«Кинотавр-2012»: здесь, но не сейчас

Фестивальное жюри снова испугалось современности

Имена:  Авдотья Смирнова · Александр Расторгуев · Павел Костомаров · Павел Руминов · Сергей Мокрицкий

Воскресное подведение итогов «Кинотавра», особенно по сравнению с открытием, прошло примерно как вчерашний «Марш миллионов». Все долго ждали, волновались, были готовы ко всему – и что? Все хорошо, все живы-здоровы, хотя, конечно, вопросы остались. Героями вечера стали Чубайс, приехавший поддержать фильм супруги (спойлер: неудачно), председатель фестивального жюри Хотиненко, который снова наговорил лишнего, и харизматичная пианистка в манжетах, деликатные переборы которой сменили тревожный хип-хоп церемонии открытия.

Как распределились призы, вы уже знаете; все они, за исключением Гран-при, были вручены вполне логично. Кто-то удивился, что жюри ничем не отметило «Искупление» Александра Прошкина, – а по углам кинокритики из тех, кто постарше, шептались: дескать, вообще негоже, чтобы Прошкина судили Меликян и Хомерики. Не по чину. Делегация OPENSPACE.RU на фестивале, в свою очередь, сожалеет, что у судей не нашлось награды для важного фильма Светланы Басковой «За Маркса...» – но это, в общем, мелочи. Главное, по всеобщему мнению, недоразумение фестиваля – это награждение картины «Я буду рядом» Павла Руминова призом за лучший фильм. Не потому даже, что он нехорош (об этом читайте в отдельном материале OPENSPACE.RU), а потому, что в отличие от многих других, даже более слабых, конкурсных картин он не говорит ничего нового о современности. Но, как сказал Владимир Хотиненко (цитатой из конкурсного фильма «Конвой»), объявляя фильм-победитель: «Я извиняться не буду».

Председатель жюри, впрочем, как мог, пытался смягчить радикальность решения коллег, всячески намекая в своей речи на важные обстоятельства, сопровождавшие их выбор. Несколько раз он повторил, что очень симпатизирует нынешнему составу жюри. Инсайдеры из оргкомитета «Кинотавра» затем уточнили в кулуарах, что любовь Хотиненко к коллегам все же неодинакова – конкретно один из них (мы знаем кто, но не скажем) настоял на том, чтобы приз дали Руминову. Другой намек в речи Владимира Ивановича еще более прозрачен. Прежде чем объявить победителя, он объяснил, что любой приз на «Кинотавре» нужно воспринимать как шифровку режиссеру, который всегда достоин большего, – даже если это, к примеру, награда за главную роль. Очевидно, что большего на этой церемонии была достойна Авдотья Смирнова – режиссер фильма «Кококо», в котором жюри отметило именно актерский дуэт Анны Михалковой и Яны Трояновой. До последнего момента «Кококо» считался фаворитом – об этом можно было догадаться хотя бы по тому, как настойчиво режиссер телеэфира показывает зрителям улыбающегося Анатолия Чубайса. А после того, как приз за режиссуру был отдан фильму «Жить» Василия Сигарева, ни у кого практически не было сомнений в том, кто станет победителем. Тем более резко прозвучало объявление призером Руминова, и тем настойчивее искали телекамеры слезы в глазах Смирновой.

Плакать режиссеру, впрочем, было совершенно ни к чему – в отличие от фильма-победителя «Кококо» уже выходит в прокат на ста копиях и открывается премьерой в «Барвиха Luxury Village». Это кино и правда достойно главного приза любого российского кинофестиваля за юмор, злость и трезвое отношение к вечной проблеме «интеллигенция и народ», внезапно актуализировавшейся на этом «Кинотавре». Тем приятнее, что решение сочинского жюри на его судьбу никак не повлияет.

«Кококо» – это не только недослышанное героиней Трояновой «рококо», это еще и намек на буквальное понимание фильма Смирновой как истории двух куриц – провинциальной хабалки Вики и полуобморочной музейщицы из Петербурга Лизы (Михалкова). Они встречаются в поезде, где обе теряют документы и деньги, вопреки всему очень быстро сходятся, а потом весь фильм то бьются друг о друга лбами, то целуются. Любой человек, хотя бы несколько дней гостивший у друзей в Питере, узнает в этом фильме все – от расстановки флакончиков на туалетном столике до выражений лиц сотрудников Лизы. Чтобы испытать чувство дежавю от разговоров, которые ведут герои фильма, не надо вообще никуда ездить – и это для любого человека, способного к самоиронии, уморительно смешно. Есть здесь и несколько злободневных моментов, таких, например, как беловоротничковый митинг в поддержку Ходорковского, который заканчивается, конечно, автозаком. Но главное, за что актрисы заслуженно получили свой приз, – это увлекательный балет, который устраивают Вика и Лиза, пытаясь подладиться друг к другу, показать одна другой, как нужно жить, осчастливить и облагодетельствовать. Кино на вопрос сосуществования сословий ответа не дает – «Кококо» заканчивается слово в слово так же, как предыдущий фильм Смирновой, «Два дня». Правда, вскоре после премьеры режиссер публично заявила, что видит проблему в самом креативном классе, полном ненависти, взаимных претензий и нерукопожатий, а «Уралвагонзаводу» до него нет дела. И задача номер один для всех сейчас – максимально спокойно разойтись по углам.

Все это кажется до боли знакомым еще и потому, что Смирнова в «Кококо» рассказывает собственную историю, вспоминает собственный неудачный опыт хождения в народ. Режиссерский тандем Павла Костомарова и Александра Расторгуева, которые привезли на конкурс фильм «Я тебя не люблю», предпочитает помалкивать и дает возможность выговориться самим героям. Еще несколько лет назад они раздали несколько видеокамер простым ростовским ребятам, которые показались им органичными и интересными, чтобы те снимали свою жизнь и иногда выполняли нехитрые режиссерские задания. Из полученного материала Костомаров с Расторгуевым уже собрали фильм «Я тебя люблю», который в прошлом году стал единственной картиной, не получившей прокатного удостоверения в Минкульте. «Я тебя не люблю» – следующий этап этой же работы, и на подходе еще третья лента. Все они как будто бесстрастно фиксируют деятельность «низшего сословия»: в случае «Я тебя люблю» это довольно однообразная жизнь еще одной Вики – девушки, которая мечтает о «Бугатти» и «Мазерати», но пока зарабатывает гроши в галантерее и поэтому вынуждена оставить творческого, но финансово несостоятельного молодого человека ради колбасника с машиной (не «Бугатти»). Весь фильм можно воспринимать как нескончаемый поток народной мудрости вперемешку с избранными эпизодами из жизни ростовских окраин. Но если в «Я тебя люблю» наблюдать за этим зверинцем было еще любопытно, то второй раз этот анекдот почему-то уже не смешит – а главное, вопреки ожиданиям, никакого единения с героями так и не достигается. Наоборот, в разряженную Вику, которая все время ходит где-то поблизости и к тому же продолжает снимать (уже для наших коллег из W-O-S), хочется запустить чем-нибудь тяжелым.

Чем больше режиссеры, продюсеры и актеры говорят о необходимости объединяться или хотя бы не собачиться, тем сильнее крепнет сознание того, как они сами далеки от народа. Даже режиссер идеологически и эстетически безупречного фильма «За Маркса…» Светлана Баскова, не устающая доказывать во всех интервью, что между рабочим и креативным классами нет разделения, в конце концов договаривается до того, что Ходорковский сидит за дело и к нему неплохо бы подсадить еще и Явлинского. Вагоностроителей с Урала, если бы те и правда решились намылить шею белоленточникам, Баскова бы тоже не осудила.

К счастью, фестиваль сам предлагает разрядку взвинченным нервам: в фильме «День учителя» (Protest Day для англоязычных зрителей) Сергея Мокрицкого герой долго и мечтательно гуляет по Болотной среди реальных демонстрантов, после чего отправляется к доктору. Там его без «здрасьте» спрашивают, за кого тот голосовал, предварительно спустив штаны и запустив чуть не по локоть руку в задний проход. Режиссер признался, что, показывая митинги в своем кино, он хотел продемонстрировать, как «что-то может дойти до точки, когда оно перестает быть тем, чем вначале, – протесты тоже надо когда-то остановить». Каким образом их нужно остановить, кажется, понятно.

Другими словами, хотя наше кино очевидно матереет (достаточно посмотреть на Сигарева и Мизгирева), смешного в нем по-прежнему много. Даже Сигарев, снявший лучший фильм про смерть за последние пару десятков лет, обещает теперь взяться за комедию. У многих его коллег, впрочем, комедии получаются невольно, особенно если они уверены, что снимают серьезное, проблемное кино. Пугают, а нам не страшно. Мы уже были в кинотеатрах и придем еще.​