«Высоцкий. Спасибо, что живой»

Петр Буслов и Константин Эрнст сняли своего «Мертвеца»

Имена:  Анатолий Максимов · Владимир Высоцкий · Константин Эрнст · Оксана Акиньшина · Петр Буслов

В четверг в российский прокат выходит фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой», снятый режиссером Петром Бусловым и продюсерами Константином Эрнстом, Анатолием Максимовым и Никитой Высоцким (он же является автором сценария).


Это, очевидно, очень личный фильм для всех создателей, не только для сына, снимавшего кино о своем отце. В поколении Буслова недавний уход Высоцкого, еще живого на экране и магнитофонных кассетах, переживался как одна из самых досадных несправедливостей детства, исправить которую вдруг появился призрачный шанс.

Мы застаем измученного героя в 1979 году, на перепутье: ехать ли в Париж, где ждут Марина Влади и французские наркологи, или отправиться с левым концертом в Бухару, где тоже ждут (или, скорее, выжидают) — полковник КГБ, наблюдающий за нелегальным бизнесом местного антрепренера. Высоцкий выбирает Узбекистан, и трое его спутников — актер, директор и доктор, поставляющий поэту морфий, едут с ним, каждую минуту напряженно ожидая конца. Позднее к ним присоединится девушка, героиня Оксаны Акиньшиной — военным бортом она привезет Высоцкому наркотики и будет спокойна, когда настанет время выводить его из комы.

Сюжетным построением «Высоцкий» напоминает отчасти «Жизнь других» фон Доннерсмарка (сотрудник спецслужб следит за творческой интеллигенцией, постепенно осознавая собственную ничтожность), отчасти — снятый Оливером Стоуном байопик Джима Моррисона (обдолбанный поэт на краю комы; товарищи мечтают, чтобы назавтра был концерт, а не похороны). Из этой ассоциации вдруг вырастают следующие: Оливер Стоун на обложке журнала «Матадор»; Уильям Блейк, поэзия которого навеяла название The Doors, и Уильям Блейк — герой Джонни Деппа в картине Джармуша, прокат которой в России не состоялся бы без человека, без которого не состоялся бы «Высоцкий». Если в картине и есть ностальгия, следы эпохи, то это не тщательно стилизованные советские семидесятые (у которых, кроме дизайна, здесь есть только одно принципиальное свойство: в этой стране не берут взяток), а скорее девяностые — с их Джармушем, Стоуном и нормативной наркоманией. И вот мы отправляемся в собственное путешествие с мертвецом, а наши проводники, завороженные сами собой, повторяют: «Спасибо, что живой».

Весь фильм кажется производным от детского желания, чтобы Высоцкий был живой и гнал под музыку на своем «мерседесе» по пустым московским улицам (ах да, нет не только взяток, но и пробок), разворачиваясь через двойную сплошную. Он — одновременно и объект самоидентификации, и фигура отца: выражается только в духе «Я сказал!», говорит хриплым голосом, ходит вразвалку, может решить любую проблему, всегда воскресает из мертвых. Выход из комы сопровождается флешбэком — молодой Высоцкий в одиночку выталкивает из грязи машину с женой и маленькими детьми; очевидно, для сценариста это ключевой эпизод, но и у Петра Буслова явно что-то очень личное связано с толканием автомобиля.

Неправда, что в фильме нет интриги, кроме индейца Никто, исполнителя главной роли, заявленного в титрах как «Владимир Высоцкий»; постоянная болтанка на грани крушения обеспечивает картине необходимый саспенс. За развитием ситуации и действиями второстепенных героев интересно следить (Акиньшина прекрасна, у Ивана Урганта случается вдохновенный бенефис), но появление героя главного каждый раз парализует картину. Сложный грим, компьютерная графика или Безруков инкогнито, но при виде этого существа испытываешь неловкость — вроде той, что испытывал персонаж Баниониса, когда мыслящий океан Солярис в очередной раз возвращал ему Наталью Бондарчук.

«Высоцкий» — блокбастер, сделанный океаном Солярис по заказу Дирекции кино «Первого канала». Он, кажется, не соберет (или не доберет) в прокате — для юных посетителей кинотеатров имя на афише уже не значит ничего, а взрослых там не осталось. Но это неудача, вызывающая скорее сочувствие, чем злорадство.

«Высоцкий» — фильм о механизмах компенсации. И об отсутствии в религиозном («для чего ты меня оставил») смысле. И о невозможности восполнить отсутствие, хотя всегда есть соблазн. И о том, что да, действительно, как и было сказано — желательно не путешествовать с мертвецом.