Пик Виктории. Виктория Никифорова с Гонконгского кинофестиваля. Выпуск 2

Что сказал бы Лао-цзы, побывав на Гонконгском фестивале? Вонг Кар кто против Тарантино. А также обещанная история кризиса гонконгского кино

— Тарантино, Коэны, Альмодовар...
— А Ларс фон Триер?
— Ларс?
— Фон Триер. «Танцующая в темноте», «Рассекая волны», «Догвилль»...
— А-а-а, «Догвилль»! Триер! Конечно!
— Фон Триер.
— Да-да-да. Фон Триер. Ха-ха-ха.

Так сегодня выглядит пиджин-инглиш для киноманов. Таких режиссеров сегодня любит интеллигентный средний класс в Гонконге. Молодая парочка, Чинь и Лао (кажется, это имена, а может, и фамилии), оба студенты, собираются заниматься компьютерным дизайном, в Гонконге это очень перспективно — любая фирма здесь заводит себе в интернете сказочно заковыристый сайт с разными фишками... Чинь и Лао пришли в кино на «Замороженных» (Frosen) — а это как раз фестивальный фильм, и наши пути пересеклись.

— А Вонг Кар Вай?
— Кар кто?
— Вонг Кар Вай. «Счастливы вместе», «Любовное настроение».
— А-а-а, Вонг Кар Вай... Ну да.
— Ну он-то вам нравится?
— Да ну. Ну, в общем... Но ведь он в Америке!

Неотразимый аргумент, конечно. Хочешь, чтобы тебя возненавидели на родине, сними фильм в Голливуде. «Мои черничные ночи», конечно, фильм не самый удачный, но вполне достойный уровня Коэнов. Но нет. В Гонконге все меньше любят свое кино.

С одной стороны, это объяснимо. Узкие лестницы, по которым под наводящую дрожь музыку ходила за лапшой героиня «Любовного настроения», никуда не делись. По ним местные кинозрители бегают каждый день. Лапша тоже, знаете ли. Лапшу они каждый божий день едят на завтрак и на обед. Загадочные триады, которые так красиво снимает Джонни То, здесь — заурядные братки с козьими мордами, промышляющие мелким рэкетом. То, что для нас полусказочная экзотика, в Гонконге — повседневная реальность. И, наверное, странно местным жителям смотреть, как эти их будни упаковывают в стильный визуальный ряд, подкладывают пафосную музыку и в таком виде продают на Запад. То есть продают — это хорошо, развести лаовая на бабки — святое дело. Но мы же, местные, не лохи, чего мы-то это будем покупать? Пускай на Западе смотрят. Нормальная бизнес-логика.

С другой стороны, раньше местное кино пользовалось здесь колоссальным спросом. В начале 90-х в Гонконге снимали около 200 фильмов в год. Они регулярно обгоняли в прокате самые крутые американские блокбастеры и приносили колоссальный доход производителям. Гонконгская киноиндустрия процветала. По своим показателям она была третьей в мире — после Голливуда и Болливуда. Но десять лет назад процветание закончилось.

Разорение гонконгского кино было грандиозным, словно падение императорской династии. Производство фильмов сократилось в два раза, кассовые сборы упали в три. Первые строчки бокс-офисов заняли американцы. Объяснений кризису 90-х множество. Вот материальные: атака Голливуда на местный рынок, скачок цен на билеты, общеазиатский финансовый кризис. Как видите, выглядит это не очень убедительно. Кризис был преодолен быстро, цены на билеты ($7—9) вполне соответствуют местному уровню цен и зарплат, а американцы поджимают местных кинопроизводителей всегда и везде. Истинная же причина кризиса — в мозгу кинозрителей.

В 90-е годы в Гонконге расцвел и заблагоухал средний класс. Население слегка разбогатело, купило себе компьютеры и видео и стало отсматривать западную кинопродукцию. И мигом сложился тренд: если ты образован и хорошо зарабатываешь, ты смотришь дома западные фильмы. А если ты бедный, ты бегаешь по выходным в киношку и смотришь фильмы местного производства. Значит, западные фильмы — это cool. А местные — отстой. Смешно, что эта идея возникла в местных умах аккурат тогда, когда на Западе гонконгское кино стало последним писком моды.

А в Гонконге все, надо сказать, просто помешаны на том, чтобы выглядеть cool. Такой нарядной — причем наряд может быть и дорогим офисным костюмом, и улетным авангардным прикидом — толпы вы не увидите ни в одном мегаполисе мира. Опять же чуть ли не все 18-миллионное население здесь торгует — яблоками, ценными бумагами, компьютерами, лапшой на вынос, шелком, недвижимостью. Чтобы впарить свой товар, ты должен выглядеть cool. В общем, продвинутый гонконгский индивидуум всегда предпочтет западный кинопродукт местному. И конца этому не видно.

Диалог в фестивальном пресс-центре:
— Что посоветуете посмотреть?
— (с интонацией продавца) А вот Бела Тарр, смотрите, «Человек из Лондона». А вот Катрин Брейа, а вот Сокуров, знаете Сокурова?
— Знаю. А гонконгские фильмы какие посоветуете?
— А зачем вам?

Гонконгские критики тоже, конечно, активно топят свое кино. Только что они разнесли по кочкам простодушную, бессвязную, прекрасную сказку «Императрица и воины» Тони Чинь Сю-Туна (Tony Ching Siu-Tun) за «шизофреническую», видите ли, «смесь пафосных трюков и пафосной романтики». А чем, позвольте спросить, были лучшие фильмы Джона Ву и Цуи Харка, как не этой самой шизофренической смесью? За энергию и сюрреализм мы их и любили. Но нет, сегодня гонконгский кинопродукт, чтобы понравиться придирчивым местным зрителям, должен выглядеть скромно и стерильно, на западный манер.

Это, кстати сказать, очень заметно сказывается на творчестве живых классиков. Посмотрите на первую сцену «Отверженных» Джонни То. Гангстеры пришли убивать своего коллегу, а у коллеги дома жена и крошечный ребенок пищит в колыбельке. А они тут мексиканскую дуэль устраивают. Типичная сцена из гангстерских мелодрам Джона Ву. Нетрудно представить, с каким оперным размахом Ву ее бы снял. Музыка, рапид, ребенок плачет, гангстеры стреляют, пули тормозят на лету. А теперь вспомните, как этот эпизод мизансценировал То — аккуратненько так, тихо, минималистично. Так и видно, как прогибается шикарный, страстный, пренебрегающий логикой гонконгский киностиль под усредненный европейский образец.

«Когда в Поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появится и безобразное», — описал этот случай Лао-цзы. После того как в Гонконге перестали почитать предков и решили, что все прекрасное идет с Запада, местное кино стало выглядеть безобразным. Приходится ему мимикрировать.

Со студенческой старательностью это делает 23-летний Хейвард Мак, которого его маститый продюсер Эрик Цан пытается позиционировать как гения-вундеркинда. Он доверил Маку снять последнюю часть трилогии «Сентябрьские ветры». Первая часть — тайваньская — рассказывала о трудных буднях тайваньских подростков, вторая — о трудных буднях китайских подростков, третья — все то же самое, только в Гонконге. 7 персонажей, 7 новелл, одна тема — выпускной экзамен на носу. Истории переплетаются, крупные планы хорошеньких подростков бойко монтируются с общими планами гонконгских злых улиц; романтики и драк, драмы и комедии понамешано поровну, и на протяжении всего фильма не оставляет унылое ощущение, что где-то мы все это уже видели. Обидно: словно зашел в местную лапшевню, а тебе подают чизбургер.

Под европейское авторское кино стилизованы и индийские «Замороженные» (режиссер Шиваджи Чандрабушан). Это полная, нарочитая противоположность нормальному индийскому кино с песнями и плясками. Черно-белая пленка, замороженные в своем совершенстве кадры, гипнотически неторопливый ритм. Умственно отсталая, зато очень красивая девушка живет в глухой гималайской деревушке с отцом и братом. Белый снег, черные камни, тычинки на ветру, бесконечные общие планы на зависть Сокурову, — вот такое кино продвинутые гонконгские киноманы встречают аплодисментами. Неужели через десять лет конъюнктура вынудит Хейварда Мака снимать так же?

Еще мы обещали про Энга Ли: так вот, его «Вожделение» не попало ни в одну из номинаций престижной награды гонконгских кинокритиков, которую будут вручать в апреле. Почему? Гонконгцам этот фильм, посвященный пылкому роману партизанки и коллаборациониста, показался недостаточно патриотичным.

Забавно, но насквозь, казалось бы, коммерческий Гонконг в годы Второй мировой войны показал себя настоящим городом-героем. Пока его не захватили японцы, местная киноиндустрия успела выпустить множество военных фильмов, прославляющих китайских братьев в их борьбе с врагом. В 1941-м город был взят. Но организовать здесь производство фильмов в стиле «банзай, микадо!» оккупантам так и не удалось. Кинобоссы — все как один — отказались сотрудничать. Коллаборационистских фильмов здесь не выпускали. В отместку японцы смыли огромное количество довоенных гонконгских фильмов — нитрат серебра, содержавшийся на кинопленке, нужен был им для военных целей. Несмотря на то что война закончилась 60 лет назад, неприятный осадок у гонконгцев остался до сих пор. Неудивительно, что критики прокатили «Вожделение». Жаль только роскошную роль Тони Люна, сделавшего своего коллаборациониста обаятельным, как Хамфри Богарт.

А 1 апреля на фестивале с аншлагом прошел фильм «Зоопарк» Робинсона Девора (США), повествующий о любви человека к своему коню. В результате любви человек умер. Очевидцы рассказывают, что перед просмотром у входа в Grand Cinema было страшное столпотворение. Корреспонденты разных изданий, размахивая пресс-удостоверениями, пытались пробиться в зал, их оттесняли люди с заранее — за месяц — купленными билетами, а тех — люди с подделанными билетами. Говорят, сеанс даже собирались отменить. Но обошлось: счастливчики, пробившиеся в зал, все-таки посмотрели «подлинно гуманную картину, показывающую жизнь людей с необычными сексуальными фантазиями» (цитата из пресс-релиза). Интересно, что сказал бы о «Зоопарке» Лао-цзы?

В следующем выпуске — что такое настоящее гонконгское кино и кто его придумал. Спасут ли «Троецарствие» цифровые технологии и как выглядят «Речные заводи: сексуальные истории героев»

Ссылки

• «Сентябрьские ветры (Гонконгская глава)»
• «Замороженные»
• Эрик Цан
• «Зоопарк»