Старейший московский аукционный дом отмечает свое двадцатилетие

Накануне февральских юбилейных торгов «Гелоса» Анна Савицкая встретилась с президентом аукционного дома Олегом Стецюра и расспросила его о секретах многолетнего успеха и о планах на будущее

Накануне февральских юбилейных торгов «Гелоса» Анна Савицкая встретилась с президентом аукционного дома Олегом Стецюра и расспросила его о секретах многолетнего успеха и о планах на будущее

За прошедший год у клиентов «Гелоса» появилась возможность делать покупки не только на ставших уже традиционными московских торгах. Аукционный дом активно расширяется, и его филиалы появились на Украине и в Европе. Мощная экспансия на молодом и развивающемся украинском рынке - филиалов у «Гелоса» здесь даже больше чем в России - понятна и закономерна. Другое дело — старая Европа, где история аукционов исчисляется не двумя десятками, а двумя сотнями лет, а то и больше. «Гелос» первым среди российских аукционных домов рискнул бросить вызов западным коллегам.

По словам президента «Гелоса» Олега Стецюра, одна из задач европейских филиалов - это поиск на западном рынке предметов русского искусства, которые могли бы быть интересны русскому покупателю. Филиалы не являются площадками для самостоятельных торгов, а лишь служат местом демонстрации предметов искусства, которые выставляются через интернет-сайт «Гелоса» на аукцион в Москве. Во время торгов организуется прямое включение с филиалом — покупатели в Лондоне или Санкт-Петербурге видят на экране предмет, а сотрудник аукционного дома зачитывает его описание.

Интернет и новейшие технологии играют ключевую роль в координации деятельности «Гелоса» - и это можно считать частью ноу-хау Олега Стецюра. Он признает, что содержать интернет-торги очень дорого, но без них система филиалов была бы невозможна.
— Почему выход на европейский рынок стал необходим?

— Причина в катастрофическом дисбалансе между растущим спросом на предметы антиквариата в России и существующим предложением произведений русского искусства, доступных покупателю. В силу исторических обстоятельств в течение ХХ века количество предметов искусства в России резко сократилось — тут сыграли роль и разрушения революции 1917 года и гражданской войны, и уничтожение интеллигенции и аристократии, и организованные каналы вывоза предметов искусства из страны. Есть и другой момент. Например, в Венеции я жил в гостинице, которая существует как гостиница уже 900 лет. А что было 900 лет назад на месте Москвы? - частокол, за которым ходили медведи. В то же время, количество денег постоянно увеличивается, экономическая ситуация стабилизируется, появляется стремление инвестировать в антиквариат, значит, растут и цены. А если растут цены, необходимы и предметы соответствующего уровня.

— На какого покупателя ориентированы, например, лондонский, венский и пражский стринги?

— Только на Россию. Через интернет принимаются заявки из Израиля, из Америки, но это происходит нечасто. Большинство клиентов все же из России. Купленные лоты покупатели забирают сами, потому что стоимость доставки, включая страховку и таможенные пошлины, может иногда быть равной стоимости предмета. К тому же по российскому законодательству, если ты сам перевозишь через таможню произведение искусства, то не платишь ни копейки, а если пересылаешь, то приходится платить от 18% (для физических лиц) до 30% (для юридических лиц).

— В последнее время несколько западных аукционных домов уже открыли или объявили о намерении открыть представительства в России. Каковы, с Вашей точки зрения, перспективы их деятельности в нашей стране?

— Открывая представительства, они насыщают информационное пространство.

Но присутствие Christie’s и Sotheby’s в России носит эпизодический характер. Это пиар русских торгов, которые, в итоге, всегда проходят на Западе. Это есть и будет, но системы продаж ни один из них выстроить здесь в ближайшие годы не сможет. В лучшем случае получится использовать ту среду, которая у них уже сформировалась: филиалы, персонал, культура и так далее.

— Насколько «Гелос» готов к конкуренции с ними здесь и за рубежом?

— За короткий срок стать конкурентоспособным, конечно, не получится. «Гелос» - это синичка на спине такого слона, как Sotheby’s. Они проводят тысячу аукционов в год во всех культурных центрах мира, будь то Мюнхен, Париж, Вена или Гонконг. Однако произведений русского искусства в год мы продаем больше, чем Sotheby’s и Christie’s вместе взятые. По качеству предметы, конечно, уступают тому, что выставляется там.

Особенность нашего рынка еще и в том, что покупатели не хотят светиться — это поколение еще перепугано 1990-ми. И практика «открытых» продаж антиквариата у нас только зарождается. Однако нам никто не запрещал вывозить предметы на запад. Если они старше 50-ти лет, то с разрешения Росохранкультуры, конечно. Этим мы и будем заниматься в предстоящий весенний сезон торгов - в Лондон, в Вену и другие центры Европы. Логика проста: вывезти и продать там.

— Вы затронули проблему качества выставляемых на торги произведений искусства. Скажите, а каковы критерии отбора предметов в «Гелосе»?

— Никаких. Выставляется все. Просто существует статус аукциона: по средам продаются недорогие лоты, пятница — обычный аукцион, «большая пятница» — более ценные лоты. Затем идут аукционы месяца, сезона и года. Остальное регулирует рынок.

— Некоторое время назад у «Гелоса» появился собственный центр экспертизы. В чем причины такого шага?

— Нас вынудили это сделать. Мы вложили два миллиона долларов, чтобы создать этот центр. Все началось после известной истории с господами Преображенскими из галереи «Русская коллекция». Это был очень крупный скандал с фальшивками. Тогда другие владельцы начали в массовом порядке проверять приобретенные работы. «Гелос» от этого не сильно пострадал — только за две картины пришлось вернуть деньги. Обе работы были с экспертизами уважаемых людей, причем мы получили от экспертов официальные письма с извинениями и просьбой не подавать в суд. В суд мы, действительно, подавать не стали, потому что эксперты эти с рынка все равно не уйдут. Тогда мы решили создать собственный центр технологической экспертизы, который будет работать только для внутренних целей. Получилось, что оборудования подобного уровня в такой компоновке нет больше нигде, ни в Эрмитаже, ни в Третьяковке, ни в компании «АртКонсталтинг».

Сталкиваясь с проблемой определения подлинности и атрибуции предметов искусства, выставляемых на торги, Олег Стецюра делает ставку именно на технологическую экспертизу — метод неразрушающего анализа поверхности произведения, рентген, исследование в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах — считая, что она дает 90% гарантию. Действительно, практически все предметы в интернет-каталоге русской и западноевропейской живописи сопровождаются не только обычной фотографией, но также изображением предмета в ИК- и УФ- лучах и макросъемкой подписи.

На «аукционе года» 1 марта, пожалуй, впервые появится такое количество предметов, не снабженных экспертными заключениями ведущих искусствоведов. Подлинность этих работ гарантируется не только технологической экспертизой, но и ссылками на публикации картин в литературе (как в случае с картинами Исаака Левитана, Алексея Саврасова и Ивана Крамского) или на провенанс (так, две работы Николая Тархова происходят из коллекции музея Пти Пале).

Свое двадцатилетие «Гелос» отметит сразу четырьмя аукционами, на которых будет представлен весь спектр предметов антиквариата, коллекционного и музейного уровня. Среди наиболее интересных лотов «аукциона года» следует отметить вещи из наследия Великой княгини Ольги Александровны, сестры Николая II — в частности, два складня начала ХХ века с выгравированными дарственными надписями, конверт для новорожденной дочери императрицы Марии Федоровны и несколько картин самой Великой княгини, которая была талантливой художницей.

В заключение беседы, Олег Стецюра рассказал об основных составляющих успеха его компании. Среди них — ориентация на все сегменты рынка антиквариата, большой оборот за счет фиксированного графика аукционов, которые проходят в среднем 8 раз в месяц и 120 раз в год, и четкий механизм уценки не ушедших с первого раза предметов на 25% в случае, если продавец не забирает их в трехдневный срок. Думается, что именно такая отлаженная система позволяет «Гелосу» все эти годы держаться на плаву, несмотря на все сложности и подводные камни российского антикварного рынка.