Спасет ли «дурилка картонная» от кризиса?

Митьки собрались лечить население методами традиционной медицины и классического искусства

В одном профессиональном психологическом тесте есть вопрос, звучащий почти как коан: «Что общего между карандашом и ботинком?» Считается, что шизофреник незамедлительно найдет между ними сходство. Скажет, что ботинком тоже можно рисовать (на песке). В этом смысле современный художник — неизлечимый «шизофреник». Нет, похоже, такой сферы жизни, куда бы не проник он со своей волшебной палочкой, обращающей все в искусство.

Недавно знаменитая питерская группа «Митьки» сделала попытку внедриться на территорию психотерапии. На осенней пресс-конференции художники объявили о начале антикризисного проекта «Митьковский антидепрессант», в рамках которого они открыли бесплатные психотерапевтические курсы для населения (об этом мы писали здесь). Пока проект находится на пилотной стадии, но планы у художников, судя по всему, далекоидущие: Митьки мечтают о тысячах клиентов, вместе с которыми собираются рисовать (в реалистическом стиле, надо думать) и петь «Крейсер “Аврора”». А чтоб все было «по науке», из Нью-Йорка пригласили профессионального психотерапевта, который будет в своих занятиях с пострадавшими от кризиса использовать доброжелательную митьковскую лексику «сестренка» и «братушка», что должно благотворно повлиять на их расстроенную психику. Телерепортаж об этом можно посмотреть здесь. Проект поддерживают рок-мэтры — Борис Гребенщиков, Юрий Шевчук, Вячеслав Бутусов, специально выпустившие в его поддержку диск с песнями.

Меня, как психотерапевта по первому образованию, эта новость не могла оставить равнодушной. И правда, подумала я. Почему мы чаще всего обсуждаем кризис только с точки зрения упавших продаж? Ведь главное сходство между «карандашом и ботинком» (читай — терапией и искусством) — в попытке изменить человека! И кризис дает для этого уникальные возможности. Но дальше возникает множество непростых вопросов — о средствах, направлении и качестве этих изменений…

Митьки поднимают тему «искусство как терапия», к которой кто только ни обращался (от Кабакова, Бугаева-Африки и «Медгерменевтики» до «Фабрики найденных одежд» и «мозговеда» Андрея Бильжо). Сами они, по всей видимости, сторонники классического метода что в искусстве, что в терапии. То, что они предлагают, уже было представлено в кабаковской инсталляции «Лечение картинами»: больничная палата с висящим напротив койки пейзажем.

Но ведь эта работа была иронической! Таковой лет двадцать назад была и сама митьковская субкультура, именно поэтому она служила в те годы неплохой «культурной терапией». Но славились тогда Митьки не только дружелюбием, но и беспробудным пьянством, кутежом. А в их авторский лексикон входили не только обращения «братушка» и «сестренка», но и «дурилка картонная». А также выражение, прошу прощения за цитату, «съесть с говном». Этот сленг был неотъемлемой частью богемного образа жизни художников; их, если угодно, непрерывного перформанса — того контекста, в отрыве от которого эти слова теряют смысл.

И вот перед нами попытка «лайт-версии» некогда самобытной митьковской субкультуры… Выглядит она не очень уместно и чем-то напоминает секонд-хенд или залежавшиеся консервы, которые не жалко пустить в массы под «соусом» психотерапии. Ведь самим художникам это уже не нужно: на своем прошлом они давно поставили крест. Поэтому и шансов, думаю, на возрождение у митьковской лексики немного. Тем более что за последние годы возникло много достойных конкурентов, скажем «падонковский» интернет-язык.

Должно ли вообще искусство сегодня быть «антидепрессантом»? Тут ведь и до «опиума народа» недалеко! А его у нас в искусстве и так сейчас предостаточно. Такая ли успокоительная терапия нужна сегодня обществу? Быть может, наоборот, уже снова настает время более жестких «методов терапии» — не «добрых хиппи», а «злых панков» от искусства? Об этом когда-то давно, еще будучи «собакой», сказал Олег Кулик: «Чтобы узнать, какое пациенту необходимо лекарство, болезнь нужно провоцировать. Эту задачу и выполняет в обществе художник. Если я нащупал своей акцией некую болевую точку и общество завопило, значит, это место нуждается в лечении».

Если же попытаться рассмотреть «Митьковский антидепрессант» не как перформанс, а как реальный социальный проект, то он тоже кажется запоздалым. Ведь Питер отличается особым интересом к арт-терапевтической теме, обгоняя в ней даже Москву — неслучайно много лет одной из самых модных интеллектуальных арт-площадок города был Музей сновидений Зигмунда Фрейда. В Питере также действует весьма продвинутая арт-терапевтическая ассоциация, с которой уже больше десяти лет сотрудничают современные художники, интересующиеся этой темой. В прошлом году там даже появилась отдельная секция по использованию в арт-терапевтических целях перформанса (поскольку практика рисования с клиентами даже в профессиональной арт-терапии сегодня выглядит довольно архаично).

Остается надеяться, что проект Митьков не окажется «дурилкой картонной», а будет демонстрировать, как завещал нам Дмитрий Александрович Пригов, «культурную вменяемость», действуя на уровне мировых стандартов как науки, так и искусства, и создавая воистину гремучую смесь из «эстетики взаимодействия», «авангардного поведения» и психологических практик.


Другие колонки Лизы Морозовой:
Как быть с консервированным горностаем? 12.11.2008
Художника украшают страдания, 16.09.2008
Страшные тайны флешмоба, 18.08.2008