фильмов. Призы честно вручили самым сильным работам, в результате 90% наград предсказуемо досталось европейским проектам. Сразу бросается в глаза склонность сегодняшних европейцев к культурному экстремизму: мяса, кишок и крови в программе было хоть отбавляй, смерть с той или иной степенью детализации изображена в работах 9 из 12 лауреатов многочисленных конкурсов Клермона. Режиссеров стал меньше волновать мировой финансовый кризис, теперь их больше интересуют проблемы миграции и экологии, а молодые киноэкспериментаторы удручающе недалеко ушли от классиков жанра.
Войны, политические и социальные конфликты вдохновляют кинематографистов в первую очередь, и составители программ активно поддерживают подобную политическую сознательность. Режиссеры обвиняют своих идеологических врагов, безучастно описывают картины ужасов войны и тирании — либо рассказывают личные истории в контексте исторических обстоятельств.
Лучший анимационный фильм во французском конкурсе «Сказка о фактах» (Conte de faits) — изящная работа француженки корейского происхождения Джуми Юн (Jumi Yoon) о жизни маленькой девочки в корейском борделе, где работает ее мать. Дело происходит в 1960-м, в заведение часто захаживают американские солдаты. От ужасов реальности девочка сбегает в воображаемые сказочные джунгли, живо прорисованные маслом на стекле.
В шведско-таиландском фильме Йенса Ассура «Убийство цыплят для устрашения обезьян» (Killing the chickens to scare the monkeys) мы сталкиваемся с хроникой одной смертной казни в неназванной тоталитарной азиатской стране. Сцена собственно расстрела длится 10 минут, она снята одним планом без монтажных склеек: вот в кадр въезжает военная машина; вот людей ведут на место расстрела; вот солдаты загружают тела в грузовик; вот мы снова видим первоначальный безлюдный пейзаж, будто ничего и не произошло. Ужасает обыденность происходящего. Генералы, солдаты и даже осужденные «за экстремизм», которых расстреливают просто для улучшения статистики, — каждый здесь покорно отыгрывает свою роль. Фильм удостоен специального упоминания жюри экспериментального конкурса «Лабо».
Кадр из фильма «Убийство цыплят для устрашения обезьян»
«Дикое небо» (Le ciel en bataille) — личная история режиссера, скрывающегося под псевдонимом Рашид Б. Скрытность становится понятной, когда выясняется, что фильм документирует вызывающе радикальное превращение автора из набожного христианина-гетеросексуала в гея-мусульманина. Исповедальная кинопроза, в которой герой подвергается сексуальному насилию со стороны священника во время катехизации, покидает родное Марокко и уже во Франции переживает пьянящее ощущение мужского единения во время намаза — а теперь собирается обратно на родину, уже в компании своего африканского любовника. Не знаю, хотел ли этого Рашид, но у него получилась до карикатурности точная метафора трансформаций (пост)колониальной Европы.
Миграция — одна из топ-тем Клермона. О мигрантах снимают душещипательные триллеры, трэш-фильмы и даже слагают песни. Обладатель приза зрительских симпатий во французской программе — «Рано встающая Франция» (La France qui se lève tôt) Хьюго Чеснара — мюзикл, основанный на реальной истории нелегального мигранта, за которого во время депортации в Бамако заступились пассажиры самолета, устроившие стоячую забастовку. Полиция была вынуждена снять нелегала с рейса и оставить его во Франции. Драматургический конфликт разыгрывается между юной и милой защитницей иммигранта с одной стороны и мерзким офицером полиции и пузатыми буржуа — с другой. Основной аргумент девушки — пускай остается, он ведь делает за нас неприятную малооплачиваемую работу. Все это, как и полагается в мюзиклах, с песнями и танцами.
«Рано встающая Франция», трейлер
Более изощренно к вопросу трудовой эксплуатации подошел режиссер шведского фильма «Неживые» (The Unliving) Хьюго Лилья (спецприз Canal+ в международном конкурсе). В городе будущего распространяется вирус, превращающий людей в агрессивных зомби; взвод сталкеров с риском для жизни занимается их отловом и доставкой в специальную клинику. Но вовсе не из гуманистических соображений: безопасные и исполнительные уроды с электродами в голове используются государством на грязных работах. Обычная на первый взгляд зомби-история оказывается социальным памфлетом: за зоной, кишащей монстрами, просматривается панорама спальных районов, населенных неквалифицированными рабочими и трудовыми мигрантами. Примечательно, что «плохой» мэр города в телевизионной дискуссии с защитником прав зомби использует ту же аргументацию, что «хорошая» девушка из предыдущего фильма: если не они, то кто будет строить дороги и отводить наших детей в школу?
«Неживые», трейлер
Общая критика социального устройства занимает Даниэле Атзени, режиссера итальянского фильма «Мертвецы Алоса» (I morti di Alos). Автор довольно убедительно, с искренней ностальгией рассказывает о быте и традициях жителей древнего сардинского города Алоса; о бедах, которые принесла индустриализация, и о техногенной катастрофе, убившей всех горожан. Полное трогательных подробностей повествование, архивные материалы, умело смонтированные с пугающими панорамами мертвого города, — все это заставляет принять подделку Атзени за чистую монету. Это настоящая победа мокьюментари! Видимо, мы настолько привыкли к Чернобылю, Фукусиме, разливам нефти, что апокалипсис в отдельно взятом европейском городке уже никого не удивит.
«Мертвецы Алоса», трейлер
Эксперимент. Другой итальянец — победитель секции «Лабо» Юрий Анкарани в полной мере воплощает идеи и эстетику Дзиги Вертова. В его фильме «Начальник» (Il Capo) запечатлена работа прораба в мраморном карьере: немолодой работяга с массивным крестом на шее молча, одними жестами дирижирует филигранной работой экскаваторщиков. Рушащийся камень из фильма Анкарани как бы символизирует то стремление киноавангарда к деконструкции формы и нарратива классического фильма, которое разделяют многие конкурсанты «Лабо». Так, например, в голландской анимации «Погоня» (Chase, режиссер Адриаан Локман) все персонажи и объекты — треугольники, а в новой работе заслуженного экспериментатора и провокатора Николя Прово «Подвижные истории» (Moving stories) вместо всякого действия — однообразная хроника авиаперелета.
«Начальник», трейлер
Многочисленные фильмы с участием насекомых, которые так интриговали в начале фестиваля, хоть и присутствовали во всех конкурсах, но призов так и не получили. Немка Сюзанн Хемпель сняла сиквел «Птиц» с мухами в главной роли: «Мухи (Птицы-2)» — Die Fliegen (The Birds II). По миниатюрной модели квартиры летает стая мух: они садятся на диваны, ползают по дверям и зеркалам; все это под прекрасную композицию Оскара Салла — изобретателя синтезатора и композитора Альфреда Хичкока.
Специальный приз жюри в секции «Лабо» получила кукольная анимация Роберта Моргана Bobby Yeah о приключениях зайцеподобного существа и его друга-червя. Кино выдержано в склизкой эстетике раннего Дэвида Линча и отчасти Кроненберга. Мрачный абсурд, шутки на тему «Дюны» и вывернутые внутренности держат зрителя в напряжении целых 23 минуты.
Bobby Yeah, трейлер
И, наконец, в Клермоне была показана важная ретроспектива канадского режиссера Артура Липсетта, одного из первых расчленителей кино, который делал свои социально-критические фильмы-аппликации из вырезок радио- и телепередач. Оказалось, что идеи доброй половины участников секции «Лабо» найдены в мусорном ведре Липсетта, чей первый фильм был буквально склеен из выброшенных обрезков пленки. Если Микеланджело декларировал отсечение лишнего, Липсетт из этого лишнего собирал документ времени. Его последователи хорошо усвоили постмодернистский метод, но с рефлексией у них не все о'кей. В то же время липсеттовский манифест Very Nice, Very Nice и сегодня, через 50 лет после своего создания, не утратил актуальности и смотрелся бы очень уместно в списке победителей Клермона.
Уважаемая Елена Анатольевна!
Приношу Вам свои искренние извинения.
С уважением
АБ