«Например, Электра» (Par exemple, Electre), Жанна Балибар, Пьер Леон. Программа «Светлое будущее», мировая премьера
Совместный фильм актрисы Жанны Балибар и режиссера российского происхождения Пьера Леона — игривое приближение к трагедии Софокла. Снимавшаяся в главных ролях у Жака Риветта Балибар задумала проект экспериментальных кинопостановок по знаменитым театральным произведениям, к которым планировала привлечь знаменитых режиссеров — Апичатпонга Вирасетакуна, Шанталь Акерман, Педро Кошту. С презентацией этой затеи она обошла множество культурных институций и фондов; в какой-то момент стала записывать на диктофон абсурдистские диалоги, в которых ей приходилось принимать участие.

Для пилота этого проекта Балибар попросила знаменитых французских актеров Эмманюэль Беар, Эдит Скоб, а также продюсера Барбета Шредера почитать Софокла перед камерой. А сама вместе с Леоном, нарядившись в дурашливые костюмы, разыграла несколько сценок по мотивам неудачной эпопеи по поиску финансирования. Предыдущие фильмы Пьера Леона снимались под вывеской вымышленной продюсерской компании Spy Films. Это название идеально подходит его маленьким, «домашним» фильмам и умению создавать кино без всяких средств, буквально из воздуха. Этой же тактике следует и Балибар — по совместительству прекрасная певица, записавшая специально для фильма две новые песни по мотивам своей рабочей переписки. Казалось бы — шуточная картина на стыке между выдумкой и документалистикой и древнегреческая трагедия, где у них может быть пересечение? Электра жаждала справедливости — а чем, как не поиском справедливости, можно назвать попытку Балибар найти поддержку своего культуртрегерского замысла по новому прочтению классики.

«Месть женщины» (A Vingança de Uma Mulher), Рита Азеведо Гомеш. Программа «Спектр», международная премьера
Скучающий рассказчик, как и подобает настоящему денди, выходит при полном параде на набережную, лорнируя проходящих мимо людей. Его вечер закончится знакомством с испанской куртизанкой, которая расскажет драматичную историю собственной жизни. На самом деле она герцогиня, бывшая замужем за испанским дворянином, который ведет свою генеалогию от Меровингов. Однажды муж вероломно убил своего гостя, посмевшего в нее влюбиться. На глазах у герцогини сердце ее поклонника вырвали и скормили собакам. Она поклялась повергнуть себя в такую грязь и унижение, чтобы навсегда запятнать позором имя супруга.

К прозе Барбе д'Оревильи кинематограф подбирался несколько раз. Среди экранизаций — «Дон Жуан» Кармело Бене и «Старая любовница» Катрин Брейя; наконец, «Месть женщины» немецкого киноэкспрессиониста Роберта Вине, обратившегося к этому рассказу еще в 1921 году. Прочтение Риты Азеведо Гомеш — нарочито условное и театральное. На фоне рисованных задников рассказчик читает текст книги, действие же снято длинными планами-эпизодами, в которых без использования монтажа возможны флешбэки или смена ночи стремительно надвигающимся днем. Гомеш раньше работала с Мануэлем ди Оливейрой, влиянию которого явно подвержена. Да и название ленты Оливейры «Разговорный фильм» идеально подошло бы и этой картине.

«Граф» (The Count), Питер фон Баг. Программа «Ретроспектива Питера фон Бага»
Усач Пертти Илерми Линдгрен однажды услышал голос свыше: «Сын мой, неси любовь финским людям». И послушался, обручившись с 76 женщинами. Втираясь к ним в доверие, он представлялся аристократом, священником, директором банка, археологом и каждый раз в последний момент сбегал из-под венца с их сбережениями. Лукавый прохиндей существует на самом деле, за свои похождения он провел в тюрьме четыре года и согласился сыграть самого себя в единственной художественной картине финского документалиста Питера фон Бага (его «Хельсинки навсегда» привозил в Москву Музей кино).

«Граф» снят в 1971 году — еще до официального введения в кинокритический обиход термина «мокьюментари». Это упоительная музыкальная комедия, герой которой, отдаленно напоминающий Сашу Барона Коэна, все время подмигивает зрителю в камеру, периодически совершает малоприятные поступки и дает невообразимые музыкальные представления в местном данс-холле. Как утверждает фон Баг, Линдгрен — его друг. Масштабное творчество фон Бага, насчитывающее порядка пятидесяти картин, в первую очередь посвящено истории Финляндии, рассказанной через судьбы замечательных людей. В этой коллекции портретов жуликоватый Линдгрен занимает подходящее место рядом с другими героями режиссера — проникновенным певцом Олави Вирта, олимпийским чемпионом — бегуном Пааво Нурми и неизвестным смельчаком из новостной хроники, взявшимся за выпивание яиц на скорость. «Граф» — настоящий шедевр, но сам фон Баг своего фильма кокетливо стеснялся и предлагал зрителям деньги за то, чтобы они на него не ходили.

«Восемь смертельных выстрелов» (Eight Deadly Shots), Микко Нисканен. Программа «Ретроспектива Питера фон Бага»
По утверждению Олафа Мёллера, куратора ретроспективы Питера фон Бага, «Восемь смертельных выстрелов» являются величайшим фильмом в истории финского кинематографа. Как минимум самым масштабным — снятый в 1972 году, этот бытовой эпос никогда не показывался за пределами страны в полной шестичасовой версии. Выбор фильма для ретроспективы обусловлен еще и тем, что фон Баг год назад сам снял документальный портрет неприкаянного скандинавского классика Нисканена.

Показывавшиеся по телевидению в четырех частях «Восемь смертельных выстрелов» основаны на реальной истории кровавой перестрелки, случившейся в 1969 году. Фильм начинается с эпиграфа, сообщающего о том, что у каждого может быть своя правда, но сам Нисканен лично видел и пережил все то, о чем дальше пойдет речь. Он же сам играет главную роль — фермера Паси, живущего в скрытом густым лесом селе вместе с женой и выводком детей. Паси рад любой случайной подработке, но работы нет в принципе — и потому он с друзьями тайно занимается производством самогона, его сбытом и, разумеется, употреблением. Несмотря на то что миролюбивый самогонщик не в состоянии поднять руку на собственную семью, жена и дети панически боятся его, когда он пьян. Годы все идут, каждая зима суровее прежней, от нищеты никуда не деться. Сравнимый с выдающейся прозой фильм о том, как лошади буксуют в снегах, глаза становятся пустыми от унижения, а жестокое преступление вызревает само по себе.

«Завтра?» (Demain?), Кристин Лоран. Программа «Спектр», мировая премьера
Аутичная красавица Дельмира Агустини мечтательно смотрит на небо. Она еще совсем девочка. Большую часть своей жизни Дельмира проведет в роскошном семейном особняке в Монтевидео, в двадцать лет издаст первый сборник своих стихов, которыми будет восхищаться писатель Рубен Дарио, а семь лет спустя погибнет вместе с любовником в результате двойного самоубийства.

Шестой фильм постоянной сценаристки Жака Риветта Кристин Лоран — один из лучших образцов «новой инцестуальной волны». Формально это байопик о жизни уругвайской поэтессы, снятый в намеренно отстраненной — театральной — манере. Все действие происходит в замкнутом доме, где девушка сочиняет свои экзальтированные стихи о томлении плоти. Деликатное использование эллипсисов скрывает стремительный бег времени. Картина охватывает промежуток примерно с 1907 по 1914 год: вчерашние друзья, став революционерами, попадают в заголовки газет, где-то вдали большой мир набухает, готовясь взорваться.

Примечательно, что с разницей в полгода во Франции появились «Завтра?» и пленительная «Аполлонида» Бертрана Бонелло, рассказывающая о буднях публичного дома на рубеже веков. При всем радикальном расхождении в художественных решениях и эстетике их объединяет один ключевой мотив: эти костюмированные французские фильмы исключительно точно рассказывают о том, что такое жить в начале нового века, наблюдая смену эпохи, — и потому так синхронны сегодняшнему дню. Столетие сначала наступает только в календаре, а затем томительно растворяется на глазах у героев. Они еще беззаботно танцуют вальсы под музыку Стравинского, но ход времени неотвратим, и сама Дельмира умрет за три недели до убийства австрийского эрцгерцога. Последняя сцена «Завтра?» — выдуманный фильм братьев Люмьер, заснявших беспечное семейство Агустини в один из мирных летних дней. Этим картина Лоран еще больше напоминает модернистскую прозу швейцарской писательницы Катрин Колом, герои которой «придавали огромное значение своим столь призрачным лицам, которые только что появившаяся фотография уже запечатлевала для вечности». ​