«Паранормальное явление»

Малобюджетный хоррор про полтергейст в США стал таким же социальным феноменом, как Барак Обама. И у него мало шансов понравиться российскому зрителю

Имена:  Орен Пели

На постперестроечном ТВ выходила передача «НЛО: необъявленный визит» — там показывали куски невнятных пленок, где (если очень повезет) можно было разглядеть снежного человека, небрежно приминающего кусты на самом краю кадра. Зрители видели минуту, редакторы, надо полагать, отсматривали часы зернистой черно-белой фикции — примерно то же самое (но в цвете и без зерна) теперь может увидеть каждый на большом экране в картине «Паранормальное явление».

Дебют режиссера-любителя Орена Пели — второй после «Ведьмы из Блэр» фильм ужасов, снятый за три копейки, но собирающий, как «Трансформеры». Неряшливо порезанная и смонтированная видеохроника якобы реальной пары, сталкивающейся с таким же реальным полтергейстом, — новая сенсация заокеанского проката. Отечественные дистрибьюторы, известные прохладным отношением к американскому независимому кино, решили показать «Паранормальное явление» в России. Иначе как рискованным это решение не назовешь.

Бодрый тип в обтягивающей майке готовится к приезду подруги — ее с детства преследует демон, и парень прикупил видеотехнику подороже, чтобы в подробностях зафиксировать зло, в существование которого, как настоящий мужчина, не верит. Пара ложится спать, установив камеру на штатив в изножье кровати — так они проведут некоторое количество ночей. Пока герои отдыхают, зрителю предоставляется возможность почувствовать себя охотником, поджидающим дичь в предрассветный час. Сначала ему перепадает всякая мелкая тварь — дальние шаги, хлопающая дверь, качающаяся люстра. Потом появляется зверь посерьезней — битье стекла, вздутие простыни, ветер в гостиной, приступы лунатизма. Под конец же по экрану величественно проходит добыча размером с лося, но радоваться ей нет никаких сил, потому что от сидения в засаде затекла спина и ноги промокли.

Неудивительно, что в рекламном ролике «Паранормального явления» кадры из фильма перемешали со зрительскими ахами, снятыми на тестовом показе в Калифонии: реакция американской публики на триллер, сделанный в ритме «Охотничьих рассказов» Тургенева, в этой истории самое увлекательное. Сам Спилберг, взявшийся опекать дебютанта Орена Пели, клянется, что после просмотра у него за спиной произвольно захлопнулась дверь — и он ужасно перепугался. Понятно, что это часть традиционно прямолинейной промокампании: фильм рекламируют чуть ли не значками «Хочешь умереть от страха — спроси меня как». Но в Соединенных Штатах это действительно работает.

Общество, где свобода слова практически религия, безгранично доверяет кинодокументу. Достаточно вспомнить «Ведьму из Блэр» — псевдодокументальный триллер о студентах, выслеживающих в лесу местную Бабу-Ягу: американские зрители не могли сдержать нервной тошноты, благоговейно комкая в руках листовки с объявлением о пропаже трех главных героев, разбросанные в кинотеатрах. На десятилетней давности премьере в московском «Кодаке-Киномире» те же бумажки смотрелись довольно жалко, а публика быстро начала покидать зал: страшно ей явно не было. Мокьюментари у нас вообще не идут, разве что произведения скандалиста Саши Барона Коэна, в которых мы, игнорируя социальный месседж, радуемся в основном беспримерно наглым шуткам Бруно и Бората. Отечественная комедия «Первые на Луне» о советских космонавтах, высадившихся на спутнике за тридцать лет до Нила Армстронга, — скорее исключение; правило — ежедневные аналогичные мокьюментари в программе «Время».

С трудом можно представить себе среднестатистического зрителя российского кинотеатра, с попкорном и пакетом из «Зары», увлеченно вглядывающегося в статичное изображение двухспальной кровати с двумя малоподвижными телами. Не то в США — там картина, снятая за 15 тысяч долларов, к четвертой неделе заработала более восьмидесяти миллионов. Главный спецэффект «Паранормального явления» — имитация абсолютной реальности происходящего (Орен Пели целый год готовил собственный дом к съемкам, превращая его в среднестатистическое американское жилище, в котором чуть не каждый зритель узнает свои интерьеры). В России это вряд ли сработает — и квартиры у нас выглядят иначе, и вера в правдивость любого документа на генном уровне не заложена.

Самое удивительное, что успех в прокате режиссер (о котором мало что известно, кроме того, что он с детства боялся привидений, а в девятнадцать эмигрировал в Америку из Израиля) организовал себе сам. Поначалу студия Paramount хотела пустить небезынтересную, но все же скромную независимую картину в ограниченный прокат в дюжине университетских городов. Но Орен Пели разместил на своем сайте призыв: «Хочешь, чтобы самый страшный фильм в истории показали и в твоем городе? Проголосуй». Сотни тысяч рук потянулись к мышкам: избирателям первого интернет-президента Барака Обамы хорошо известно, что вовремя проявленная частная инициатива способна гарантировать соблюдение любых прав — в том числе права на страх.

И это тот случай, когда социальная активность выглядит значительно увлекательнее паранормальной.