Кроненберг как марксист, Лозница как все, Бертолуччи как Бертолуччи

Завершается каннский конкурс – в последние дни показали «В тумане» Лозницы, «Космополис» Кроненберга и Post Tenebras Lux Карлоса Рейгадаса

Имена:  Бернардо Бертолуччи · Дэвид Кроненберг · Карлос Рейгадас · Леос Каракс · Сергей Лозница

Пятница, почти весь конкурс показан, но Канны-2012 так и остаются фестивалем одного фильма.

Внутренние рифмы — одна из причин, по которым Канны с их максимально простроенными программами вызывают аддикцию у посетителей. «Божественные моторы» Каракса закончились сценой в гараже: лимузины, весь день возившие людей, примеряющих на себя чужую шкуру, перед сном болтают, мигая фарами. Главный герой «Космополиса» Дэвида Кроненберга, путешествующий по Манхэттену точно в таком же лимузине, обращается к залу с вопросом: «Интересно, куда по ночам деваются все эти машины?» В зале начинается истерика.

Лимузин — не случайный образ. Дон Делилло, автор романа, который экранизирует Кроненберг, рассказал на пресс-конференции, что в конце 1990-х его удивило появление этих автомобилей на Манхэттене — в месте, наименее приспособленном для long vehicle. Так появился роман, а вслед за ним и фильм, в котором Кроненберг цитирует Манифест Коммунистической партии и отдает Нью-Йорк во власть антиглобалистов. Лимузин становится видимым, демонстративным символом непропорционального богатства, которое вызывает фрустрацию у тех, кто им не обладает.

Если бы «Космополис» появился десять лет назад, его можно было бы считать антиутопией; появившись сейчас, он воспринимается как сатирическое искажение мира сегодняшнего. Герой Роберта Паттинсона пытается прорваться в парикмахерскую, но город перекрыт из-за приезда президента США (едва ли не единственная антиутопическая деталь, которая для другого Космополиса является повседневностью). Юань, на который он делает ставку в биржевой игре, стремительно падает. Лимузин атакуют антиглобалисты, внутрь забираются второстепенные персонажи с программными (почти классицистическими) монологами о положении вещей, а современный художник в исполнении Матье Амальрика запускает в главного героя тортом.

XXI век оказался веком сбывшейся антиутопии; мы живем в мире разрушенных мотиваций, где тирания денег одинаково мучительна и для тех, кто едет в лимузине, и для тех, кто завидует им на улице. «Космополис» — разговорное кино с довольно сложным текстом, визуализированная публицистика, которая вряд ли развлечет поклонников Кроненберга (аплодисментов после показа снова не было).

Заметным ажиотажем сопровождался пресс-показ фильма Сергея Лозницы «В тумане» по одноименной повести Василя Быкова — обычно подобный интерес не бывает случайным, его производят почти невидимые журналистам внутренние процессы на рынке. Подождем подведения итогов в воскресенье.

Своей картиной Лозница вроде бы оппонирует мощному некрофильскому течению российского кино, в котором военные фильмы (как и связанная с войной и Днем Победы пропаганда) создаются при помощи простого копипейста из советских 1970-х — 1980-х. По крайней мере, о необходимости осмысления и репрезентации (с учетом новых данных), а не бездумной презентации Великой Отечественной режиссер говорил год назад в интервью OPENSPACE.RU. Но по просмотру довольно сложно понять, чем стилизующий советский кинематограф Лозница отличается от стилизующих советский кинематограф Прошкина, Месхиева или Александра Котта — кроме того, что по качеству картинки (грим, костюмы, глубина изображения) снятый с участием европейских специалистов «В тумане» значительно превосходит отечественные аналоги.

Самые сильные моменты фильма связаны с мучениями железнодорожника Сущени, которого посчитали предателем именно потому, что он не предал своих (как всегда инфернальный Влад Иванов играет немецкого коменданта, который в наказание за отказ от сотрудничества не вешает, а выпускает пленника). Пугающее дребезжание безысходности ощущается в сцене диалога мнимого предателя с настоящим; красивый туман накрывает путников, напоминая иностранному зрителю о Тарковском; на этом, пожалуй, все — фильм Лозницы довольно тосклив, а «Проверка на дорогах» уже 30 лет как снята.

Еще один из ожидаемых конкурсных фильмов, Post Tenebras Lux Карлоса Рейгадаса, опять-таки разочаровал зал, но оказался опытом, который трудно забыть. Рейгадас — один из режиссеров, осознающих, что нарратив — тупиковый путь для кинематографа; непонятно пока, не является ли тупиковым путь разрушения нарратива. Про подобные фильмы невозможно написать «действие происходит», поскольку здесь происходят действия во множественном числе — и в промежутках не происходит ничего, кроме чистой экзистенции. Состоятельный мужчина с женой и двумя маленькими детьми живет в уединенной усадьбе, природа равнодушна к человеку, на происходящее мы взираем глазами какого-то существа, у которого на периферии зрения изображение размыто. В начале и в конце на экране появляется красный мультипликационный черт, окончательно превращая Post Tenebras Lux в тревожное сновидение, про которое неприятно вспоминать, но и выкинуть из головы тоже не получается.

Другая относительная удача конкурса — «Газетчик» американского режиссера Ли Дэниэлса. Герой Мэттью Макконехи, успешный журналист, приезжает в родной городок, чтобы выяснить, кто убил шерифа. Осужденный за преступление мужчина (Джон Кьюсак) ведет любовную переписку со странноватой женщиной (Николь Кидман), слишком романтически настроенной для своих сорока лет (про сцену синхронной мастурбации в тюрьме, наверное, уже все написали). Самоуверенный корреспондент незаметно для себя погружается в болото провинциальной жизни, как выясняется — кишащее крокодилами. Дэниэлс снял патологический триллер (порой напоминающий о «Молчании ягнят»), в котором позитивные модели (героическая расследовательская журналистика, гуманистическая переписка с зэком) попадают в поле воздействия зла и оказываются самоубийственной глупостью.

Показанный вне конкурса фильм Бернардо Бертолуччи «Я и ты» — камерная вариация на тему «Мечтателей»: 14-летний подросток говорит родителям, что едет с классом на горнолыжный курорт, но вместо этого на неделю прячется в подвале собственного дома, куда случайно забредает его сводная сестра-наркоманка. Очевидно, Бертолуччи по-прежнему привлекает тема инициации в замкнутом пространстве, и в этом смысле «Я и ты» честнее «Мечтателей», поскольку не притворяется картиной о 1968 годе и дыхании истории; это маленький фильм большого режиссера, несмотря на весь скепсис, который заранее может вызвать синопсис.

Итоги Каннского фестиваля — итог сложнейших, иногда многолетних манипуляций. Известно, что, собирая программу, Жиль Жакоб и Тьерри Фремо переписываются с возможными кандидатами в жюри, чтобы подобрать под фильмы тех судей, которые будут в состоянии их оценить. Если судить о Нанни Моретти по фильму «Комната сына», то, наверное, у Каракса не очень много шансов. Но нельзя забывать, что итальянский режиссер — киноман, и в прошлом году он показал в Каннах выдающийся фильм о перформансе и участи актера — «У нас есть папа». Не все еще потеряно, подождем воскресенья.