«Девять»

Тимур Бекмамбетов и Тим Бертон совместными усилиями вывели голема – анимационную антиутопию Шейна Эккера

Имена:  Тим Бертон · Тимур Бекмамбетов · Шейн Эккер

Анимационный фильм «Девять», очевидно, войдет в историю кинематографа на правах оптического феномена, возникшего при наложении друг на друга двух режиссерских вселенных. Короткометражная антиутопия Шейна Эккера при деятельной поддержке продюсера Бекмамбетова и при участии продюсера Бертона разрослась до картины полноценного хронометража — это как если бы Сорокин и Пелевин вместе надиктовали роман перспективному сочинителю коротких рассказов.

Антиутопический морок и эмо-сентиментализм — влияние двух ярчайших визионеров в тяжелом весе одинаково ощутимо в «Девяти» (исходная короткометражка, которую Бекмамбетов впервые увидел и полюбил в Берлине, выглядит более самостоятельной). В целом нельзя не отметить перспективности подхода. В мультфильме нет прямых цитат из этих двоих (но есть отсылки к популярной кинофантастике) — тут постмодернизм уже на уровне атмосферы, и главное — все авторизовано. Многолетние перепевы одних и тех же мотивов — не новость для мейнстрима, нам хорошо знакомы и голливудские ремейки успешных региональных хитов, и обновленные варианты классических картин. Но чтобы всемирно известные aвторы что-то делали вскладчину или по мотивам друг друга — это новый тренд: и вот уже Вернер Херцог переснимает Абеля Феррару, а Кронеберг, скажем, мог бы взяться за Жан-Пьера Жене.



В фильме Эккера после победы машин в продолжительной войне с людьми на Земле остается всего девять живых существ. Это маленькие человечки из дерюги, созданные гением-инженером, в каждого из них он вложил по небольшому фрагменту своей души и умер. Големы с порядковыми номерами на спине были так невелики, что машины просмотрели их на поле боя, но теперь, за неимением более крупной дичи, выслеживают в постапокалиптических руинах. Заглавный герой (название фильма, видимо, должно звучать как порядковое числительное) войну проспал, но теперь встает с печи, чтобы исполнить некую миссию. Девятый (опять-таки) сочетает в себе черты бертоновского блаженного (вроде Эдварда Руки-ножницы) и бекмамбетовского идеалиста, пробудившегося от спячки (вроде Антона Городецкого или Уэсли из «Особо опасен»). Он маленький человек, становящийся главным винтиком в машине судьбы (опять-таки, очень бекмамбетовский мотив). Сами по себе человечки — большой успех картины.

Возможно, отдавая дань антиутопии как жанру преимущественно первой половины XX века, Эккер склоняется к ретрофутуризму: судя по флэшбэкам, последняя война началась в условные 30-е годы, а машины — это скорее механизмы, чем биороботы. Как следствие, противопоставление машинерии и человеческого выглядит в «Девяти» немного устаревшим (особенно по сравнению с другой анимационной антиутопией — фильмом «ВАЛЛ-И», в котором наблюдался более актуальный подход к балансу между антропогенным и механическим). Все-таки война людей и роботов — сюжетная завязка для ранних 80-х.

Бекмамбетов признается (дальше следует относительный спойлер), что финал обоих фильмов Эккера — короткометражного и полнометражного — поначалу приводил его в недоумение. Еще бы, это хеппи-энд в духе андерсоновских сказок про умирающих сироток, отличный тест на религиозное самосознание. Оказывается, настоящий христианин не тот, кто в пост заказывает вегетарианский бизнес-ланч, а тот, для кого вознесение души является хорошей новостью.

Подозревая в своих согражданах недостаток веры, Бекмамбетов пригласил к работе над русской версией литератора Дмитрия Глуховского, сочиняющего успешные антиутопии про метро. Трудно сказать, чем наша версия отличается от ненашей (не видя последней), но если верить создателям, отличается она сильно — в основном за счет закадрового монолога, устраняющего когнитивные, связанные с религиозным контекстом помехи.

Надо сказать, что и помимо Глуховского, в «Девяти» содержатся некоторые неожиданные коннотации, доставляющие подлинную радость узнавания. Так, главным обскурантом в фильме оказывается человечек по имени Первый, тезка знаменитого телеканала, без поддержки которого вряд ли состоялся бы триумф Бекмамбетова. Этот неприятный персонаж мечтает подчинить сородичей своей воле, загнать их в строй, механизировать их жизнь. Важно, что делает он это исключительно из благих побуждений, ибо знает, что многие знания — многие скорби.

Самая плохая новость про этот удивительный многосторонний проект заключается в том, что сам фильм скучноват, особенно в той части, которой полагается быть динамичной и зрелищной. Сюжета явно не хватает на полный метр. Чахлый отпрыск двух прародителей, он вызывает сострадание, как трогательный Девятый, маленький человечек, который берет на себя слишком много.