Пик Виктории. Виктория Никифорова с Гонконгского кинофестиваля. Выпуск 5

Киноантиквариат от Чжу Шилиня, роковые женщины китайского кинематографа, существуют ли Триады и как будет выглядеть гонконгское кино десять лет спустя

В последний день фестиваля публику порадовали еще одной редкостью от Чжу Шилиня под названием «Драгоценная маленькая луна». Это светлая лирическая комедия из жизни старшеклассников, чей визуальный стиль — нечто среднее между «Алеша Птицын вырабатывает характер» и «Весна на Заречной улице». Залитые утренним солнцем улицы, ножки девушек в аккуратных носочках, новехонький баскетбольный мяч, под стон трибун влетающий в корзину, физкультпарады и скромные наряды, чистые взоры и белозубые улыбки. Сцена с марширующими спортсменами, поющими нечто вроде «Широка страна моя родная», кажется один в один скопированной из фильма Григория Александрова «Цирк». Первый час экранного времени Шилинь выглядит идеальным классиком континентального кинематографа, чей фильм легко мог бы радовать взоры бонз КПК. Но ближе к финалу действие выруливает в зону жесткой мелодрамы. Главный герой, прекрасный как принц, да еще и с добрым сердцем, спасает любимую от страшной опасности, грозящей ей в школьном кабинете химии, но сам теряет зрение. Финальные кадры со слепым юношей способны растрогать самого бессердечного зрителя. Девушке же этот трагический поворот приносит прозрение: она раскаивается во всех грехах и обещает вести жизнь скромную и правильную.

Между тем на протяжении всего фильма эта «драгоценная маленькая луна» зажигала не по-детски — капризничала, пренебрегала прекрасным юношей, задирала нос, отрывалась от школьного коллектива и не внимала уговорам старших товарищей. Родители сюсюкали над ней до последнего, а она только знай показывала характер — на редкость отвратительный. Сыграла «маленькую луну» красотка, до смешного похожая на Анастасию Вертинскую, и образ у нее получился очень узнаваемый.



Таких «драгоценных маленьких лун», разве чуть помладше, полным-полно в каждом гонконгском парке по выходным. Эти очаровательные созданья с огромными черными глазами, чистенькие, прелестные и одетые в haute couture, ведут себя как сущие тролли. Любовь местных жителей к детям просто не знает предела. Они позволяют им все — и еще сверх того. Какая там китайская патриархальность?! Ну, разве бабушка прикрикнет иногда на мелкого хулигана, а родители только и знают, что умиляться. Классическая картина гонконгской подземки — милое дитя лет шести, которое изо всех сил лупит папашу, а тот только хихикает и дитятю обцеловывает. Так и вырастают на приволье «маленькие луны». А потом про них рисуют карикатуры в местных газетах. «День поминовения усопших. Могила бабушки. Призрак бабушки: «Эй, а где же поминальный рис?» Внук, уходя: «Не при таких ценах, бабуля!»«

В общем, штамп насчет китайской патриархальности и почтения к предкам в Гонконге развеивается на раз. Как и другой — о китайских женщинах, скромных, нежных и застенчивых. Бог знает, откуда он взялся. В китайском кино — да и в жизни, если на то пошло — дела обстоят ровно наоборот. Тут процветает откровенный матриархат, лишь слегка смикшированный привычным этикетом. В «Троецарствии» генеральша в исполнении Мэгги Кью — единственная, кому за тридцать лет удается одолеть непобедимого генерала. А помните воительницу из «Крадущегося тигра, затаившегося дракона» Энга Ли? Да и в «Любовном настроении» затяжную дуэль между инь и ян выигрывает, мне кажется, героиня Мэгги Чун.

На деле все то же самое: местные дяденьки молчаливы и застенчивы. А вот китайские тетеньки горласты, задиристы, обаятельны, харизматичны и любят командовать не меньше, чем легендарная императрица Цыси. Сомневаетесь? Прогуляйтесь по рынку в Монгкоке и поторгуйтесь за лифчик или зонтик. Выторгуйте хоть тридцать процентов, и тогда можете спорить.

Девушка-вамп, перед которой ошарашенно пасуют все особи мужского пола, стала героиней и фильма «Чай или кофе?», которому выпало фестиваль закрывать. Два приятеля — поэт и клерк — знакомятся с очаровательной барышней, которая с места в карьер принимается пудрить им мозги и беззастенчиво ими манипулировать. Она плетет им неслыханные байки, делает трагическое лицо, заявляет, что не даст ни одного поцелуя без любви, и тут же вполне свободно занимается сексом на местном пляже. Этот многострадальный крошечный пляж у подножия небоскребов и в хвост и в гриву используют местные кинематографисты, когда им надо снять романтическую сцену под шум прибоя. Но секс на песочке — это чистой воды выдумка режиссеров «Чая или кофе», маститого Шу Кея и его протеже, юного Мэндрю Квана. На самом деле пляж по ночам освещают мощные прожекторы, и единственные парочки, которые туда приходят, — это парочки полицейских, отправляющих свои профессиональные обязанности.

Возвращаясь к девушке: в финале выясняется, что она все время врала — бескорыстно и беззастенчиво. Клерк и поэт остаются с разбитыми сердцами. Героиня отправляется дальше — пленять и мучить интеллигентных юношей, в точности как лиса из старинных сказок, соблазняющая невинных студентов. Любимые места ее охоты — это модные кофейни типа Starbucks или Pacific Coffee, где тусуется продвинутая молодежь и где на вопрос «чай или кофе» всегда следует ответ «кофе». Чай — для предков, кофе — для их непочтительных потомков.

Еще одна сильная женщина сняла один из главных хитов кинофестиваля — «Беги, пахан, беги!» (Run, Papa, Run). Это Сильвия Чан, тайваньская актриса и режиссер, пробившаяся в киноиндустрию еще в 80-е, когда там рулили еще в основном мужчины. Фильм Сильвии Чан — кино про триады, но гангстеры в нем выглядят очень домашними и нестрашными. Герой — локальный крестный отец — занят не столько разборками и рэкетом, сколько отношениями с дочерью — еще одной капризной «маленькой луной», которая не хочет мириться с профессией папаши. Получилась такая мягкая комедия с мелодраматическими моментами. «Клан Сопрано» по-тайваньски.

Но в китайском прокате этот милый фильм ждали нешуточные трудности. Дело в том, что коммунистическая партия считает гангстеров вредным вымыслом. Поэтому в названии никаких ассоциаций с крестным отцом быть не могло. Сначала его изменили на «Не очень хороший папа», потом на «Один хороший папа». Сильвия Чан скрипела зубами, но терпела — иначе ее фильм не вышел бы в китайский прокат. А только там сегодня способно тайваньское кино собрать приличную кассу.

Вообще с триадами, конечно, ничего не понятно. Первый день по Гонконгу ходишь, прижимая к себе сумку. Ближе к ночи начинаешь тревожно крутить головой по сторонам — а не выйдут ли из этих черных «лексусов», только что припарковавшихся у входа в Plaza Hotel, с полдюжины добрых молодцев в элегантных черных костюмах и не затеют ли стрельбу, на радость заезжему кинокритику? Но нет. Разве вывалится из «лексуса» толстый папик и прошествует на коротких ножках в бар. Наступает на Гонконг ночь, но опаснее на улицах не становится. Здесь можно неторопливо прогуливаться по городу от заката до рассвета, и максимум, что с вами случится ужасного, — это местный индус интимным шепотом предложит вам поддельный «ролекс» или гашиш — говорят, тоже не аутентичный. Какой-то яркой униформы типа малиновых пиджаков местные братки — если они есть — не носят. По фильмам известно, что на них те же строгие черные костюмы, что носят абсолютно все гонконгцы мужского пола с утра понедельника до вечера пятницы (с вечера пятницы до утра понедельника они носят спортивные костюмы). Так где же они, триады?

Однако каждый режиссер, снимавший в Гонконге, имеет в запасе несколько баек из жизни триад. Джонни То утверждает, что гангстеры консультировали его на съемках «Выборов» и «Выборов-2». Вонг Кар Вай заявляет, что, выбирая продюсеров, он «предпочитает иметь дело с триадами, а не с голливудскими продюсерами». Режиссер Вэйн Вонг рассказывал, как местные мафиози заставили его отменить съемки эпизода «Китайской шкатулки», запланированные в Кулуне. Утром киношники развесили там полотнища из белого шелка для рассеивания света. Белый — цвет смерти. Тем же вечером скоропостижно скончался шофер местного мафиозного босса. Босс прислал своих друзей, они попросили съемочную группу покинуть квартал. Вэйн Вонг предложил им денег. Они отказались. Он предложил больше денег. Они нахмурились. Вэйн Вонг собрался и быстро сделал ноги.

Но даже не надейтесь увидеть подобные красочные сцены в натуре. Может, и впрямь знаменитые триады просто миф? Во всяком случае, так полагают коммунистические власти континентального Китая. А как они полагают, так оно и есть. Так устроена жизнь в Китае, очевидно, вскоре так будет и в Гонконге.

Нет, китайские товарищи не захватывают гонконгские киностудии и не вводят насильственную цензуру, они действуют тоньше. Вот и независимая тайваньская режиссер Сильвия Чан забыла про свою независимость ради сотрудничества с китайскими прокатчиками. А Дэниэл Ли, автор так полюбившегося нам «Троецарствия», только на континенте нашел деньги, чтобы снять этот масштабный эпос. Без Китая независимые кинодеятели Тайваня и Гонконга сегодня прожить не могут. На континенте деньги, на континенте роскошная натура, на континенте дешевая и трудолюбивая рабсила — начиная от операторов и заканчивая массовкой. Наконец, на континенте полтора миллиардов кинозрителей. И они гонконгское кино любят, они считают его страшно крутым и хотят его смотреть. Слишком долго оно для них было запретным плодом, с годами плод только набрал сладость. Сами же гонконгцы свое кино снобируют. Вот и приходится местным деятелям кино идти за поддержкой к Большому Брату. А он щедр, но строг. Если фильм хотя бы частично финансируется из континентального Китая, то его производство на всех уровнях — от сценарной заявки до проката — контролирует китайская цензура. Значит, ругаться нехорошими словами нельзя, секса — ни-ни, политики — по минимуму, гангстеров нельзя, проституток нельзя, сексуальных меньшинств нельзя. «Нет, я согласна с какими-то требованиями, — оправдывается в интервью South China Morning Post Сильвия Чан. — Мне тоже не нужны матерящиеся герои. Но когда они говорят, что гангстеров не существует...» Впрочем, состояние дел в тайваньской и гонконгской киноиндустрии говорит, что надолго этой принципиальности режиссерам не хватит.

Возможно, в недалеком будущем все гонконгские фильмы будут выглядеть как незабвенное кино Чжу Шилиня — белозубые улыбки, аккуратные носочки, ни одного нехорошего слова, зато много светлой музыки. Но это в будущем, том будущем, куда летит, словно сумасшедший космический корабль, ночной Гонконг — перенаселенный, гламурный, жестокий, жадный, щедрый, шумный, смешной. Мы же возвращаемся в прошлое — в Москву.

Ссылки

• Чжу Шилинь
• «Драгоценная маленькая луна»
• «Чай или кофе?»
• «Беги, папа, беги»
• Сильвия Чан