«Забытый лес» (Umoregi). Режиссер Кохей Огури. Япония, 2005

Три девицы из горной деревни играют в игру — первая придумывает историю об их поселке, а следующая продолжает. Начинается рассказ с простого продавца в маленьком зоомагазине, но потом появляются верблюды, грустные киты и целый лес гигантских деревьев, закопанный под деревней тысячи лет назад. Кохей Огури — режиссер-отшельник. Он специально не вписывается в японскую киноиндустрию; не желает снимать жанровое кино, поп-артхаус про насилие или следовать любым другим течениям. Поэтому за двадцать восемь лет он сделал всего пять фильмов, а за все двухтысячные выпустил только один — «Забытый лес». Огури продолжает традиции Ясудзиро Одзу, но не нарративные, а визуальные. Одзу, как известно, игнорировал голливудские законы монтажа, а между семейными сценками неожиданно вставлял долгий план полосатых заводских труб, крыш или металлических конструкций. Из таких же долгих кадров в основном состоит и последний фильм Огури. У каждого человеческого персонажа есть характер и история, но они все детали живописного деревенского фона. Автор специально не выделяет их, не объясняет зрителю, что в фильме вымысел девочек, что реальность, а что просто сон. Режиссер совсем не против того, чтобы каждый увидел историю по-своему. — В.З.


«Короткий фильм о Филиппинах» (A Short Film About the Indio Nacional (or the Prolonged Sorrow of the Filipinos)). Режиссер Рая Мартин. Филиппины, 2005

Еще недавно трудно было поверить, что Филиппины — не самая заметная территория на кинематографической карте мира — станет колыбелью своеобразной новой волны молодых режиссеров, полных энергии и неожиданных идей. Один из самых востребованных на фестивалях филиппинцев — молодой режиссер Рая Мартин, снявший свой игровой дебют, «Короткий фильм о Филиппинах», в двадцать один год. Несмотря на юный возраст режиссера, это очень амбициозный проект. Дело в том, что в этой стране, пережившей несколько оккупаций, практически не осталось архивных кадров и съемок до 30-х годов. И Мартин в своих фильмах пытается восполнить эту историческую брешь. Имитируя Гриффита и Шестрема, он снимает немые черно-белые виньетки о революции 1896 года. В рамках этого проекта Мартин задумал целую трилогию. В этом году в Канне он представил вторую часть — Independencia (в честь которой критики журнала Cahiers du cinema назвали свой новый сайт). У Мартина вообще особые отношения с разными визуальными носителями и способами архивации истории и современности. Другая громкая его работа, пятичасовой Now Showing, — история жизни молодой девушки, показанная при помощи домашнего видео, снятого на VHS и цифру. — Б.Н.


«Невидимые волны» (Invisible waves). Режиссер Пен-Ек Ратанаруанг. Нидерланды — Таиланд — Гонконг — Южная Корея, 2006

Флегматичный японский повар Кедзи (Таданобу Асано) отравил любовницу по приказу ее мужа — тайского мафиози-ресторатора. Убийцу отправляют в круиз из Гонконга на Пхукет, чтобы спрятать его от полиции и заодно «потерять» по дороге — следом за ним отправился киллер-якудза по кличке Ящерица. В дороге Кедзи случайно знакомится с молодой кореянкой (Кан Хе Чон из «Олдбоя») — новой подругой того самого мафиози. Пен-Ек Ратанаруанг сделал этот фильм следом за «Последней жизнью во Вселенной» — романтической комедией о библиотекаре, мертвой проститутке и якудза, с тем же Асано в главной роли и Кристофером Дойлом за камерой. «Невидимые волны» скорее триллер (хотя сцены на корабле больше напоминают «Каникулы господина Юло» Жака Тати), но в нем стиль предыдущей работы доведен до космического совершенства — и, кроме того, почти теми же изобразительными средствами режиссеру удалось рассказать намного более глубокую историю. В 90-е похожее проделал Вонг Кар Вай с «Чунгкингским экспрессом» и «Падшими ангелами». Пен-Еку Ратанаруангу в нулевые повезло меньше. После премьеры на Берлинском кинофестивале его авторские мотивы назвали самоповторами, а за английскую речь персонажей пытались немного распнуть: европейцам оказалось сложно понять, что, во-первых, именно на таком плохом английском разговаривают между собой Global Asians, а во-вторых, это метафора. Берлинале с начала десятилетия двигался в сторону «важного» и «серьезного» кино, и «Невидимые волны» со своим визуальным совершенством и универсальной историей об одиночестве пришлись не ко двору. — В.З.


«Молодость на марше» (Juventude em marcha). Режиссер Педро Кошта. Франция — Португалия — Швейцария, 2006

Когда в 2006 году в конкурсе Каннского фестиваля соревновались Каурисмяки, Лоач и Альмодовар, критики журнала Cinema Scope ходили по Круазетт в футболках с надписью Vote for Pedro — пародией на известный слоган из «Наполеона Динамита» с небольшим дополнением в скобках: «Педро Кошту, разумеется». Предмет локального, но истового культа, Кошта считается последователем и соратником бессчетного количества режиссеров (от Ясудзиро Одзу до Штрауба и Юйе, про которых он снял документальный фильм «Где скрывается ваша улыбка?»). Но, несмотря на все влияния и кинематографическую эрудицию, его фильмы выглядят так, как будто они сняты на краю земли и никаких других фильмов не было до и не будет после. В этом смысле место рождения (у самой кромки Старого Света) и фамилия (costa переводится как «берег») оказались его режиссерской судьбой. Постоянные герои Кошты — обитатели лиссабонских трущоб, выходцы с Кабо-Верде, микроскопические осколки бывшей колониальной империи. Показанная в каннском конкурсе «Молодость на марше» — финальная часть «Трилогии Ванды», начатой «Костями» (1997) и продолженной «Комнатой Ванды» (2000). Но главный герой этой наполненной долгими паузами монументальной фрески о маленьких людях — не наркоманка Ванда (Ванда Дуарте играет саму себя под своим именем), а пожилой кабовердинец Вентура, который встречает ее (и многих других) в своих скитаниях по новому кварталу, в котором окончательно потерялись бывшие обитатели снесенных трущоб. — М.К.


«Синдромы и столетие» (Sang sattawat). Режиссер Апичатпонг Вирасетакун. Таиланд — Франция — Австрия, 2006

Апитчапонг Вирасетакун — выходец еще из одной экзотической страны, снявший все четыре своих полнометражных фильма в нулевые. Современное фестивальное кино уже очень сложно представить без этого имени, что подтверждает конец нынешнего года: австрийский музей кино издал обширную книгу, посвященную Джо (кличка режиссера куда проще его труднопроизносимого имени), его персональная выставка перемещается по крупным музеям Мюнхена, Лондона и Парижа, а его «Синдромы и столетие» критики и кураторы фестиваля в Торонто назвали лучшим фильмом десятилетия (не забыв включить в список и две другие его картины). «Синдромы» построены по излюбленной режиссером двухчастной структуре. Фильм начинается с собеседования молодого человека в небольшой сельской клинике, а затем словно блуждает по рассказам разных героев, появляющихся в кадре. Затем он заканчивается и начинается заново — снова собеседование, тот же молодой человек, но действие происходит уже в другой больнице — стерильной и современной. «Синдромы» принято интерпретировать как картину о памяти, поскольку сам режиссер посвящает фильм своим родителям-врачам и их знакомству. Повествование Вирасетакуна лучше всего характеризуется словом «узор», который он плетет, не оглядываясь на общепринятые представления о построении нарратива. Иногда его называют азиатским Линчем, но он, конечно, куда мягче и спокойнее. И, конечно, одно удовольствие находить мелкие переклички и мостики между двумя, казалось бы, сюжетно не связанными частями. — Б.Н.


«Осенний бал» (Sügisball). Режиссер Вейко Ыунпуу. Эстония, 2007

«Осенний бал» — не самый обиженный вниманием фильм: он получил приз в венецианских «Горизонтах», награду фестиваля «Киношок» и однажды даже был показан на ММКФ. И это действительно один из лучших фильмов, снятых на постсоветском пространстве за последние двадцать лет. Несколько знакомых и незнакомых друг с другом персонажей живут в Ласнамяэ, огромном спальном районе на окраине Таллина — люди сюда попадают не по доброй воле, но по стечению неблагоприятных обстоятельств. Разведенный писатель-суицидал; модный архитектор, по странной прихоти не покидающий район; его несчастная жена, падающая в объятия портье из окраинного ресторана; мать-одиночка, работающая на швейной фабрике; пожилой парикмахер, влюбленный в ее маленькую дочь... Эстонский режиссер работает с той же узнаваемой фактурой, что и его румынские, венгерские и (немногие) русские коллеги: тот же распад, та же разлитая в воздухе покинутость, то же ощущение прошлого, довлеющего над настоящим, тот же мрачный, на грани абсурдного, юмор. Та же постоянная темнота. Но в отличие от своих ровесников, минималистов и реалистов, Ыунпуу кинематографичнее и, если угодно, барочнее; когда нужно, он не стесняется включать эмоции и музыку на полную громкость. В январе на фестивале «Санденс» будет показано «Искушение святого Антония» — второй полнометражный фильм Ыунпуу с Равшаной Курковой, Дени Лаваном и совершенно невероятным трейлером. — М.К.