История дизайна на Phillips de Pury

Вряд ли дизайнерские торги устроили специально ко Дню России, но это совпадение – повод пожалеть о том, что в столице до сих пор нет музея дизайна

Вряд ли дизайнерские торги устроили специально ко Дню России, но это совпадение – повод пожалеть о том, что в столице до сих пор нет музея дизайна

В Москве полно музеев — есть музей воды и музей истории войск ПВО, музей коневодства и музей творчества аутсайдеров, есть даже частный музей ART4.ru, который только что отпраздновал свою первую годовщину, а вот музея дизайна нет. И это неправильно — всякая уважающая себя столица давно обзавелась чем-то подобным. Тем более что сегодня собрать хорошую коллекцию не так уж и трудно. Листаешь каталоги аукционов и видишь — шедевр на шедевре, или как любят выражаться авторы учебников по истории дизайна, икона на иконе. Да и цены ни в какое сравнение с рекордами живописных торгов не идут. Правда, они уверенно растут последние пять — семь лет, так что нужно ловить момент. Начать можно прямо 12 июня, в День России — очень вдохновляющий праздник для старта такого благородного дела.

Старейший европейский аукционный дом Phillips уже с конца XVIII века торговал раритетами. Пройдя длинный путь, меняя по дороге партнеров, владельцев и даже название, Phillips, de Pury & Company сегодня один из самых успешных игроков на художественном рынке, а дизайн — одно из главных направлений его деятельности.

На аукционе12 июня, который пройдет в Нью-Йорке, среди 223 лотов будет много образцов музейного качества. Начать стоит с Карло Бугатти, представителя знаменитого итальянского семейства. Его почти двухметровое зеркало для будуара 1900 года ($20 — 30 тыс.) — хороший образец стиля модерн. Здесь не только дорогие материалы — медь, кожа, кость, эбеновое дерево, но и ясная конструктивность, четкая геометрия, которые так привлекали в модерне мастеров ар-деко и даже самых радикальных дизайнеров второй половины ХХ века.

Металлический чайничек, молочник и сахарница Марианны Брандт сделаны в 1925 году в мастерских Баухауза. Какой же музей дизайна без Баухауза! Тем более, заварочный чайник подобной формы существует всего в четырех экземплярах — один выставлен на торги, а оставшиеся находятся в собраниях МоМА, Баухауза в Веймаре и Баухауза в Дессау. Поэтому эстимейт этого комплекта довольно высок — $250 — 300 тыс.



В 1930 году спроектирована настольная лампа Джио Понти, легендарного основателя и редактора главного дизайнерского журнала Domus. Она стоит недорого — $7 — 9 тыс. — и относится к периоду, когда этот универсальный мастер экспериментировал со стеклом. На этом же аукционе есть и интересная мебель Понти 1950-х годов, но ее на рынке много, можно повыбирать. Вот и на Russian Design Show, которое сейчас проходит в Подмосковье, один из интерьеров представляет классическую мебель Понти этого периода.

Самый дорогой лот аукциона — книжная полка Шарлоты Перриан ($400 — 600 тыс.) тоже создана в пятидесятые. Долгое время Перриан пребывала в тени своего знаменитого соавтора Ле Корбюзье, и лишь посмертная выставка 2001 года показала, чего она стоит на самом деле. Внушительных размеров конструкция из горизонтальных дубовых и вертикальных алюминиевых составляющих выполнена в мастерских Жана Пруве.

Ни одна антология по дизайну не обходится без Арне Якобсена — датского архитектора и дизайнера. В конце 1950-х он построил свой знаменитый SAS Royal Hotel в Копенгагене и спроектировал его интерьеры. Стул «Drop» (капля) — оттуда. Всего за $7 — 9 тыс. мы получим образец органического дизайна — важного направления середины ХХ века.

Шестидесятые — время бурных событий в истории дизайна. Смена приоритетов, борьба с «хорошей формой». У Phillips de Pury есть из чего выбрать, но мы остановимся на хрестоматийном Вернере Пантоне. «Жилая башня» 1968 года — ярко-лиловый модуль-трансформер для отдыха (2х2 метра, эстимейт $35 — 40 тыс.), одна из первых разработок его «нового домашнего ландшафта».

За постмодернизм в нашем музее будет отвечать Этторе Соттсасс, потому что он это заслужил и потому что на торги выставлен уникальный образец — софа «Бидермайер» 1982 года ($50 — 70 тыс.). Это ироничное сооружение из пластика, ламинированного дерева, ткани и раскрашенного металла подписано «прототип» (то есть образец, по которому в дальнейшем выпускаются тиражные изделия) и снабжено сертификатом соответствия от самого автора.

Актуального дизайна на нынешних торгах очень много. Ограничимся Роном Арадом. Стальной стол «Две опоры и плита» 1990 года ($200 — 300 тыс.) — тоже прототип, повторенный в двадцати экземплярах. Арад гнет жесткий листовой металл, превращая его в скульптурные объекты. Эти эксперименты и прославили его в начале карьеры, а интерес к материалу и пластичной форме привел к созданию кресла-неваляшки «Blo-Void». Экземпляр 2006 года предварительно оценен в $110 — 130 тыс.

Если считать по верхним границам эстимейтов, то мы истратили меньше полутора миллионов долларов ($1,488). Сегодня принято размышлять о том, сколько всякой всячины можно купить вместо какой-нибудь дорогой живописи. Так вот этих денег хватит лишь на небольшой кусочек обширного тела «Спящей соцработницы» Люсьена Фрейда, недавно проданной на Christie’s ($33,6 млн). А для того, чтобы сравняться ценой с мариной Айвазовского (например, недавно проданной на Sotheby’s за $1,65 млн), мы можем прихватить знаменитое кресло из мягких игрушек братьев Кампана ($40 — 50 тыс.) и еще чего-нибудь по мелочи.

Правда, это только в том случае, если на торгах не появятся азартные покупатели, которые взвинтят цены.