Письмо из Киева: «Воля, або всі йдуть на х..!»

Молодые художники на Украине ищут свое место между цивилизованным Виктором Пинчуком и диким арт-рынком

Имена:  Виктор Пинчук

Она работает. Она — это реклама

На выходные широкий поток Крещатика отдается пешеходам, но сейчас холодно и свиной грипп, и по пустому проспекту гуляют только ветер и мусор. Как ни странно, наличие свободного пространства больше, чем толпы людей, указывает на потенциальную возможность демократической общественной жизни. В Киеве у нее есть шанс. В Москве ей быть просто негде.

На Украине скоро выборы, это чувствуется, город политизирован. Таксисты, правда, говорят, что на Украине все время какие-нибудь выборы и всем это надоело. Мы в России знаем, чем это кончается.

Предвыборные плакаты выдают знакомство с современным искусством. Бигборды Арсения Яценюка, с портретом молодого человека в модных очках, напоминают рекламу магазина мужской одежды, в стиле шелкографий Уорхола; к тому же я могу безошибочно назвать имя украинского художника, у которого учились дизайнеры этих плакатов. Один мой друг хотел голосовать за Яценюка как за западника и вроде бы больше своего, чем другие, но у того вдруг исчезли все шансы — как раз из-за этих плакатов. Установку на капитализм украинское население принимает, а вот капиталистическое искусство в лице Уорхола — еще нет.

В плакатах Януковича дизайнеры ограничились тем, что отфотошопили его лицо до состояния обмылка, над чем потешается местная англоязычная газета. Люди, читающие по-английски, за Януковича голосовать не будут. Эстетика у него кондовая. Однако, к моему удивлению, один молодой куратор сказал мне, что в теперешней ситуации предпочел бы Януковича. Действительно, Тимошенко — типичный постсоветский вариант ура-капиталистической националистки, заключившей пакт с Западом. Западу выгодны местные национализмы. Молодому куратору они невыгодны: Тимошенко, он уверен, введет какую-нибудь нравственную или религиозную цензуру, желая уравновесить разнузданность корпоративного капитализма строгой местной моралью.

В отличие от другого националиста, Ющенко, у которого есть коллекция западноукраинского народного искусства, Юлия Тимошенко по вопросам культуры пока не высказывалась. Ее плакаты современного дизайна, но чисто текстовые, на белом фоне, без картинок. Впрочем, белый, черный, красный — это явная отсылка к национальному орнаменту вышитых рубашек.

Плакаты заверяют, что «она работает». Предыдущая серия утверждала, что она работает, пока другие болтают, это вызвало критику, поэтому теперь текст заканчивается словами «Она — это Украина!». Протестантская этика капитализма во вполне гармоничном сочетании с националистической и почти тоталитарной риторикой. Отождествление Ее (имя ни к чему, на Украине Она одна) с Родиной и Нацией не обещает художникам ничего хорошего, кроме еще одного витка иронического искусства про оголтелую «национальную идентичность». Над этой идентичностью можно издеваться, с ней можно пробовать критически работать (как это делали в 1990-е годы Олег Тистол и Николай Маценко в своем проекте «Украинские деньги»). На выставке «Новая волна» в Национальном художественном музее, которая представляла цвет местной живописи 1980—1990-х, можно было снова увидеть бурное, абсурдистское и исторически точное мифотворчество художников того вольного времени. «Папа, шлем давит» (1990) только что безвременно ушедшего Александра Гнилицкого или знаменитая «Печаль Клеопатры» (1987) Савадова и Сенченко — пророческие картины, являющие нам соответственно образы милитаристских фантазий лидеров СНГ и триумфальное явление Юлии Тимошенко.

Украинская общественная жизнь по-прежнему чрезвычайно декоративна, орнаментальна, кругом одни символы и идеологемы — скорее политическая реклама, чем политическая реальность. Художники здесь всегда «вышибали миф мифом», но сегодня эта стратегия оказывается не слишком продуктивной. Если художники в плену навязанной им «проблемы идентичности» и способны видеть вокруг только «украинское» и воспроизводить его — это не очень хороший знак, даже если смотрят они саркастически. Сарказм — другое название для бессилия.