Фестиваль в Венеции. 4

Половина конкурсных фильмов — про стоицизм перед лицом ценностей общества потребления. И никакого, ну никакого призика не досталось голливудской номенклатуре

А ведь ходил слух, что Юрию Арабову, российскому члену жюри Венецианского фестиваля, не понравился фильм Германа-младшего! Коллеги-журналисты на Арабова дулись и злословили: мол, «арабский мир» против нас.

Правда, некоторые дулись на самого Германа и исполнителя главной роли в «Бумажном солдате» — Мераба Нинидзе. Герман взял манеру отводить на интервью пять минут, ссылаясь на ожидание какого-то важнейшего звонка. «Тоже мне звезда мировой режиссуры!» — сказал в сердцах один из «пятиминутчиков». Но после раздачи «львов» выяснилось, что все-таки звезда... А Нинидзе на вечеринке фильма (музыка советских 60—70-х за кадром, а «в кадре» итальянское вино без ограничений) назначил одной девушке интервью на 8.30 следующего утра. Она пришла, и Нинидзе, что любопытно, тоже. Но говорить не смог. Только об этом и сказал...


В общем, если обладать выраженным патриотическим чувством, то приятно, что у «Бумажного солдата» «Серебряный лев» за режиссуру. Но точно так же можно гордиться и на фестивальной Quintessentially Terrace (вход только по приглашениям каких-то особых личностей и салаты аккуратных геометрических форм за 30 евро), где официант улыбается тебе: «Можете говорить по-русски, я из Молдавии»...

Так что у меня чувства всё больше личные, и мне приятно, что операторским призом награждены Алишер Хамиходжаев и Максим Дроздов. Потому что подвижник Хамиходжаев снимает замечательно, никогда не интересуется величиной гонорара, а только качеством проекта и его авторов. И поэтому вливается порой в подлинно фантастические предприятия. Теперь, например, он снимает документальный фильм с режиссером-дебютантом Константином Шавловским, который еще буквально вчера был критиком в провинциальном издании. Злые языки утверждают, что именно из-за этого проекта Хамиходжаев и не завершил «Бумажного солдата», и трактуют этот поступок по аналогии с анекдотом: «Какой Голливуд, у меня же «елки»!»

Но ведь не все, к счастью, одержимы культом социального преуспевания. Что и стало заметным трендом в результатах работы жюри и в конкурсной программе вообще. Половина конкурсных фильмов — про стоицизм перед лицом ценностей общества потребления. И никакого, ну никакого призика не досталось голливудской номенклатуре: ни Демме, ни Бигелоу, ни даже Натали Портман — ее отважный кинорежиссерский дебют «Накануне» был включен в конкурс короткометражек. Между прочим, очень симпатичный и свежий фильм, как режиссерски, так и жанрово («драмеди» — гибрид драмы и комедии, жанр непростой). В нем девушка приезжает проведать старенькую бабушку (классическая актриса золотого века Голливуда Лорен Бэколл), а попадает на бабушкино свидание с мужчиной, которому хоть и к 80, но он все еще хоть куда (актер-классик «американских независимых» Бен Газарра).

И главный приз — «Золотой лев святого Марка» — достался действительно, по-моему, главному фильму фестиваля, показанному в последний день. «Рестлер» Даррена Аронофски с Микки Рурком в роли постаревшего кумира рестлинга 80-х больше и значительнее истории про борца, который пережил инфаркт, попытался зажить обычной жизнью, но предпочел жизни смерть в ходе очередной схватки. Потому что лучше один раз напиться свежей крови, чем, например, работать в магазине «Продукты» и взвешивать бабулькам салаты.

Весь фокус в том, что Аронофски оперирует не сюжетом, не драматургией и даже не личным багажом Микки Рурка, пережившего подобное тому, что переживает его герой, — попытку стать боксером, потерю денег и социального статуса и утрату лица в прямом смысле слова. Аронофски жонглирует культурными контекстами. У него рестлинг со всеми этими масками бойцов, с их диким боевым раскрасом, татуировками и никами (Кувалда, Аятолла и проч.), со схватками на гвоздеметах и прыжками с канатов ринга прямо на тело повергнутого противника — пространство карнавального, взывающего к самому низменному в человеке. Но именно здесь и подлинная доброта, с которой рестлеры относятся к своим с виду заклятым противникам, и подлинная чистота: у этих кусков мяса, загоняющих друг в друга скрепки и гвозди, будто бы нет тел. Тело в фильме Аронофски лишь инструмент, только вместилище неуемного, непокоренного духа. И направлен фильм против всего того в нынешней культуре, что упрощает реальность и человека — против моделей успеха, культа благополучия, зрительского спокойствия.

Аронофски отказался потрафить, например, мне. То есть я-то в своем американизме хотела бы, чтобы герой не проявлял тупое упрямство, а, как говорят американцы, смог бы reinvent himself — измениться, переделать свою жизнь и выжить. Но отважный и антиамериканский «Рестлер» как раз о том, что выхода нет и изменить свою судьбу нельзя, потому что нет смысла меняться. «Рестлер» глубже и смелее того кино, которое господствует сегодня и которое заставило нас себя полюбить. Тем и хорошо было решение жюри насчет главного приза.






Еще по теме:
Фестиваль в Венеции
Фестиваль в Венеции. 2
Фестиваль в Венеции. 3

Ссылки

• Фестиваль в Венеции
• Фестиваль в Венеции. 2
• Фестиваль в Венеции. 3