Перформативный архив

Групповая выставка студентов Школы Родченко. Участники: Софья Гаврилова, Варвара Геворгизова и Дмитрий Володин, Надя Гришина, Женя Демина, Галина Каменская, Василий Кленов, Екатерина Лазарева, Виктория Марченкова, Михаил Новицкий, Кирилл Савченков, Жанна Татарова

В рамках рубрики «Своими глазами» OPENSPACE.RU представляет выставки апреля:
Новые художники
Дмитрий Булатов, Алексей Чебыкин. То, что живет во мне
Таус Махачева в галерее Impronte в Милане
Егор Кошелев в галерее «Риджина Берлога»
Саша Галкина и Давид Тер-Оганьян в Paperworks


Екатерина Лазарева о выставке
Что представляет собой эта выставка? Это групповая выставка студентов Екатерины Дёготь и Давида Риффа. У каждого из них была своя учебная программа — Екатерина Дёготь посвятила свои занятия семинарам по концептуализму, посещению выставок «Поле действия» и «Андрей Монастырский», встречам с художниками-концептуалистами Николаем Панитковым, Юрием Альбертом. Давид Рифф вместо пассивно-плохого усвоения лекционного материала предложил своим студентам исследовать интересующие их темы, собрать визуальные и текстовые архивы, а на следующем этапе — сделать на основании этих материалов художественную работу. Екатерина Дёготь предложила сделать выставку в «Е.К.АртБюро» в апреле, она готова была принимать в ней всяческое участие, но быть ее куратором не хотела. Обсудив это с Андреем Монастырским, она озвучила нам его предложение подумать о двух ситуациях показа работ — сначала в одном конкретном дворике (чем он примечателен, мы не знали и, даже когда провели там акцию, до конца не поняли, что Андрей имел в виду), а потом — с фотографиями из дворика — в пространстве галереи. Давид тоже предложил сделать выставку, посвященную нашим архивам знания, и в какой-то момент эти две инициативы — концептуальная и архивная — объединились. Архив стал содержанием наших проектов, потому что делать прямые оммажи московскому концептуализму никто из нас не хотел, и, если честно, никто не мог пойти так далеко в деперсонализации акции и в том особом внимании к восприятию зрителя, пустоте, ожиданию, неразличению, комментарию, которые были в КД. Наоборот, в большинстве своем наши проекты оказались личными архивами — странными, подчас обсессивными, переосмысляющими прошлое (Гришина, Марченкова, Татарова) или фиксирующимися на рутинных повседневных операциях (Демина, Лазарева). В итоге оказалось, что любая разработка документальной темы связана с понятием архива (Савченков) и что странные истории прекрасно излагаются языком личного дела, рано или поздно сдаваемого в архив (Новицкий). Мне кажется, ближе всех к теме выставки подошли авторы дрейфа, исследователи Делеза и Гваттари, примерившие на себя жизнь бродячих собак в стае (Володин — Геворгизова). К зависающим в воздухе, не слишком улетающим серым воздушным шарам они прикрепили визуальные материалы из своего исследования детерриторизации и создали целую художественную акцию на основе дрейфа, незаинтересованного и сверхосознанного путешествия по городу. И сам факт, что их проект я оцениваю как наиболее точный, я не могу не связать с тем фактом, что он был коллективным. И, возможно, именно коллективность, которая сейчас провозглашается одним из главных достижений в КД на российской сцене, становится очень важным залогом существования такого искусства. Какого искусства? Искусства, укорененного в философии и авангардной практике; ускользающего от коммерции (слишком иного, чтобы делать это «программно»); производящего смыслы, а не вещи; искусства, которое далеко от того, чтобы заявлять о себе как о «тренде», которое не связано с поиском надежных ниш формального творчества; искусства, у которого, надеюсь, хватит дыхания не на один десяток лет.



Впечатление Андрея Монастырского
Общая тенденция, которую я заметил, — это пластический интерфейс. Я имею в виду, что все это поколение мыслит пластику, план выражения уже посткомпьютерным. Прямоугольные формы, гладкие ровные плоскости… Это все идет не от реальности, не от стихий — ветра или воды — а от виртуальной, дигитальной поверхности. В этом, впрочем, плохого ничего нет, так везде. И это не касается содержания, только формы. А что касается содержания, то бросается в глаза, что нет социальных тем, нет обостренной политической проблематики. И все о прошлом. Будущее им, видимо, страшно и невыносимо себе представить; настоящего тоже нет, т.к. оно связано с будущим и тоже страшно; и вот возникает прошлое — то, что было хотя бы пять минут назад, или вчера, или месяц назад. Но в целом у меня впечатления вполне положительные. Мне очень понравилось. ​