«Аватар»

Долгожданный фильм Джеймса Кэмерона: технологии на службе обскурантизма

Имена:  Джеймс Кэмерон · Сигурни Уивер

С практической, потребительской точки зрения, новый фильм Джеймса Кэмерона — это яркое, завораживающие зрелище для усидчивых младшеклассников, не обремененное ни сюжетом, ни диалогами.

Наполовину парализованный десантник прилетает на далекую планету Пандора, чтобы заменить своего убитого брата-ученого в отряде земных колонизаторов. Его новая миссия — лежа в специальной капсуле, дистанционно управлять аватаром — здоровенным, искусственно созданным гибридом человека и синеватого туземца. Местные (живущие в гармонии с природой гораздо в большей степени, чем даже Покахонтас, пусть и с опаской, но все же принимают его в свое племя. Со временем они становятся герою ближе, чем бывшие коллеги и работодатели.

Небесполезно также узнать, что во время просмотра трехмерной версии фильма (а во многих кинотеатрах идут именно такие) в специальных очках небольшой процент зрителей с плохим зрением и неважными сосудами может испытывать дискомфорт. К концу второго часа (а до финала еще тридцать минут) у них возникнет ощущение, что инородный предмет неприятно и постоянно соприкасается непосредственно с корой головного мозга. Очевидно, что в борьбе за каждый проданный билет индустриальный кинематограф и дальше пойдет именно по пути прямого воздействия на физиологию и органы восприятия. Да, пиратская копия или «тряпка» из торрентов подобного эффекта не дает.

Картину уже не раз — авансом — назвали новацией и даже переворотом в области визуальных развлечений, подстегивая интерес публики. Кэмерон действительно по-своему трактует 3D, изобретая собственные законы перспективы и комбинируя в одном кадре двухмерное и трехмерное изображение. Поразительная яркость картинки, еще не так давно недоступная апологетам технологии, производит отдельное сильное впечатление.

Но «переворот» — слишком громко сказано, если не понимать под этим определением маркетинговый эвфемизм слова «тупик».

Под выход «Аватара» Кэмерона начали называть триумфальным реформатором киноязыка (в своей области), но это не стопроцентно так. «Титаник» (1997), при всем своем успехе и одиннадцати «Оскарах», был скорее дорогостоящим казусом, на который народ валил, как средневековые венецианцы — на носорога: смотрите, какой огромный! «Титаник» скорее подтвердил очевидное: хорошей мелодраме не нужен многомиллионный бюджет; второй раз такого эксперимента жанр не вынесет. Большое кино в итоге не пошло по пути Кэмерона, предпочитая рассказывать про любовь и разлуку куда более скромными средствами (не пошло оно и по пути минималистичной «Телефонной будки» Джоэля Шумахера, которую тоже считали «переворотом», но с противоположным знаком — Голливуд предпочел золотую середину).

Определяющими для развлекательно кино были две другие работы Кэмерона — первая и, в еще большей степени, вторая серии «Терминатора».

С момента выхода «Терминатора-2» прошло почти двадцать лет, но он по-прежнему смотрится актуальнее многих фильмов, снятых на прошлой неделе. Два десятилетия развития кинотехнологий не добавили ничего нового к тогдашнему открытию Кэмерона: при наличии фантазии на компьютере можно моделировать реальность, неотличимую от настоящей. И «фантазия» тут важнее, чем «компьютер». Второй «Терминатор» — убедительное свидетельство в пользу того, что технология и форма никогда не могут (или в исторической перспективе не могут) превалировать над содержанием. Главным в фильме была не графика, а жидкометаллический робот, неотвратимый, неуничтожимый, похищающий чужую плоть, постоянно дающий метастазы — как рак, терроризм, зависимость, ментальный вирус или любой другой кошмар современного человека, к которому T-1000 намертво прилипает общеупотребительной метафорой.

В «Аватаре» такой метафоры нет. Пока Кэмерон снимал его, дистанционное управление суррогатом превратилось в расхожий штамп науч-попа. Энвайронменталистское послание (правы те, кто живет в гармонии с природой) слишком слащаво даже для апологетов Покахонтас (коллеги придумали шутку, что «Аватар» — друидская заказуха, настолько важны в экосистеме Пандоры деревья). Полеты во сне (для героя) и наяву (для его аватара, оседлавшего местную разновидность птеродактиля) напоминают об эпизоде с гипогрифом из «Гарри Поттера» Альфонсо Куарона — и ни в чем его не превосходят.

В плане обучения младшеклассников искусству умирать (смерть здесь прекрасна, как душа туземца) Кэмерона несоизмеримо превосходит Питер Джексон, у которого в «Милых костях» убитая маньяком девочка рассказывает с экрана о том, как мучительно ее душа расстается со всем земным.

В концептуальном смысле «Аватар» настолько незатейлив, что ставит в тупик даже опытных мастеров интеллектуальной спекуляции на голливудском блокбастере.

Единственная революционная новация Кэмерона: главный герой у него туп, и гордится этим; он бенефициант собственной тупости, именно она позволяет ему проникнуть туда, куда годами не могли проникнуть ученые, эти коррумпированные злодеи на службе чего бы то ни было (иногда Сэм Уортингтон забывает погасить искру интеллекта в глазах, и в следующих эпизодах ему приходится изображать кретина с удвоенным рвением).

Наше слово, а тем более наш многомиллионный рык попадает в самые непредвиденные контексты, отзываясь самым неожиданным образом. «Аватар», в котором единственная образованная героиня (Сигурни Уивер) заканчивает единением с верховным божеством инопланетных туземцев (вот оптимистическая инверсия единения лейтенанта Рипли и Чужого!), выходит в дни «климатгейта», повредившего репутации науки сильнее, чем столетия инквизиции. Авторы фильма, подобно персонажу из вырыпаевской новеллы в «Коротком замыкании», призывают «ощущать», а не «врубаться», проповедуя теизм и потешаясь над рациональным знанием.

«Аватар», выходящий буквально на всех киноэкранах России, уже начал пожинать свою жатву в прокате. Но, собрав весь бокс-офис мира, он останется в истории кино высокобюджетным оксюмороном, сочетанием несочетаемого, блокбастером, в котором кристально руссоистское содержание выражается при помощи последнего поколения стереоскопических камер, системы SimulCam и прочих сатанинских порождений разума, не представляющих ценности в утопическом мире Пандоры.