Роман Каримов: «Ну вот, я же как Германика, только более светлый»

Участник конкурса «Кинотавра» о торрентах, независимости в русском кино, новой драме и продажных критиках

Имена:  Роман Каримов

Режиссерский дебют Романа Каримова «Неадекватные люди» — комедия про встречу клерка и молодой девушки — в прошлом году победила на фестивале в Выборге, зимой вышла в российский прокат и приятно удивила зрителей. Второй фильм Каримова − «Вдребезги», с Равшаной Курковой и Артемом Ткаченко, − принимает участие в конкурсе фестиваля «Кинотавр», который открывается в Сочи 4 июня.

Роман Каримов рассказал OPENSPACE.RU о том, как ему удалось стать независимым режиссером в России.


− Один коллега сказал после просмотра «Неадекватных людей», что это посткризисная перезагрузка российского кино: режиссер-дебютант, из ниоткуда, нулевой бюджет, непривычная манера съемки. Чувствуешь себя первопроходцем?

− С таким маленьким бюджетом никто еще в прокат не выходил.

− А какой был бюджет?

− Сто тысяч. Первооткрыватель? Тарантино тоже первооткрыватель, видишь, как я скромно? (Смеется.) Идеи циркулируют, важно то, как ты их переделываешь. И до меня были малобюджетные фильмы − «Пыль», другие хорошие картины. А в плане актерской игры тут тоже есть какие-то референсы: фильмы, которые мне нравятся, − западные комедии, истории из жизни… Я просто объединил свои музыкальные интересы, идеи и представления о том, какой должна быть актерская игра, в одно целое. Получилось что-то новое. А по частям, весь фильм − это всего лишь рудиментарные остатки разных вещей. Например, что всегда было в старом голливудском кино − комедии с Кэри Грантом, комедии Билли Уайлдера.

− Мне показалось, что «Неадекватные люди» похожи на современное американское малобюджетное кино. Скажем так: фильм больше похож на формат «Санденса», чем на теперешние русские мелодрамы, комедии, которые у нас часто выглядят как дешевый сериал.

− Это манера съемки. Мы снимали с небольшой глубиной резкости. Просто у нас была хорошая техника. Свет мы выставляли рассеянный, приглушенный − контуры не вырисовывали.

…Я сериалы особо не смотрю, поэтому мне проще быть непохожим. Хотя изначально мы планировали снимать телемувик, продать фильм на ТВ. В широкий прокат вообще не хотели выходить. Но в процессе подготовки к съемкам поняли, что надо делать что-то особенное. Хотелось выстрелить. Повезло, что «Парадиз» взял фильм в прокат, до этого все остальные дистрибьюторы отказывались от сотрудничества. Самое смешное, что после выхода «Неадекватных людей» практически каждая крупная российская компания позвонила мне и предложила работу.

©  Евгений Гурко / OpenSpace.ru

Роман Каримов

− Вообще, у фильма на удивление хороший «сарафан» − отзывы в блогах. Русскому кино, тем более в таком жанре, зрители редко доверяют.

− Первые рецензии были − две звезды из пяти, три звезды из пяти. «Искусство кино» вообще где-то раскопало черновую версию монтажа и на ее основе написало разгромную рецензию. Такое ощущение, что сидят неудачники, которые увязли в стереотипах и пишут потому, что у самих не вышло стать режиссерами. Одновременно с нами выходит «Медведь Йоги» − получает пять звезд в каком-то журнале, а нашему фильму ставят три. Сейчас, будучи уже инсайдером, я понимаю, что рецензии пишутся исключительно на заказ, а как иначе журналистам зарабатывать деньги? Для меня значение имеет только некое общее мнение о фильме. Если большинству народа нравится, ну и ладно. А то, что часто встречаются люди, которые считают, что фильм − дерьмо по всем параметрам: игра актеров отвратительная, музыка отвратительная, − ну и ладно, пусть смотрят Джармуша или, наоборот, Майкла Бэя, а мои фильмы впредь обходят стороной…

− Всем не угодишь. Интересно другое. На примере «Неадекватных людей» стало понятно, что на сто тысяч-то, оказывается, можно очень прилично снять − я даже не про идею, именно про качество картинки. Почему у людей с гораздо большими бюджетами картинка гораздо хуже?

− Пилят, осваивают, конечно. Сейчас уже и со мной такой бюджет вряд ли пройдет. Ведь он достигается за счет того, что ты делаешь фильм для портфолио и себя ущемляешь в гонорарах. Собралось несколько людей, которые хотят сделать что-то клевое, чтобы доказать, что умеют снимать кино. Когда у них получилось, больше нет смысла ущемлять себя в деньгах. Хотя «Вдребезги» тоже проект очень малобюджетный…

− Капитализация бренда.

− Если бы мы заработали на «Неадекватных людях», то продолжили бы снимать именно такие фильмы. Но на третьей неделе проката вышел торрент. Наш дистрибьютор в этой ситуации оказался беспомощным. Если в случае с какими-нибудь «Елками» может позвонить Медведев или фээсбэшник какой-нибудь и сказать: «Чуваки, убираем», − и тут же моментально все исчезнет, то наш продюсер Михаил Кукушкин сидел, долбился целыми днями. Закроет одну раздачу − тут же другую откроют. И он опять должен собирать пакет документов, чтобы доказать, что имеет право на удаление. Поскольку некоторые люди говорили: «Мы качаем торренты, но мы хотим дать вам денег», − я даже открыл «Яндекс-кошелек». На него пришло 1800 рублей.

©  Парадиз

Кадр из фильма «Вдребезги»

− От скольких людей?

− Думал, может, люди чисто символически будут закидывать по десять рублей. Если каждый по десять рублей закинет, будет здорово. А здесь три человека закинули по пятьсот, что-то типа того.

К сожалению, нам приходится вписываться в условия текущей индустрии. Вот люди жалуются, что нет таких фильмов, как «Неадекватные люди», − тогда помогите рублем, что ли. Сходите в кино, отдайте деньги, вместо того чтобы качать. Такого не происходит.

− Среди тех, кто делал фильм, были люди, уже работавшие в кино?

− Нет. Оператор что-то снимал до «Неадекватных», но его тоже можно фактически назвать дебютантом. В тех ролях, в которых они предстали, они были дебютантами. Художник-постановщик впервые был художником-постановщиком. Продюсер был впервые продюсером.

− Продюсера ты откуда взял?

− Нас познакомил парень, который играл чувака на костылях, Артем Душкин, − они вместе с Мишей учились в школе Германа Седакова. Артем увидел, что я энтузиаст, Миша энтузиаст, что у нас сходные интересы, и просто познакомил.

− А кино ты где учился?

− Не, я нигде не учился.

− А в Лондоне что ты делал?

− В Лондоне я много чего делал: я работал на стройке, я работал в ресторанах, я работал на машинной мойке. В конце концов доработался до промопродюсера на канале Viasat.

− Но ты предполагал, что ты кино будешь заниматься, работая на стройке и автомойке?

− Да нет, не особо. Хотелось музыкантом стать, мне музыка нравилась. Но у меня образования нет ни музыкального, ни киношного, поэтому я всегда считал, что это что-то типа хобби. Получилось, что хобби переросло в профессию; по сути дела, повезло просто.

©  Парадиз

Кадр из фильма «Вдребезги»

− Я пытаюсь понять, какая может быть стратегия для человека с улицы, который хочет снимать кино.

− Снимать его. Я снимал короткометражки − безбюджетные, на MiniDV, друзей своих снимал. А иначе чего бы мне Миша ни с того ни с сего сказал: «У-уу, ты молодец, давай фильм сделаем?» Он увидел мои работы, понял, что есть потенциал. Оценив уровень короткометражек, снятых без бюджета, он понял, что с бюджетом мы можем снять в десять раз лучше, что мы и сделали.

− Насколько я понимаю, ты не собирался снимать артхаусное кино, авторское. Тем не менее зрители его именно так и воспринимают. Пишут в интернете: «Не ожидал, что русский артхаус может быть таким приличным»…

− Артхаусное − может быть, за счет тех условий, в которых картина была сделана, стилистики, ограничений, которые были... Но я знаю, что поклонники именно мейнстримного кино фильм тоже любят. Он оказался очень универсальным: нравится старикам, чиновникам, бомжам, молодым музыкантам, детям − от 12 до 80 лет. Пока не вышел торрент, мне говорили владельцы кинотеатров: «У нас на “Самый лучший фильм” никто не идет, а на ваш − зал полный». Я за себя в этом смысле порадовался.

− Ты себе как-то это объясняешь: почему? Почему люди вдруг так обрадовались этой картине?

− Ну вот, я же как Германика, только более светлый. Ее творчество тоже находит отклик у молодежи, и тут тоже есть какая-то искренность. Диалоги остроумные. Только если Германика показывает каких-то отморозков утрированных, спивающуюся молодежь, то мы показываем обычных людей.

− У тебя там герои еще очень натуралистично разговаривают: приглушенно, неартикулированно…

− Ну как мы с тобой сейчас разговариваем.

− Бубнят.

− Да, перебивают. Это и называется естественно разговаривать. Как в жизни.

− Тебе дальше в каком жанре больше хочется работать?

− Да в любом, за исключением романтической комедии. Не хочу ничего похожего на что уже было. Сейчас сделал черную комедию. Сейчас хочется драму, или фильм ужасов, или триллер.

©  Парадиз

Кадр из фильма «Вдребезги»

− У нас недавно на сайте были напечатаны воспоминания выпускницы Высших курсов сценаристов и режиссеров. Там основная проблема в том, что людям нечего сказать. Сценарии много кто пишет, но часто не от желания что-то выразить, а от желания написать сценарий.

− Проблема есть, в индустрии. Надо писать о том, в чем ты разбираешься, иначе будет фальшиво. Есть разные способы. Либо брать из собственной жизни − но так можно пару сценариев написать, и на этом все закончится. Либо проводить какое-то исследование. Вот прекрасный пример: Аарон Соркин, который написал «Социальную сеть».

− По чужой книжке.

− Вот, прекрасно. Бери книжку, там за тебя уже все придумано. Сделай диалоги… Не думаю, что он книжку прочитал и успокоился, наверняка исследования проводил, изучал что-то.

Надо источники искать. Знаю сейчас сценарий один − думаю, браться за него, не браться… Он очень плохой. Но это практически единственная драма, которую мне предложили. Там придется переделывать все. Человек пишет о той сфере, к которой он вообще отношения не имеет. Использует какие-то вторичные источники. Это фальшиво и за уши притянуто, а главное, вторично. Я понимаю, что не смогу его переделать, если сам не узнаю побольше. Надо внедряться.

− Ты уже чувствуешь себя частью индустрии?

− Сейчас потихонечку начинаю чувствовать. Перезнакомился с разными компаниями, знаю отдельных людей. Познакомился, например, с Пашей Руминовым, он сейчас снимает очень интересную вещь, я почитал сценарий.

− Руминов пару лет назад снимал Илью Любимова, который в «Неадекватных» сыграл главную роль.

− Да, я за ним актеров подбираю. Любимова снял, Равшану Куркову, Дашу Чарушу.

− А с теми, кого называют «новой русской волной», ты знаком?

− Это кто?

− Хлебников, Попогребский…

− Хлебников отобрал мой фильм на «Кинотеатр.doc».

Я знаю этих ребят, но не тех, кто уже выбился в люди. Хлебников вот был там, выбился в люди и стал крутой независимый режиссер. Я с ним незнаком. Это узкая группа людей, которые сидят на госденьгах, снимают неплохое кино и хлопают друг друга по спинке на «Кинотавре». Из «Коктебеля» мне, кстати, не звонили.

− У «Коктебеля» давно уже ничего не выходило…

− Ждут денег, наверное, от олигархов. Кто там сейчас дает деньги? Абрамович с Ходорковским? Нет, Ходорковский уже ничего не дает. Прохоров дает. Им дает и государство, и еще они просят у олигархов, так что там все нормально. Вообще в России киноиндустрия − это такое хобби для олигархов, когда деньги просто так выкидываются на ветер, а не бизнес, как в Америке.

− А ты претендуешь на государственные деньги?

− Я знаю, что это гнилая система. Но если бы мне дали государственные деньги на социально значимый фильм, я бы не отказался. На коммерчески успешный же проект можно заходить и без госденег.

©  Евгений Гурко / OpenSpace.ru

Роман Каримов

− То есть с доковской тусовкой у тебя не сложилось?

− Довольно закрытая среда. После того как я получил приз за фильм, меня Михаил Угаров, художественный руководитель, пригласил в Ясную Поляну. Я почитал там пьесу − ее очень сильно раскритиковали. Я понял, что эта тусовка не совсем моя. Причем текст у пьесы был хороший, яркий. Сначала думал, это со мной что-то не в порядке, что я никудышный сценарист. Но потом понял, что обычным людям, зрителям нравятся мои диалоги.

Пытался я писать и для ТНТ, «Универ» там и прочее. На ТНТ мне сказали: «Фу, ты не смешной, у тебя стрёмные диалоги». То же самое мне сказали и в «Театре.doc»: «Это не пьеса, это дерьмо». Поэтому я и решил: буду сам пытаться, в одиночку. Просто то, что я делаю, и то, что они делают, − это разные вещи. В «Доке» очень много претензии, запил под социальность… Выходят гламурные мальчики на сцену и начинают гопников изображать. Мне это не очень близко.

− А тебя социальное не интересует?

− Зачем, интересует. У меня все мои любимые фильмы − про бедных, нищих людей. Сам я принадлежу к нищему роду и очень скромно живу: у меня ни денег, ни роскоши нет, нет машины − ничего такого. Просто я не буду материться ради мата, показывать бомжей ради того, что я показываю бомжей. Должно быть что-то интересное в самой истории. Чтобы она была универсальной вне зависимости от героев − будь это бомжи, богатые, средний класс. Главное, чтобы была идея.​