Просмотров: 17475
Мастер-класс Клер Дени на «Кинотавре»
07/06/2011
Французский режиссер – о том, что дает опыт ассистента, об антипсихологизме диалогов и защитной реакции организма на чужеродное вторжение
Имена:
Клер Дени
© Кинотавр 2011
Клер Дени. Мастер-класс на фестивале «Кинотавр»
На сочинском «Кинотавре» состоялся специальный показ картины «Белый материал» и мастер-класс режиссера Клер Дени, бывшей ассистентки Вендерса, Джармуша и Риветта,
которая дебютировала в кино в возрасте сорока лет и за двадцать лет стала одним из самых ярких авторов мирового кинематографа. Мастер-класс стал частью образовательной программы для участников конкурса «Кинотавр. Короткий метр», итоги которого будут подведены 7 июня.
OPENSPACE.RU публикует фрагменты выступления Дени — москвичи смогут задать ей свои вопросы сегодня же, 7 июня, во время встречи со зрителями в кинотеатре «35 мм».
О позднем режиссерском дебютеПрежде всего хочу сказать, что я совершенно не была унижена тем, что я ассистентка. Я работала с выдающимися режиссерами. Когда я начинала, женщине было довольно трудно найти деньги для того, чтобы снимать то кино, которое я хотела снимать, а другого мне было не надо. Работа ассистента — хороший способ войти в мир кино, сблизиться с ним. Кроме того, это деньги. Возможность заработать себе на жизнь, дождаться своего часа. Сейчас все это, может быть, звучит странно, потому что люди заканчивают киношколу в двадцать пять лет, и даже этого не нужно, чтобы снять фильм. В мое время все было сложнее — нельзя было делать кино в одиночку. Нужна была пленка 35 мм, продюсер, группа, которую надо было собрать и отвезти в Африку. Все это очень непросто и долго.
О первом фильме — «Шоколад»У
колонизатора всегда, на уровне подсознания, есть ощущение своей власти и возможности навязывать свое желание. Слуга в «Шоколаде» отвергает посягательства хозяйки, потому что это пробуждение независимости в его сознании. Он понимает, что нельзя идти на эти отношения — они его окончательно разрушат. Здесь ведь не отношения женщины и мужчины, здесь отношения хозяина и раба. Навязывание чужой воли — унизительно.
Будет ли эта тема сквозной для всех моих фильмов? Когда я работала над дебютом, я не думала об этом. Когда делаешь первый фильм, ты не знаешь, удастся ли тебе сделать второй. Сейчас, когда уже прошло двадцать лет, я понимаю, что все мои фильмы в какой-то степени автобиографические, даже когда я ворую чужую автобиографию.
Читать текст полностью
О «Хорошей работе»
© 35 mm
Кадр из фильма «Хорошая работа»
Когда я снимала этот фильм, я совсем не думала о хореографии и своей будущей [документальной] картине о [хореографе] Матильде Монье. Телеканал Arte предложил мне сделать фильм о том, что такое быть иностранцем. Не знаю почему, но они мне поставили условия: «Клер, никаких врачей, работающих в Африке, и никаких журналистов-международников». Я сразу подумала об Иностранном легионе. Это нечто особое — часть армии, которая не принадлежит к армии и принимает только иностранцев. Его придумал Наполеон, и он существует до сих пор. Через пятнадцать лет легионер получает французское гражданство и пожизненную пенсию. Мы работали на восточном побережье Африки, напротив Йемена. Там всегда страшная засуха и вулканический грунт. Население — в основном кочевники. У меня не было права приближаться к легионерам, узнать, как они живут, — все это засекречено. Я смотрела на их учения издалека, и у меня было ощущение, что они танцуют. Вблизи их можно было рассмотреть только в ночных клубах. Танец приближал меня к пониманию этих людей. По сюжету «Хорошая работа» — воспоминание бывшего легионера, который говорит о своей службе как о потерянном рае. Ему кажется, что жизнь без легиона невозможна, и это его воспоминания перед самоубийством. Когда я работала над этим фильмом, мы встретились с Матильдой Монье, и я сказала ей, что в кадре должны быть настоящие упражнения легионеров (например, умение выдерживать чей-то пристальный взгляд). Мы репетировали их с актерами два месяца, в Париже. И вдруг мы оказываемся в Джибути, в пустыне. С самого начала я думала об опере Бенджамина Бриттена по повести Мелвилла «Билли Бадд». Она о моряках, там только мужчины, женщин в этом мире вообще нет. Когда мы начали снимать, я включила запись этой оперы — актеры очень удивились. И музыка, прозвучавшая в раскаленном воздухе, полностью изменила их движения.
© 35 mm
Кадр из фильма «Хорошая работа»
Легионеры в основном не говорят по-французски. Их соединяют парами: один чуть-чуть знает французский, второй совсем нет. В картине есть сцена с русским, он учит слова «рубашка», «носки». Первое слово, которое они узнают, — «пиво». Я не хотела писать много диалогов — только закадровый голос главного героя. Кино способно многие вещи выражать без слов, слова просто не нужны. У нас есть такая пословица: «Говорить — это значит ничего не сказать». Диалоги в фильме важны, но в жизни это чаще всего просто болтовня. Я не люблю, когда психология персонажа раскрывается при помощи диалогов. Пусть говорят о погоде, о том, что дождь идет — но только не о себе.
О парижских фильмах
© Arena Films
«Пятница, вечер»
В фильме «Пятница, вечер» между начальными и финальными титрами проходит ночь. Последняя ночь главной героини перед переездом в новую квартиру. Она встречает незнакомца, и он ей нравится. Я не думала о фильме Риветта «Париж принадлежит нам», несмотря на то что этот режиссер для меня очень важен.
Париж для меня всегда город иностранный, я никогда не считала, что он принадлежит мне. «В пятницу вечером» — фильм о женщине, которая находится между двумя жизнями. Она не живет — она находится в промежуточном состоянии. На улицах огромная пробка, идет забастовка. Для нее это могло стать катастрофой, но она встречает этого мужчину, и они смотрят на Париж глазами иностранцев. Но в этой картине действительно есть отголосок моих отношений с Риветтом. Он ведь был ассистентом Ренуара, снял фильм о нем. Ренуар не успел перед смертью снять фильм по одному своему сценарию и отдал его Жанне Моро. Он попал ко мне. Действие происходит на улицах Парижа в начале XX века. Когда мы переделывали сценарий, я сказала, что мне надоел Марэ, виды Парижа, я не хочу ретро, я хочу сегодняшний день, с машинами. И Эммануэль Бернхейм, [соавтор сценария], сказала, что пишет роман о женщине, которая застряла в пробке, — что мне оказалось гораздо ближе.
О фильме «Что ни день, то неприятности»
© Arte
«Что ни день, то неприятности»
Мне предложили сделать хоррор, а я человек довольно чувствительный и сказала, что буду снимать о том, что мне самой страшнее всего. Самое страшное для меня — когда милые симпатичные люди оказываются чудовищами. Когда в фильме монстр — это монстр с самого начала, мне неинтересно. Слом, трансформация — самое страшное.
О фильмах «Не могу уснуть» и «Незваный гость»
Я встретила Катерину Голубеву в Вильнюсе, где она работала с Шарунасом Бартасом. Она русская, живущая в Литве, но в фильме ее национальность не важна: она просто иностранка, которая приезжает в Париж, становится горничной в гостинице, случайно будет вовлечена в криминальную историю. Посторонний оказывается внутри, именно потому, что он посторонний.
«Незваный гость» — адаптация книги Жан-Люка Нанси, профессора, философа, который пережил трансплантацию сердца. Я воспользовалась его опытом, чтобы рассказать историю семьи, в которой кто-то хотел все поменять. Но оказывается, что полная перемена невозможна — ты все равно сохраняешь свою структуру. Герой думает, что новое сердце может означать вторую жизнь. {-tsr-}В каком-то смысле так оно и есть. Люди, которые пережили трансплантацию сердца, считают, что они практически умерли и воскресли. Но в нашем представлении сердце — это центр эмоций, символический орган. По сути же — это просто деталь, и тело отторгает его при пересадке, потому что это чужеродный элемент, внедренный насильно. Организм начинает производить антитела, как по отношению к вирусу. Врачи при трансплантации прописывают лекарство, которое полностью подавляет иммунитет, запрещают организму защитную реакцию. Я сняла художественный фильм о семье, но я использовала мысль из автобиографии Нанси: для того чтобы воспринять вторжение чужеродного тела, не надо защищаться.
Записала Мария Кувшинова
