Цитадель

В московском кинотеатре «Октябрь» прошла премьера картины Никиты Михалкова «Утомленные солнцем - 2. Цитадель»

Имена:  Никита Михалков

На подступах к «Октябрю» царила атмосфера радостного безумия. Пропускали внутрь маленькими партиями, в толпе шутили про давку на похоронах Сталина, фильм заранее называли «Психоделью». В фойе прогуливались священники, телевизионное начальство, смутно знакомые знаменитости («А это чё за фраер?» — переспрашивали друг у друга гости, заметив новый объект под вспышками фотокамер). Чуть позже появилась Елена Ямпольская с небольшой иконкой на декольте, пришла девочка в солдатской пилотке с пластмассовым костылем и букетом гладиолусов. В бельэтаже присел на последний ряд специально приехавший из Петербурга критик Трофименков, автор самой вдохновенной и яростной рецензии на прошлогоднее «Предстояние». По его горящим глазам было понятно, что на этот раз может случиться массовый каминг-аут латентных поклонников дилогии, некогда не оценивших или не захотевших оценить тотальный перформанс Никиты Михалкова.

Повествование в «Цитадели» ведется по очереди от лица комара, мышки, паучка; первый кадр — рождение кровососущего насекомого на макросъемке, затем его долгий полет над окопом (по странному совпадению, с похожего эпизода начинался и «Поп» Владимира Хотиненко, только там была муха). Паучок помогает убить немецкого снайпера, а мышка за всем этим наблюдает, катаясь на патефонной пластинке.

Дальше вот что. Чекист Митя (Меньшиков) приезжает в окоп, где воюет Котов. Оба они оказываются под пулями заградотряда, но выживают, чтобы выяснить: Котов в тюрьме написал на свою жену донос; Митя спас ее от ареста и изнасиловал в машине; Сталин вызывает комдива к себе, возвращая ему звание и ордена. Поручение Котову — повести на неприступную Цитадель 15 тыс. невооруженных гражданских, чтобы европейцы увидели в кинохронике зверства немцев и то ли возмутились, то ли испугались (нрзб.). Комдив с дрекольем идет на Цитадель, Цитадель взрывается, к нему подбегает онемевшая еще в конце прошлой серии дочь Надя. Вместе они идут на Берлин.

Читать текст полностью Драматургически каждый из эпизодов фильма построен по тому же принципу, по которому построены, скажем, мифы о Геракле. Какое бы немыслимое испытание ни посылала Котову судьба, он всегда выходит из него победителем («Вы большой человек, но если бы не мы, маленькие люди, как бы вы узнали, что вы большой?» — кричит ему из уходящего поезда Кирик, третий муж Маруси; в зале аплодисменты).

©  Централ Партнершип

Кадр из фильма «Утомленные солнцем - 2. Цитадель»

В общем и целом Михалкову удалось создать фильм, каждый кадр которого вызывает одновременно восхищение и тошноту — как будто автор публично вскрыл себе черепную коробку и приглашает окружающих руками прикоснуться к своим тревожным снам. «Предстояние» и «Цитадель» похожи на «Капричос» Гойи — дома на стенку не повесишь, но помнить будешь долго, внимая ужасам войны огромного таланта со своим безумием.

Как проект «Утомленные солнцем» существует вне рационального — коммерческий провал первой части, закономерный ужас ветеранов, неприятное удивление в Каннах («Zombie Kotov» — прокомментировал кто-то на Mubi). Но все-таки выходит вторая часть, и кинотеатры ставят ее в залы, видимо, из опасения остаться без других фильмов из пакета крупного дистрибьютора.

©  Централ Партнершип

Кадр из фильма «Утомленные солнцем - 2. Цитадель»

И в этом смысле «Утомленные солнцем» — торжество Автора над тем, что обычно убивает кинематограф: над диктатом экономических соображений и идеологией, ведь после дреколья и паучков никто же не скажет, что Михалков отрабатывает патриотический заказ. Но помимо прочего, эта дилогия — высшая форма существования расстроенного идеологического органчика, на котором любой безумец может сыграть мелодию своего подсознания, выдав ее за гимн победителям.

{-tsr-}С «Предстоянием» и «Цитаделью», с «Бесогон-ТВ», с мигалкой и налогом на болванки мы провели веселое время, которое теперь подошло к концу. Публика выходила из «Октября» на Новый Арбат, где по мокрому асфальту ехала бронетехника, вызывая одновременно восхищение и тошноту. Кто-то из прохожих фотографировал на фоне танков своего бульдога.​