Андрей Кузькин, от которого чего-то ждут

Он только что получил премию как лучший молодой художник 2008 года. Но кто он, собственно, такой?

Имена:  Андрей Кузькин

Мастерская Андрея Кузькина скромна. Находится она вроде бы на первом этаже, но ощущение такое, будто ты в полуподвале. Казалось бы, художническая мастерская — там должны быть работы. Но лишь несколько картонок с надписями, черточками и циферками да пара бедных изображениями холстов висят по стенам. В кладовке под потолком рулоны холстов, но это холсты отца Андрея, его уже нет в живых. Большая часть мебели сохранилась с конца семидесятых — начала восьмидесятых. Она поскрипывает. Иногда кажется, что стул сейчас развалится, а что вот этот стол не надломился под скульптурками — чудо.

Для среднестатистического арт-москвича около тридцати лет подобное существование в ретроэстетике не очень типично. Впрочем, мебель перешла Андрею по наследству от отца. Вместе с мастерской.

Над столом — рабочим и обеденным одновременно — обертка от шоколадки «Аленка». Прямо в Аленкин рот воткнут бычок. Еще над столом вырезка из газеты: известие о смерти Алена Роб-Грийе. Это из того немногого нового, что внес в обстановку сам Андрей.

Закончил Кузькин нынешний Университет печати по специальности «ХТОПП» («Художественное и техническое оформление печатной продукции») в 2002 году. Печатную продукцию оформлял да и продолжает оформлять скорее технически, чем художественно. Макеты, реже обложки. Пару лет после института еще работал на энтузиазме — за идею. Теперь скорее за деньги. За идею теперь — искусством.

«Вот сейчас вроде премию дали, можно немножко позаниматься, наконец, чем хочу. Успех какой-то условный... Жена перестала думать, что ерундой какой-то занимаюсь. С выставки неожиданно совершенно купили что-то. Хотя я какую-то часть денег уже роздал — друзьям надо помочь. Может, вернут, конечно, не знаю. Сын еще маленький растет, ему тоже что-то нужно...».

Андрею Кузькину дали «Инновацию». Рассчитывал Андрей на это? Похоже, нет. Похоже, и не думал об этом особо.

Поехал как-то Андрей Кузькин в Израиль с женой. Пару лет назад. Или, скорее, жена поехала в Израиль с Андреем Кузькиным. Так как сам Андрей человек не очень подъемный. Познакомился там Андрей с Хаимом Соколом. А потом Хаим Сокол приехал в Москву — добывать славу художника. И предложил Хаим Сокол Андрею тоже стать художником. То есть начать, наконец, выставляться. Потому что, как известно, художник, который не выставляется, не художник в полной мере.

Таковым «нехудожником» Андрей к тому моменту уже некоторое время был. Рисовал гуашки — для себя. Андрей достает их показать из довольно большой папки и раскладывает на полу. Гуашек несколько десятков. Может, и за сотню. Поначалу Андрей несколько смущается, но минут через пять пол мастерской устлан старыми работами. Портреты, пейзажи. В таком «наивном» ключе. На портретах — круглые лица родных и друзей. На пейзажах — много неба. Есть целая серия — «Окна». Просто окна. За которыми в основном небо. Сильного впечатления не производят. Гуашки себе и гуашки. Рисует себе человек, и хорошо.

Постепенно взгляд его переходил от того, что дальше, к тому, что ближе. Вместо неба на картинках появилась земля. Та, что под ногами. С комочками грязи, жвачками... Только земля. Ничего больше.

В 2004 году Андрей сделал серию «скульптурных пейзажей». Название, впрочем, довольно условно. В сущности, это такие странные скульптуры: алюминий, свинец, камень, сено. Из этого всего, отлитого в формы, обработанного, спрессованного, складываются лишенные повествовательности (пусть автор и говорит о некой «своей алхимии», приписывая разным материалам те или иные свойства), но при этом — внутренне цельные, самодостаточные композиции, обладающие какой-то внешней бесхитростностью и простотой, но в то же время чем-то притягивающие. Работы, по которым видно: да, это художник. Он обладает эстетическим вкусом. Чувствует материал. Умеет работать с ним.

«Это мы летом уехали с женой в деревню, там я буквально за несколько месяцев все и сделал. Купил на заводе кучу алюминия, потом мы его плавили, в печке или на костре, не помню... На костре все-таки. Чуть дом не сожгли, правда. С третьего раза только форму удержать получилось. Треугольную такую как бы. А потом кусок алюминия на пласт сена поставили просто. Я сено пропитал ПВА, такой получился брусок... Тема, в сущности, природная. Я природу люблю. О какой-то слитости с природой тут, наверное, речь идет. Я эти работы нигде не показывал — ну, кроме одной довольно случайной выставки в Костроме — и не буду, наверное».

Самих работ я не видел — только фотографии в портфолио, ласково именуемом Андреем «каталожком». И, даже несмотря на это, зря не выставлял. Определенно стоило бы.

Среди прочих скульптур — ботинки, утопленные в цементе, стилизованном под землю. Слитость с природой. Но тот, кому эти ботинки принадлежали, из них вышел. «Я в какой-то момент понял, что это для меня совсем уже пройденный этап». — «А потом?» — «А потом стал рисовать рисуночки со всякими проектиками. Я нарисовал пару десятков рисуночков со всякими идеями и просто, не зная никого, ходил по всяким галереям и спрашивал, что мне с этим делать. Вообще — как? Потом подошел к Даше Пыркиной, просто с улицы, и говорю: вот скажите, художник я или не художник?»

Эти же «проектики» оценил и Хаим Сокол. И позвал Хаим Сокол Андрея Кузькина выставляться в типографию «Оригинал».

{-page-}

А «проектики» были такие. Тапочки у стены, на стене — «тень» человека, который в них мог бы стоять («Меня нет»; реализовано в типографии «Оригинал»). Стенд-вешалка с десятком огромных принтов-фотопортретов («Родственники»; не реализовано). Семь человек несут большие, сколоченные из досок буквы, складывающиеся в слово «СПАСИБО» (реализовано в Битцевском парке). Художник спит под потолком, под кроватью — ночной горшок («Я живу полной и удивительной жизнью»; реализовано на «АРТСтрелке»). Множество шариков разного размера, из которых сложена на полу фигура человечка («Дискретный человек»; не реализовано), и т.д. Десятка полтора проектов, от интересных до банальных. Осуществлена где-то треть. «То, что связано чуть-чуть с деньгами — не реализовано. А фломастером на стекле порисовать или старые тапочки найти — это, конечно, сделано все».

Именно после реализации этой трети Андрея начали называть в прессе «достойным преемником московского концептуализма». Действительно ли это так? Может быть. Андрей от такой характеристики своей деятельности не отказывается.

«Переход от пластики к концептуализму был вызван, скорее всего, тем, что хотелось какого-то контакта со зрителем. Копятся какие-то мысли, и когда ты выражаешь их словами — ведь концептуализм очень литературен, — то более доходчиво можно донести свою мысль, больше вероятность, что тебя верно поймут».

Графическим дизайнером всю жизнь была мама Андрея. Пластикой занимался и до сих пор занимается отчим — Евгений Гор. Делает разные конструкции из металлических решеток и веревок. К концептуализму было близко творчество отца: он работал в жанре плаката, занимался мейл-артом, но в круг московских концептуалистов вступить не смог или просто не успел, рано уйдя из жизни.

«Время — это, наверное, главная проблема, которая заботит. Непонятно, что с ним делать. Смотришь на себя, как будто прошло уже двадцать лет, как будто то, что сейчас, оно уже давно было на самом деле... И еще вот: сын растет маленький, отец умер, будучи довольно молодым, вот здесь все его картинки хранятся, странно все это. Смерть, время... Когда думаешь об этом, пафос сбивается со всего, что делаешь. Все равно исчезнет это, забудут. Может, есть смысл сделать выставку отца...»

Андрею Кузькину дали «Инновацию», что — чисто теоретически хотя бы — означает, что от него чего-то будут ждать. Или уже ждут. И Андрей Кузькин понимает, что вроде ждут. Но он будто потерян.

«Не совсем понятно, что делать, как делать... Понятно, что надо что-то делать, а вот что да как — не совсем понятно. Не могу сказать, что я там какой-то сформировавшийся художник. Ощущение, что, что ни сделаешь, оно тут же превращается в общее место... Задача моя — сбить дистанцию между художником и зрителем. Стену эту пробить — то, что на «Стрелке» было. Чтоб без пафоса такого: я художник, а вы там говно. Но что делать при этом, совершенно непонятно».

Потерян. Во времени. В проектиках. Ему бы быть героем одного из своих «рисуночков» — забраться в капсулу и поплыть в открытое море. А от него теперь, пока что молча, требуют работ и публичности.

«Не нравится мне вся эта тусовочность. Вот я три месяца потусовался, когда в «Оригинале» это все было, потом надоело. Сейчас опять что-то такое начинается... Уже не нравится».

Правда, не нравится. На чествование лауреатов премии в ГЦСИ (оно, впрочем, вышло довольно скомканным) он вообще не пришел. Кстати, поддерживаю его. Не нужно торопиться позволять делать из себя медийную фигуру. Еще успеют. Не нужно торопиться позволять художественной системе брать тебя в оборот.

Андрей Кузькин художник молодой и талантливый. Его нынешнее пребывание в состоянии потерянности в принципе свойственно творческим молодым людям. Андрей человек открытый. Из-за этого всего с ним сейчас может случиться какая-нибудь неприятная вещь. Допустим, его возьмет под свою опеку какой-нибудь куратор (галерист) и скажет: «Андрюша, я знаю, как тебе быть. Делай то, то и то — и всё у тебя будет отлично, поедем туда, туда и туда...»

И погибнет Андрей Кузькин, молодой и талантливый. И станет очередным деятелем искусства, штампующим средние работы, как кое с кем из молодых стало. И исчезнут из его искусства те живящие его уютность и непосредственность.

Если молодой человек делает успехи, разумеется, нужно его поощрять, но ни в коем случае не нужно давить на него. Поощрили — дали ему ощутить свою востребованность, небессмысленность того, что он делает. А теперь надо дать ему отдохнуть и понять, что он на самом деле хочет и может. И хочет и может ли вообще что-нибудь еще. Может, и не хватит его сил пока что больше ни на что. Может, сейчас ему проще оставить вместо себя тапочки и тень на стене. А самому — остаться до поры в скромной отцовской мастерской, обставленной в стиле 70-х. Сбежать из очередных ботинок, врастающих в цемент.


Еще по теме:
Лиза Морозова. Искусство из бетона, маргарина, телевизоров и милиционеров, 07.08.2008 

Другие материалы Дмитрия Тимофеева:
Д&В три на четыре, куском. АЕС+Ф семиметровые, с хвостиком, 03.04.2009
Кулику не верят. Осмоловскому пишут, 05.03.2009