Медведи выбирают «Мед»

АНТОН ДОЛИН об итогах Берлинале и новом фильме автора «Трио из Бельвилля»

Имена:  Алексей Попогребский · Жак Тати · Семих Капланоглу

Триумф русского кино случился, а чуда все-таки не произошло — Алексею Попогребскому не суждено было стать третьим, после Ларисы Шепитько и Глеба Панфилова, русским обладателем берлинского «Золотого медведя». Но и серебряных берлинских наград у России совсем немного, так что Попогребский с успехом продолжил дело Киры Муратовой и Вадима Абдрашитова, отхватив сразу трех мишек. Одна статуэтка была присуждена Павлу Костомарову, режиссеру документального кино, который на картине «Как я провел этим летом» работал как оператор и чье мастерство превозносили кинокритики всех стран и континентов. И это при том, что официально награды за операторское искусство на Берлинале вовсе не существует! Ее учредили специально, вместо традиционного приза за лучшую музыку, и вручать ее Попогребскому (в отсутствие Костомарова) на сцену вышел сам Вернер Херцог. Тем самым неотразимый и непредсказуемый президент берлинского жюри косвенно подтвердил предположение, что и он болел за фильм «Как я провел этим летом».

Алексей Попогребский, Сергей Пускепалис и Григорий Добрыгина на итоговой пресс-конференции в Берлине. Часть I



Хотя была у русской картины и еще одна болельщица среди членов жюри: в этом трудно было усомниться, наблюдая умиленную счастливую улыбку Рене Зельвегер в момент выхода на сцену актеров Сергея Пускепалиса и Григория Добрыгина за медведями-близнецами. Почему награду разделили на два — Бог весть. То ли оба актера впечатлили жюри в равной степени, то ли решили никого не обижать, то ли запутались в сложных русских фамилиях (на стене фестивального дворца висели фотопортреты артистов, и под снимком Добрыгина значилось «Sergey Puskepalis», а под снимком Пускепалиса — и вовсе таинственное «Grigoriy Dobryiga»).

Алексей Попогребский, Сергей Пускепалис и Григорий Добрыгин на итоговой пресс-конференции в Берлине. Часть II



А главный из медведей, золотой, все-таки достался другой картине — многозначительной и живописной турецкой кинопритче «Мед», которой режиссер Семих Капланоглу завершил свою «Трилогию Юсуфа» (в нее также входят картины «Яйцо» и «Молоко», где исследуются, соответственно, зрелые и молодые годы лирического героя; новый фильм посвящен его детству). Кстати, в «Меде», как и в русской картине, всего двое главных героев, оба мужского пола. Семилетний Юсуф ходит в первый класс, где никак не может прочесть басню вслух — мешают заикание и издевки однокашников; его отец Юкуп блуждает по непролазным лесам в поисках подходящих деревьев, к верхушкам которых можно подвесить его ульи — лесные пчелы приносят особенно душистый мед, обладающий магическими целебными свойствами. Однажды отец уходит в чащу и не возвращается, а Юсуф отправляется на его поиски.

Медленный медитативный темпоритм картины, кажется, находится в прямой пропорции со временем, необходимым для наполнения сот лесным медом — и результат показался Херцогу сотоварищи настолько сладостным, что они отдали турку главный трофей. «Мед» — типичное фестивальное кино, авторы которого не желают знать об актуальном контексте (псевдодокументализм, гиперреализм и т.д.), осознанно играя на собственном, исхоженном вдоль и поперек, поле.

Фестиваль, однако, может быть доволен: теоретики давным-давно включили Турцию в список самых многообещающих территорий — пришло время дать золотую награду одному из главных auteur’ов этой неизученной киноведами страны. Открыть новую территорию. Ну, а поскольку предыдущее географическое «открытие» — Румыния — считается ноу-хау конкурентов с Каннского фестиваля, то куда более талантливому, чем Капланоглу, дебютанту-румыну Флорину Сербану за фильм «Если захочу, свистну» главной награды решили не давать. Хватило ему и приза Альфреда Бауэра за новаторство (которого в этой симпатичной молодежной драме не слишком много), а также Гран-При (то есть, второго места).

Отдав двум самым молодым конкурсантам призы второстепенные, Херцог неожиданно показал себя консерватором — его душе оказался ближе синдром «высокохудожественности», метафорического условного искусства, которое пережило свой расцвет в 1960-70-х (в пору молодости нынешнего президента жюри), а сегодня буйно цветет лишь в Турции. В эту же стратегию Братства Больших Авторов вписывается награждение Романа Полански режиссерским «Серебряным медведем» (хотя его картина «Писатель-призрак» очень далека от идеалов, установленных Тарковским и Бергманом). Вольно или невольно жюри утвердило своим вердиктом ностальгическую доминанту, в которую превосходно вписались не только Полански с Капланоглу, но и некоторые внеконкурсные герои.

Первый среди них — большой талант современной французской анимации Сильвен Шоме, который сразу после колоссального успеха «Трио из Бельвилля» ударился в совершенно иной проект, куда менее парадоксальный и гротескный, осознанно отсылающий к ностальгии по 1950-м. «Иллюзионист», представленный в берлинской программе спецпоказов, поставлен по неосуществленному сценарию великого французского комедиографа Жака Тати — оживающего на экране под именем фокусника Татищева. Стареющий артист мюзик-холла изгнан с эстрады и вынужден искать прибежища в дальних краях. Он отправляется в шотландскую глубинку, где встречает наивную девочку Алису, а потом вместе с ней переезжает в Эдинбург и пытается начать карьеру заново. У сценария — собственная увлекательная история: Тати написал его, чтобы в такой форме попросить прощения у дочери, брошенной им в детстве, — но не решился превратить в фильм. Соответственно, и филигранный мультфильм Шоме — уже не разнузданный гротеск, как прежние его работы, а тончайшая ретро-баллада, в которой тщательным образом прорисован каждый штрих. Простая история, рассказанная сложными средствами, произведение изобразительного искусства. Homemade, каких сейчас не делают.

Таким же напоминанием о забытых стандартах качества стал фильм официального закрытия фестиваля — драма японского ветерана Ёдзи Ямады («Сумеречный самурай», «Кабеи») «Младший брат». Эта трогательная сага с юмором и чувством иллюстрирует тезис «в семье не без урода», рассказывая о чудаке и пьянице, перманентно портящем имидж одного благопристойного клана. Действие разворачивается в наши дни, однако простота и стройность киноязыка Ямады — который даже не хочется подвергать критическому разбору — напоминает о лучших лентах Ясудзиро Одзу. Ямада, в пятый раз за последнее десятилетие участвующий в программе этого фестиваля, наконец-то получил заслуженную «Берлинскую камеру» за выдающиеся заслуги. Пожалуй, это был единственный приз, справедливость которого никому не хотелось оспаривать.

Ссылки

• Берлинале наградил российских актеров