Коллекционер разумный

Петр Авен рассказал журналу ART+AUCTION Russia, как ему удалось создать наиболее полное собрание русского искусства конца XIX — начала ХХ века

Имена:  Петр Авен

Петр Авен начал собирать искусство в 1990-е годы. И надо признать, что деловая хватка не подвела коллекционера — он четко осознавал исключительность сложившихся обстоятельств. В стране, где торговля искусством долгое время считалась в лучшем случае спекуляцией, вдруг стало возможным беспрепятственно и теперь уже легально купить огромное количество первоклассных работ. Петр Авен не упустил свой шанс и приобрел лучшие вещи «Бубнового валета» (это, пожалуй, самая сильная часть собрания) — большинство художников этого объединения остались в России после революции, и найти качественные картины на отечественном рынке в 1990-е не составило труда. «В СССР были великие коллекционеры с отличными собраниями, — справедливо отмечает господин Авен, — но все эти собрания были в разы меньше моего, потому что тогда не было таких возможностей». Неудивительно, что теперь в его собрании много работ с благородным провенансом: Петр Кончаловский из коллекции Мясникова, Кустодиев из коллекций Руслановой и Рубинштейна, Лентулов — от Шустера, Судейкин — от Лойцанских.

По-настоящему звездное происхождение у «Тройки» Константина Коровина — гордости Петра Авена. Ее первым владельцем был Шаляпин, затем работа оказалась у Утесова и, наконец, попала к известному переводчику и коллекционеру Алексею Стычкину. Стычкин, как известно, крайне неохотно продавал вещи из своего знаменитого и, безусловно, первоклассного собрания. «Вдруг он совершенно неожиданно сказал, что готов продать мне пару работ, — вспоминает господин Авен, много лет друживший с коллекционером. — Я долго колебался, разрывался между несколькими вещами, но в итоге выбрал “Тройку”». Позже Авен приобрел еще две работы из собрания Стычкина: «На причале. Гурзуф» Константина Коровина и «Террасу» Александра Головина.

Амбициозный план собрать лучшую коллекцию русского искусства, наличие в продаже превосходных работ и крупное личное состояние («один из самых культурных российских миллиардеров», как характеризует его ВВС) превратили Петра Авена в сильнейшего игрока на российском арт-рынке, соревноваться с которым мало кому было под силу. Поначалу он был практически единственным, кто всерьез коллекционировал русское искусство и покупал его в таких масштабах. «Если я решаю что-то купить, то не ставлю себе никаких лимитов, для меня это не вопрос денег, — говорит Петр Авен. — Если мне кто-то и мешал, то это были непоследовательные покупатели, которые хотели непременно заполучить какую-нибудь одну приглянувшуюся вещь, чтобы украсить спальню или гостиную». Тем не менее даже он соглашается, что цены на рынке русского искусства в последнее время были сумасшедшими. Правда, аукционный бум и повышенное внимание новых покупателей не только не испугали коллекционера, но даже не нарушили его планов. К тому моменту он уже «купил все, что хотел».

Читать текст полностью А хотел он, как правило, вещи исключительные, принадлежащие кисти знаковых русских художников конца XIX — начала ХХ веков и представляющие разные периоды их творчества. В коллекции Петра Авена собраны работы участников главных художественных объединений того времени — «Мира искусства», «Голубой розы», «Бубнового валета», отцов-основателей русского символизма — Врубеля и Борисова-Мусатова, художников первой волны русской эмиграции — Шухаева, Яковлева, Анненкова, Григорьева.

©  Кирилл Овчинников/Art+Auction Russia

Валентин Серов. Портрет Эммануэля Нобеля. 1909. Коллекция Петра Авена

Одна из самых редких работ в коллекции Петра Авена — поздний, 1909 года, портрет Эммануэля Нобеля кисти Валентина Серова. Живопись этого художника почти не встречается в частных собраниях, тем более если речь идет о вещах подобного уровня. Но с именем Серова связано и одно из серьезных разочарований коллекционера. В свое время у него была возможность купить «Похищение Европы» Серова. В конце 1990-х наследники художника захотели продать один из вариантов знаменитой картины, находившийся на временном хранении, а затем и в постоянной экспозиции в Третьяковской галерее. Коллекционер решил подумать пару дней, а «соперник» размышлять не стал. Сегодня эта вещь находится в собрании Вячеслава Кантора. Господин Авен признается, что это была фундаментальная ошибка, и подчеркивает, что умение быстро принимать решения — одно из главных качеств коллекционера.

©  Кирилл Овчинников/Art+Auction Russia

Наталья Гончарова. Динамо-машина. 1913. Коллекция Петра Авена

Но кроме скорости необходима и уверенность в правильности этих решений. «Консультировался я только по ценам, — говорит Петр Авен. — Что касается живописных качеств покупаемых вещей, то их я всегда определял сам». Впрочем, уникальные работы быстро стали сами его находить. Арт-дилеры, занимавшиеся в 1990-е годы русским искусством, быстро узнали о существовании коллекционера с высокими стандартами и неограниченными возможностями. Так, у парижско-нью-йоркских галеристов Алека и Ги Вильденштайнов было для господина Авена интересное предложение. «Переговоры с Вильденштайнами проходили в Нормандии, во Франции. Мы более или менее договорились, но главное — очень подружились», — вспоминает коллекционер. В итоге от Вильденштайнов Петр Авен получил первоклассные работы Ларионова и Гончаровой из парижского собрания вдовы Ларионова Александры Томилиной. После смерти мужа в 1962 году она стала владелицей творческого наследия двух мэтров русского авангарда, а позже завещала коллекцию правительству Советского Союза. Но она не попала в Россию целиком — часть работ исчезла, часть осталась во Франции в счет уплаты налога на наследство, а часть продана Томилиной. И как раз из этой последней части происходят работы, принадлежащие теперь Петру Авену — это «Подсолнухи», «Пруд», «Динамо-машина» Гончаровой, «Ноги и листва», «Портрет Хлебникова», «Автопортрет» Ларионова.

Art+Auction Russia

Обложка журнала Art+Auction Russia. Сентябрь 2009

Некоторые вещи приходили к коллекционеру из собраний знакомых. Петр Авен учился в одном классе с внуком Генриха Нейгауза. Позже выяснилось, что в семье хранился прекрасный пейзаж Роберта Фалька «Дома на закате», подаренный Нейгаузу автором. Работу хотели отдать в музей. «Тут вспомнили, что я собираю этот период, — говорит Петр Авен, — пейзаж оценили в €300 тыс., и, естественно, я его тут же купил».

Почти детективная история связана с покупкой масштабного полотна Петрова-Водкина «Мадонна с младенцем» — живописного эскиза майоликового панно для здания клиники Р. Вредена в Петербурге. Работа находилась в собрании Леонида Розенфельда в Новосибирске. «Владельцы очень боялись, что их обманут, а холст украдут, — говорит Петр Авен, — поэтому покупка происходила при огромном количестве охраны».



Полную версию интервью Петра Авена, а также статью о том, как размываются границы между модой и искусством, и другие интересные материалы об арт-рынке и частных коллекциях читайте на страницах сентябрьского номера ART+AUCTION Russia