Новости, какими они могли бы быть: Ходжа Насреддин на заработках в России и многое другое
© Ольга Житлина, Алехандро Рамирес
Больше двадцати лет в России практически не предпринималось официальных попыток сформулировать принципы национальной политики. Плюсы и минусы этой идеологической лакуны — тема для отдельного эссе, если не многотомника. После того как в январе этого года в печати появилась несколько противоречивая статья Владимира Путина «Россия: национальный вопрос», Министерство культуры выступило с несколькими инициативами.
Иностранные как своиКак стало известно нашему корреспонденту, в Москве, Петербурге, Новосибирске и других крупных российских городах со следующего учебного
года появятся школы с углубленным изучением узбекского, таджикского, киргизского, азербайджанского и молдавского языков. Помимо этого, каждый школьник сможет выбрать в качестве иностранного один из языков ближнего зарубежья. Эти добавления к школьной программе обсуждались и были одобрены на самом высшем уровне. Министр образования Андрей Вкурсенко заявил: «Сегодня Россия ежегодно принимает миллионы мигрантов. Многие из них привозят своих детей, и эти дети — будущие граждане нашей страны, для которых школа станет первым и основным механизмом интеграции в российское общество. Но нельзя забывать о том, что интеграция — это процесс обоюдный. Если мы не хотим вновь превратиться в колонизаторов, насильно насаждающих свои ценности в соответствии с архаическими представлении об иерархии культур, — а история уже доказала тупиковость подобного пути — мы должны принимать новых членов нашего общества на равных, не только обеспечив их возможностью изучить местный язык и традиции, но и учась у них. Это вовсе не призыв возводить непроницаемые барьеры межкультурности и уважительно дистанцироваться от анклавов инородного мышления и быта. Напротив, это призыв действительно преодолеть границы внутри общества, узнать друг друга и научиться жить вместе, создавая новую культуру».
«В Приморском районе есть школы, в которых изучают английский, немецкий, испанский, французский, финский и даже японский. Наша школа первой в городе запустила пилотную программу по углубленному изучению таджикского и узбекского языка, — рассказывает директор лингвистической школы № 43 в Санкт-Петербурге Ирина Дмитриевна Герман. — Это два очень разных языка с богатейшей литературой, и их преподают носители. У нас учится не так много детей, чьим первым языком является таджикский или узбекский. Но русскоязычные ученики и учащиеся из азербайджанских и армянских семей, которых у нас больше, уже успешно осваивают новые предметы. При этом таджикскоговорящим учащимся мы рекомендуем выбрать в качестве иностранного языка узбекский и наоборот, поскольку мы убеждены в том, что чем большим количеством языков ребенок сумеет овладеть, тем лучше. Уже в этом году наши выпускники смогут читать в оригинале не только Пушкина и Толстого, но и Фирдоуси, Джами или Алишера Навои».
Читать текст полностью
© Ольга Житлина, Алехандро Рамирес
Случаи, когда дети выучивали языки соседей, бывали и до постановлений чиновников. Учительница, ведущая продленку в одной из школ менее благополучного Невского района северной столицы, рассказала, что после уроков она просила учеников, около половины которых были детьми рабочих мигрантов из Центральной Азии, обучать друг друга своим языкам. «Таким образом, русскоязычные дети помогли своим товарищам выучить русский, и все начали говорить на киргизском, узбекском и таджикском. Это также дало каждому ребенку возможность почувствовать себя экспертом в чем-то, что очень важно в условиях миграции», — отмечает Татьяна Александровна Заводская.
Книга о Ходже Насреддине XXI века. Новая страница отношений между Россией и Таджикистаном
© Ольга Житлина, Алехандро Рамирес
Другой правительственной инициативой уже на международном уровне стал издательский проект. Душанбинское издательство «Ирфон» вместе с крупнейшим российским издательством «АСТ» в рамках совместной программы Министерства культуры России и правительства Таджикистана по развитию и укреплению культурных связей между двумя государствам беспрецедентно большим тиражом выпустило книгу «В поисках Насреддина». Это издание представляет собой сборник коротких рассказов и анекдотов о популярном персонаже средневекового среднеазиатского фольклора Ходже Насреддине. Правда, действие этой книги перенесено в начало XXI века. Сборник стал первым совместным издательским проектом двух стран после коллапса СССР и его культурной национальной политики.
Герой книги ездит на заработки в Россию, страдает от милицейского и полицейского произвола у себя на родине и за ее пределами, сталкивается с бытовыми трудностями и предрассудками патриархального общества.
«На протяжении 70—80-х годов в союзных республиках действовала масштабная программа переводов локальной литературы на русский язык и наоборот, — рассказывает Хайриддин Шарипов, директор “Ирфона”. — Например, ташкентское издательство ЦК КП Узбекистана выпускало серию тоненьких книг с переводами классиков таджикской и узбекской поэзии “Избранная лирика Востока”. Сейчас сложно себе это представить, но книги этой серии выпускались тиражами в сотни тысяч экземпляров и распространялись по всему Союзу, и каждый школьник имел возможность получить представление о культуре всех республик. Именно эту традицию мы пытаемся оживить, начиная проект сотрудничества с российскими издательствами и Минкультом. За последние тридцать лет культурный обмен между Россией и Таджикистаном практически прекратился. Россияне воспринимают граждан нашей страны и выходцев из нее исключительно в качестве низкоквалифицированной рабочей силы, совершенно не представляя, какова их жизнь дома и даже у них под боком. “В поисках Н.” — это способ ярко и без надрыва рассказать о зачастую невыносимых условиях жизни трудовых мигрантов, о реалиях современной Средней Азии и о причинах, по которым люди вынуждены искать кусок хлеба на чужбине. В то же время это проект эмансипации. Мы убеждены, что юмор сегодня — это средство самозащиты и сохранения чувства собственного достоинства, ответ на оскорбления и издевательства, встречающиеся в российских масс-медиа».
© Ольга Житлина, Алехандро Рамирес
«Если традиционные истории о Ходже зачастую носили мачистский характер, и его жена показана в самом невыгодном свете, то в современных анекдотах возникает новый персонаж — сестра Насреддина. В них мы слышим рассказы уже от ее лица. Вероятно, это связано с тем, что многие из этих анекдотов придуманы женщинами», — рассказывает один из составителей сборника, Амаль Усманова.
По словам министра культуры РФ А.А. Авлеева, самым сложным сейчас представляется распространение стотысячного тиража книги: «Поскольку единой сети дистрибуции больше не существует и появились межгосударственные границы, пришлось заключать множество договоров с различными сетями книжных магазинов и компаниями-распростанителями. Министерство культуры РФ выкупило половину тиража для поставки книг в школьные библиотеки по всей стране».
Заговор. Творческая молодежь и трудовые мигранты объединяются
Кадр скрытой камеры
Помимо государственных программ, нам удалось обнаружить и совершенно неофициальные низовые движения. В последнее время в некоторых районах Петербурга появилась новая тенденция. Утром в определенных местах города замечены одетые по последнему слову моды молодые люди. Они встречаются с рабочими мигрантами и обмениваются с ними одеждой, затем в новом облике расходятся каждый по своим делам. День ото дня количество этих людей растет.
Как нам удалось выяснить, в большинстве своем эти ребята — представители креативных профессий и студенты. Вот что рассказали нам участники этого формирующегося движения о причинах его появления и целях:
Алексей, журналист:
Изначально идея переодеваний возникла в ответ на угрозу националистических нападений, откровенный расизм и коррумпированность сотрудников полиции, которые проверяют документы у мигрантов по десять раз на дню и вымогают у них взятки. Лично я просто не мог спокойно смотреть на это. Мы переодеваемся, чтобы смешать визуальные коды, по которым можно легко делить на «русских» и «нерусских», «местных» и «приезжих», «рабочих» и «интеллигенцию».
Кадр скрытой камеры
Артем, продавец в музыкальном магазине:
Нашему правительству очевидно выгодно потакать ксенофобским настроениям, чтобы пользоваться дешевой рабочей силой, поэтому оно бездействует. Так что мы с друзьями решили начать делать что-то сами. Я очень подружился с одним из ребят, Хуршедом, на почве музыки. Я кое-что скачивал ему, а он привез мне потрясающие диски с памирской музыкой из Таджикистана.
Саша, социолог:
Представители того, что теперь стало принято называть креативным классом, надевая одежду мигрантов, заявляют об отказе формулировать свою идентичность через потребление, а также о своем намерении производить культуру без классового и расового разделения. Это звучит как утопия, но нам хочется преодолеть традиционное противопоставление творческого и физического труда.
Дима, студент:
Я слышал об этой инициативе, но относился к ней довольно скептически. Последней каплей стал увиденный мной в ютьюбе ролик. Там снят митинг «Единой России», на который согнали приезжих дворников и рабочих. Это уже верх цинизма. Даже хуже, чем школьников. Прикрыться самой социально уязвимой группой. Многие люди не то что не могли отказаться, они даже не знали, во что их ввязывают.
Кадр скрытой камеры
Олег, графический дизайнер:
Я бы сказал, что наша деятельность — это что-то вроде негласного заговора рабочих мигрантов и дизайнеров, художников, рекламщиков, всех тех, кто производит{-tsr-} визуальную культуру, моду, бренды, лейблы, все эти декорации нашей реальности, против системы выстраивания этого антуража. Дизайн — этот мощный инструмент маркирования и разделения — мы, те, кто его производит, моделируя форму зданий, вещей, одежды, решили похитить и использовать сообща с теми, кто занят материальным воплощением всех этих проектов.
Переодевания начались в одном из районов Петербурга, но быстро распространяются по всему городу. Если в вашем районе такой группы еще нет, никто не мешает вам создать ее самостоятельно.
