе с ней спуститься в подвал прошлого, которое она постаралась вытеснить из памяти. Но тем, кто готов к такой работе, «Приют» сулит немало удовольствия.