«Мастер и Маргарита» Юрия Кары

Пролежавшая 17 лет в сейфе у продюсеров экранизация Булгакова стояла у истоков нового масскульта и выходит на экраны в качестве обаятельного рудимента

Имена:  Юрий Кара

Что происходит с фильмом, если зрители видят его не сразу после создания, а спустя долгое время? Как он воспринимается? В карьере Юрия Кары семнадцатилетняя задержка не столько форс-мажор, сколько вполне стройное развитие того, что принято называть творческим путем: он «дитя перестройки», идейное в первую очередь, и история с экранизацией Булгакова кажется тут исторической рифмой. В разговоре о «Мастере и Маргарите» хочешь не хочешь отряхнешь от пыли журналистские штампы по поводу «полочного» кино: «долог и тернист был путь картины на экраны».

В «Мастере» Кара существует в своем любимом перестроечном амплуа разоблачителя. Он начал с этого «открывания правды» уже в дипломе — экранизации повести Бориса Васильева «Завтра была война» (1987). Он первым изобразил жуть тоталитаризма в лицах — в «Пирах Валтасара» (1989), где Евстигнеев и Никоненко играли членов Политбюро, а Сталин-Петренко оказывался бандюгой с большой дороги (буквально), который боится, что о его бандитизме кто-то узнает, и только поэтому гробит людей пачками. Чувствуется восторг первооткрывателя и в «Мастере»: здесь булгаковский роман, чтение которого некогда было занятием исключительно интимным, вдруг становится коллективным переживанием, и из запретного плода превращается в продукт первой необходимости. Это и правда волшебство — рождение нового масскульта.

Когда после первого закрытого показа на ММКФ-2006 копия «Мастера и Маргариты» попала в сеть, публика пересказывала, давясь от хохота: «Прикинь, там Гафт такой на золотом троне, хохочет! Там на бал к Сатане Сталин, Гитлер, Петр Первый и Ленин приходят! Там Воланд в Кремле скрывается от Бездомного-Гармаша, и тот вопит: “Братцы, в Кремле нечистая сила!” Там голая Вертинская-Маргарита, в конце концов!» Все это превратило фильм в набор интернет-мемов, в одном ряду с Джигурдой.

«Мастер» сделан в стиле золотого кооперативного кино — с кучей знакомых лиц, чтобы голова кружилась от их изобилия. Фирменный киноязык Кары — Шилов на экране, немного караваджизма, цвета вырвиглаз, взбесившиеся образы. И в укороченной версии, которая сейчас выходит в прокат (было три часа, стало меньше двух), китчевость только усугубляется: хронометраж урезали, не выкидывая эпизоды, но сокращая их длительность.

И тогда, в середине девяностых, у Кары была репутация одного из самых китчевых и дурновкусных режиссеров современности (его «Воров в законе» только ленивый не пинал за дурной вкус: белые костюмы, море, какой-то акации гроздья душистые). Сейчас репутацию подкрепляет еще и дичайшая экранизация «Гамлета», действие которого перенесено в наши дни, и вовсе уж некондиционная биография покорителя космоса Королева. Можно еще припомнить вторую после «Мастера и Маргариты» мегаломанскую эпопею Кары: намерение экранизировать «Тавро Кассандры» Чингиза Айтматова — первый в истории фильм, снятый в космосе. Тогда артист Стеклов какие-то подготовки на Байконуре проходил, но проект завернули, да и как такое не завернуть.

Если бы «Мастер» вышел в прокат в том же 1995-м, это был бы китч, и обозначал бы он только одно: книга, которую еще недавно немногие читали за ночь в машинописной версии, стала элементом масскульта. Но сложилось так, что вместо Кары эту трансформацию (уже позже) осуществил главный специалист по подобным превращениям — автор одноименного сериала Владимир Бортко. И после вежливого пенсионера Воланда, плюшевого Бегемота и музыки Корнелюка Кара, со своим Шнитке, уже кажется невинным интеллигентом.

Само понятие китча изменилось. Нет, правда, пятнадцать лет назад Каре пришлось бы соревноваться — но с кем? С самим собой образца «Воров в законе»? С Анатолием Эйрамджаном и его «импотентами»? С режиссерскими опытами Михаила Кокшенова? С другим кооперативным кино без зрителя? Все свои, круг избранных, в который попасть не так легко. Или, может, легко — но кому это на фиг сдалось?

Сейчас китч — штука массовая. «Мастеру и Маргарите» 1994 года вряд ли удастся перещеголять железный поток современного китча — отборного, бешеного, беспардонного, хоть и не слишком настоящего. Какие могут быть представления о «хорошем вкусе» и прочих абстрактных понятиях после «Гитлер капут!», «Нашей Раши», «Самых лучших фильмов» и проч.? Их тьмы и тьмы, китча так много, что его уже не имеет смысла замечать, глаз его не идентифицирует. Все телевидение, кажется, построено на нем. Чтобы зритель не понимал, спит он еще или нет, протрезвел или уже началась белая горячка, — иной цели у новогоднего эфира нет. И весь вежливый интерес нынешнего эстета к условному трэшаку девяностых: ах, Панкратов-Черный, ох, Крачковская — не более чем, может быть, неосознанное понимание рифмы. И преклонение перед истоками. И «Мастера и Маргариту» вряд ли ждет другая судьба, кроме как стать образчиком китча, эталоном. Той точкой, откуда есть пошла русская трэш-культура. И поэтому Юрий Кара еще спасибо скажет продюсерам, сатане и кому там еще — за то, что фильм не вышел пятнадцать лет назад.​