Лондонская ярмарка русского рaзлива

Первая Russian Art Fair более всего напоминала ЦДХ: привычные соцреализм и советский импрессионизм, бронзовые статуэтки Лансере – и среди всего этого Кончаловский и Гончарова

В первой Russian Art Fair, которая прошла в Лондоне с 6 по 8 июня, участвовало более 30 галеристов. Они выставили свой товар cреди узорчатых ковров, деревянных панелей стен и офисного вида потолков в двух залах отеля Jumeirah Carlton Tower, расположенного в районе Найтсбридж. До открытия никто не понимал, что же это за ярмарка. Впрочем, и посетив ее, я по-прежнему не имею об этом ни малейшего представления.

Ну а организаторы, какова была их цель? Колин Гледелл, обозреватель арт-рынка номер один в Великобритании, не получил приглашения. На вечеринке по случаю открытия я подошел к организатору Russian Art Fair Роберту Бэйли и объяснил, что пишу статью для OPENSPACE.RU. Я ожидал, что он представит меня своему пресс-секретарю, но Бэйли лишь смущенно на меня посмотрел. Наступила неловкая тишина, я спросил, где могу получить каталог ярмарки, который он держал в руках. «Это мой!» — ответил Бэйли.

Russian Art Fair открылась в самом начале так называемой Русской недели в Лондоне. Когда-то она начиналась в понедельник и продолжалась до пятницы, но сейчас никто не хочет проводить свой аукцион последним из-за опасений, что все разъедутся по домам, поэтому неделя русских торгов начинается раньше, в субботу, и продолжается до четверга. Одновременно с гала-открытием ярмарки на другом конце Лондона проходит Русский бал. А где-то на благотворительном ужине, организованном Фондом Раисы Горбачевой, автор Гарри Поттера Джоан Роулинг жмет руку Михаилу Горбачеву — все хотят участвовать в Русской неделе.

Так получилось, что Россия сама стала чем-то вроде бренда на Западе. Что стоит за этим брендом? Хочется сказать «много денег», но все не так просто. Возможно, это странная и противоречивая смесь стремления к роскоши и одновременно к духовности. Здесь, на Russian Art Fair, силу этого бренда можно было почувствовать в названиях галерей: берлинская Russian Provenance (о ней ниже), Made in Russia из Флориды (занимается иконами) и «Коллекция» из Санкт-Петербурга (торгует всевозможными современными стилизациями «под Фаберже», дизайн которых придумывает законный наследник русского ювелира Тео Фаберже; к каждому предмету прилагается «сертификат из семьи»). Галереи с Украины и из Грузии тоже скрываются под маркой России — даже не задумываясь над комичностью ситуации с геополитической точки зрения.

В свою очередь брендом стал и «Горбачев», чаще водочным; в данном же случае, в искусстве, он оказался связан с художником Юрием Горбачевым — племянником М.С. Персональную выставку его работ, похожих на лубочные картинки, представляла на ярмарке галерея с необычным названием La Parole Divine («Божественное Слово»). Другие художники также арендовали собственные стенды — например, Александр Егоров. К сожалению, попасть на Russian Art Fair ему самому так и не удалось — Британское посольство не выдало визу. Его представляла арт-дилер Елена Ярошевская, хорошо известная по выставкам в ЦДХ.

В ярмарке приняли участие и некоторые важные игроки арт-рынка. Несомненно, их привлек стереотип о русских покупателях, легко тратящих деньги. Например, крупнейший букинист Бернард Шаперо, владелец галереи Rare Books, выставил прекрасную сангину Александра Яковлева за £100 тыс. Цена показалась мне высокой: рисунки Яковлева не редкость на рынке, а таких цен на аукционах достигали значительно большие листы художника, и то пару раз. Впрочем, цены, которые галеристы называют в первый день ярмарки, обычно отражают лишь одно — их самые смелые мечты.

Самой дорогой вещью на ярмарке, я полагаю, был очень эффектный натюрморт Петра Кончаловского 1939 года, за который Леонид Шишкин просил $3 млн. Эта работа из американской коллекции была единственным произведением на стенде галереи Шишкина. Пожалуй, только Кончаловский и две заявленные в каталоге иконы из венской Kratovchil Gallery — синайская X века и новгородская XV века — были значительными работами на всей Russian Art Fair.

Перспектива заработать легкие деньги привлекла и самого необычного участника ярмарки: лондонское казино Ritz Club выставило на продажу рулетку. В том же ключе — стенд ювелирной фирмы Namakwa Diamonds, разместившийся в центре главного зала. Ее экспозиция представляла собой несколько ювелирных украшений на подставке — бирюзового цвета лайт-боксе. Вся композиция была окружена лепестками роз, темной материей, чем-то похожей на кофейные зерна. Кроме того, ювелиры установили на своем стенде и специальную комнату-сейф в человеческий рост, где потенциальные покупатели могли примерить ювелирные украшения.

Удивительное зрелище представлял и стенд берлинской галереи Russian Provenance, которая привезла на ярмарку русских авангардистов. Это один из двух участников, не указавших в каталоге имена своих представителей. Заявлены самые громкие имена — работа Гончаровой 1909 года, «Проун» Эль Лисицкого 1919—1920, абстрактный рельеф Пуни 1917-го. Теоретически очень дорогие работы висели на стене, украшенной, по замыслу галереи, граффити и обрывками бумаги. Выглядело это так, словно было частью школьного арт-проекта. Зато в каталоге ярмарки есть, длинный панегирик доктора Энтони Партона, посвященный Гончаровой. Удивительно, что эта работа висела в дешевой раме — такой, какие продаются в подземном переходе у ЦДХ. Все это предприятие показалось мне очень сомнительным, хотя, с другой стороны, если продать хотя бы одну из этих работ, то следующие лет пять можно вообще не работать.

Особенно много на ярмарке было живописи эпохи социалистического реализма. Одна украинская галерея так смело и называлась — «Соцреализм», они продавали изображения Маркса и Ленина. Неприглядный портрет Маркса в полный рост, работы украинского академика Виктора Пузырькова, продавцы оценили оптимистически в £50 тыс. фунтов. Интересно, какова стоимость такой вещи на киевских улицах? $5 тыс.? $500?

Учитывая коммерческие реалии, западные торговцы, как правило, выбирают неполитизированные произведения этой эпохи и называют их «советский импрессионизм». Американская Lazare Gallery из Вирджинии предлагала «Портрет мальчика» Аркадия Пластова за £95 тыс. Другой дилер, Джон Баркес, который уже 20 лет продает русское искусство в Англии и Австралии, выставил на Russian Art Fair «Девочку у окна» 1950 года, кисти ленинградской художницы Елены Табаковой (£14 тыс.), — на мой взгляд, лучшее произведение социмпрессионизма из всего, что было представлено на ярмарке.

Так или иначе, большая часть того, что я увидел в залах Jumeirah Carlton Tower, напомнило мне ЦДХ в его худшие времена. Я был уверен, что видел на Крымском Валу такие же пейзажи и натюрморты, какие висели на стенде галереи Art Surge из Лондона. Впрочем, учитывая, что Art Surge — это лондонская реинкарнация московской галереи «Якиманка», я и попал почти в ЦДХ.

На ярмарке было столько ярко раскрашенного мусора, что, глядя на красивых женщин и мужчин в дорогих костюмах, я недоумевал: неужели и они — все те, кто пытается это продать, — тоже своего рода мусор?

Мне нередко приходилось читать, что арт-ярмарки — лучшее место для того, чтобы встретить старых знакомых. Ну что ж, я заметил там китайца, который приходил на все вернисажи в моей лондонской галерее. Однажды он даже оказался полезен: показал мне, что гигантский иероглиф — работа одного из моих художников — установлен перевернутым. Но обычно он ничего о себе не рассказывал и только пил. Еще на Russian Art Fair я встретил Роберта Рабилизирова — отпрыска еврейско-азербайджанской семьи торговцев коврами; они занимают огромный склад на севере Лондона. Роберту удалось выгодно приобрести много русских работ; на этот раз я заметил его на стенде Gilden’s Art Gallery (Лондон), занимающейся творчеством художников-эмигрантов русско-еврейского происхождения. Еще были Уильям Макдугалл с женой — мне кажется, они не пропускают ни одного открытия.

В какой-то момент я остановился у стенда лондонской галереи AASL, которая выглядела как типичный московский антикварный магазин: серебряные ложки, старые часы, бронзовые статуэтки Лансере, китайские резные безделушки, военные шлемы — и среди всего это хауса немного живописи. Оглядевшись, я увидел продавца — это был мой давний знакомый, Алекс. Он родом из Белоруссии, еще пару лет назад продавал футболки с русскими принтами в ларьке у церкви на Пикадилли. Покойный Александр Литвиненко часто к нему заходил, чтобы обменять подписанные копии своей книги на футболку с надписью «КГБ». В последний раз он заходил к Алексу за день до своего отравления радиоактивным веществом. Так вот, больше Алекс не продает футболки, теперь он участник Russian Art Fair, где соседствует с великим Бернардом Шаперо. Я спросил у него о лучшей вещи на его стенде, и он показал мне бронзовый бюст маршала Жукова, подписанный и датированный 1984 годом.

Уже на выходе, у лестницы, ближе к туалету, стоял небольшой столик, где продавали журнал «АртХроника» за £4,25. Что «АртХроника» хотела этим сказать? И тут я вспомнил о Литвиненко — в конце жизни у него было плохо с деньгами. Подрабатывал ли он, продавая «настоящие футболки сотрудников КГБ» своим английским знакомым? Ну а почему бы и нет? В наше время всем нужен дополнительный заработок.

Перевод с английского Анны Савицкой

Другие материалы раздела:
Анна Карганова. Тише едешь – дальше будешь, 15.06.2009 Анна Карганова. Без рекордов и поражений, 09.06.2009
Иеремия Херцог. Картина с видом на водопад, 08.06.2009