Дневник VIP на ярмарке Frieze. Выпуск первый

ЕКАТЕРИНА ДЕГОТЬ посещает VIP-мероприятия во время лондонской недельной художественной истерики

Впервые в жизни пишу блог. Оказывается, это очень просто: думать совершенно не надо. Надо только глубоко верить, что то, что ты переживаешь, интересно всем и каждому. Правда, отчасти цель моего визита — зачитать манифест, который я назвала «Манифест комплекса неполноценности» (это будет в субботу), так что тут есть определенное противоречие. До субботы о комплексе неполноценности придется забыть.

Понедельник, 13 октября

Прибыла в Лондон. На пограничника карточка VIP ярмарки Frieze не произвела ни малейшего впечатления. Он даже не знал, что такое Frieze. Зато визитная карточка OPENSPACE возымела действие. Означает ли это, что он знал, что такое OPENSPACE?

Гостиница хорошая, два шампуня и два геля для душа. Интернет 750 рублей в день. Надеюсь, редакция заплатит за это безобразие.

Вечером первое мероприятие — открытие двух выставок в Tate Modern. 600 рублей на такси (времени на метро нет). Покойный Дмитрий Александрович Пригов подсчитал бы, что мы имеем на выходе подобной непомерной траты. На выходе: очень странная инсталляция Доминик Гонзалес-Ферстер на первом этаже. Новое событие в Турбинном холле (это происходит уже в девятый раз) — всегда целая история для лондонцев, и мне кажется, даже для простых. Современное искусство парадоксальным образом превращается в уважаемую бессмысленную традицию типа чаепития. В прошлый раз в холле была устроена глубокая трещина, туда попадала куча народу, критики хвалили.

На сей раз первым делом видишь ряды металлических нар, и на каждой пружинной кроватке лежит одинокая книжка — Маргарит Дюрас, Берроуз, Борхес, Филип Дик. Ну понятно: такая Медгерменевтика, люди вымерли, остались книги. Разве что Пепперштейн с Ануфриевым, конечно, заботливо укрыли бы эти книжки ватными одеяльцами, а тут все по-спартански. Может быть, книги арестованы? На одной кроватке вместо книжки радиоприемник, играющий миленькую босса-нову 50-х.

Идя между нар, чувствуешь, что что-то тебе мешает: какие-то невпопад расставленные колонны. Бросив взгляд вверх, видишь, что это гигантские, без преувеличения, скульптуры Луиз Буржуа (паук) и Александра Калдера (фламинго). Плюс еще несколько более мелких шедевров ХХ века по углам. Еще менее становится все понятно, когда в конце упираешься в экран с фильмом. На экране фрагменты авангардных (Крис Маркер, Годар), просто продвинутых («Солярис») и культовых («Вторжение похитителей тел») фильмов — все посвящены темам растрескавшейся земли и льющейся сверху воды. Кое-что вспомнив, я посмотрела наверх и увидела, что на галерее вверху действительно наливают, и не только воду. Я устремилась туда и на выходе обнаружила текст, который следовало прочитать с самого начала: оказывается, речь идет про Лондон 2058 года, который утонул под потоками непрекращающегося дождя, размокшие книги и заплесневевшие скульптуры с площадей находятся в убежище. В общем, бред, который, однако (не могу не заметить), был бы принят на ура, если бы речь шла не об инсталляции, а о голливудском кино. И сюжет бы мы скушали, и гигантских пауков, и босса-нову в качестве закадра. Все-таки современное искусство задает гораздо более высокие стандарты, чем кино: у них такое собирает миллионы, а у нас считается полным отстоем.

На галерее никаких VIP’ов не было видно (уж слава Богу, живя в Москве, я выучила, как выглядят VIP’ы) — там были одни художники, кураторы и критики. Не было видно не только VIP’ов, но и фильма, который, собственно, и был единственным резоном вообще идти на эту выставку, — половину экрана загораживала скульптура Калдера. Плохо рассчитали.

Желая забыть сказку Доминик Гонзалес-Ферстер как кошмарный сон, я поднялась на четвертый этаж на вернисаж бразильского концептуалиста Сильдо Мейерлеса и была полностью вознаграждена. Сильдо Мейерлес начинал как бразильский Монастырский, да и продолжает так же — он его ровесник и живет по-прежнему в Рио. Инсталляция из тридцати километров веревки в коробке. Рисунки виртуальных пространственных скульптур на миллиметровке (впрочем, это скорее Чуйков, чем Монастырский). Проект «Ноль долларов» и «Ноль сентаво» (1978). Нанесение на доллары (и на сданные в ларек бутылки из-под кока-колы) неких посланий и отправка их в свободное плавание. Социальная скульптура «Сеть свободы», которую плетут тысячи людей (в этот раз жителям Лондона по случайной выборке разослали материал и инструкции, окончательное сплетение состоится 25 октября). Все это очень близко и понятно.


Но есть и разница. Во-первых, всему этому с самого начала придавалось политическое значение, хотя и не тупо конкретное. Например, невинная тема путешествия интерпретировалась в связи с колонизацией Бразилии Португалией. А тема границы — сами понимаете как. Тем более что тогда Бразилия была тоталитарной страной. В СССР художники опасались это делать и, главное, яростно возражают против подобной интерпретации и сейчас, хотя она напрашивается.

Во-вторых, Мейерлес еще в 1970-е и 1980-е годы делал масштабные и фантастически впечатляющие инсталляции. Например, комнату, в которой пол из монет, потолок из берцовых костей, а между ними столб из католических облаток. Или комнату, пол которой сделан из битого стекла и опасно хрустит. Во всем этом есть некая смелость создания окончательного и бесповоротного произведения искусства, — смелость, которой, мне кажется, не хватало московскому концептуализму.

Но тут оказалось, что я еще в самолете неправильно выставила время на часах, что времени этого на час больше, чем я думала, и что всех с выставки выгоняют. Дорога домой: еще 600 рублей.


Вторник, 14 октября

Первый пункт VIP-программы — посещение знаменитой некоммерческой галереи Whitechapel, где когда-то чуть не в первый раз на Западе выставляли Малевича и все такое. Сейчас в Whitechapel глубокий расширительный ремонт. Здание представляет собой исторический памятник, который чрезвычайно дорог местному самоуправлению, и галерею обязали сделать флюгер, как это было раньше. Тут возник канадский художник Родни Грэм, и оказалось, что у него есть соответствующий проект: автопортрет в облике Эразма Роттердамского, сидящего на коне задом наперед и читающего свою «Похвалу глупости».

Родни Грэм — один из моих самых любимых художников. Многие помнят его фильм про пирата, который лежит под пальмой, а на него снова и снова падает кокосовый орех, символизируя вечное возвращение и бессмысленность понятия «авангард». В прошлом году на Фризе была его смешная выставка, которая напомнила мне кабаковские идеи: про некоего вымышленного живописца, который совершает в своем творчестве переход от кубизма к реализму. Так что лично я готова простить этой работе, что это какой-то дешевый символ типа голубки Пикассо.

Встреча с художником напомнила мне собрание церковной общины. Одна дама спросила, будет ли флюгер вращаться, ведь он выглядит достаточно тяжелым, а другая забеспокоилась, не украдут ли его. Кража флюгеров, оказывается, является в Англии серьезно обсуждаемой общественной проблемой. Обеих заверили, что над этим ведется работа. Художник был на высоте и отвечал с чрезвычайной серьезностью. Правда, в середине он сказал, что вообще-то он считает себя художником перформанса. Так что, вероятно, это тоже был перформанс.

После поедания маракуйи на завтрак всех пригласили надеть красные каски и желтые жилеты и отправиться на стройплощадку. Я же — не из страха, а по недостатку времени — манкировала VIP-экскурсией и отправилась в VIP-отель Claridge, где мне предстояла VIP-встреча с Дашей Жуковой. Но об этом отдельно.


Еще по теме:
Екатерина Деготь. Дневник VIP на ярмарке Frieze. Заключительный выпуск
Екатерина Деготь. Дневник VIP на ярмарке Frieze. Выпуск третий
Екатерина Деготь. Дневник VIP на ярмарке Frieze. Выпуск второй
Ярмарка Frieze в Лондоне. 13—19 октября
Открытия недели Frieze

Ссылки

• Екатерина Деготь. Дневник VIP на ярмарке Frieze. Заключительный выпуск
• Екатерина Деготь. Дневник VIP на ярмарке Frieze. Выпуск третий
• Екатерина Деготь. Дневник VIP на ярмарке Frieze. Выпуск второй
• Ярмарка Frieze в Лондоне. 13—19 октября
• Открытия недели Frieze