Фекальные радости живописи

Художник выпускает из своего нутра картину, и наблюдать за этим может быть очень смешно

В Америке есть несколько вещей, которых мне очень сильно не хватает здесь, и одна из них — телешоу под названием «Радость живописи» (The Joy of Painting). Вел эту передачу дядя по имени Боб Росс. Это был такой стареющий хиппи. Его всегда показывали в субботу после обеда по PBS (некоммерческий телеканал, который финансируют телезрители и культурные фонды). Наблюдать, как он рисует, было чистой медитацией. Он рисовал быстро, по влажному слою, а говорил медленно, и это завораживало. Боб Росс рассказывал о красках и кисточках, о кроликах, белочках и прочих мелких зверюшках, которые прячутся среди сосновых иголок. Он быстренько набрасывал покрытую буйной зеленью долину, а потом неожиданно сажал на нее жирную черную кляксу, так что ты в ужасе вскрикивал: «Боб, что ты наделал?» — «Ошибок не бывает, бывают лишь счастливые случайности», — успокаивал тебя Боб. Через несколько секунд на картине появлялось озеро, и ты вздыхал с облегчением. Хотя облегчение было неполным. Потому что конечный результат этого квазимодернистского подхода к станковой живописи был всегда одинаков: невообразимый кич, романтические пейзажи Скалистых гор то зимой, то вечером тут как тут, целы и невредимы — всего за пятнадцать минут быстрого рисования в технике, напоминающей автоматическое письмо или спонтанность абстрактного экспрессионизма.



Смотреть, как рисует Боб Росс, примерно то же, что следить за сложным химическим процессом, в результате которого возникает простое говно. Боб нам говорит, что «картины точно так же индивидуальны, как люди», но все его картинки (как и все люди) на выходе совершенно одинаковы. Как ни крути, о чем ни рассказывай, все равно получится кичевый пейзаж.

Абстрактный экспрессионизм никогда не был столь честен. Наоборот, он требовал от художника личного и телесного героизма, чтобы он забыл всех этих маленьких зверюшек и остался один на один с пустым холстом. Чтобы из самого материала извлечь нечто такое, что уж точно не похоже на все остальное, художник должен был осмыслить форму телом, без слов и сюжетов, он должен был «озвереть» и купаться в бесформенной телесности (и даже в говне), создавая смысл через какие-то там повторы и подвиги. Но такой художник неизбежно начинает исследовать метафизику собственного телесного процесса, превращается в шамана личного ритуала. Любой авангардист после знаменитой статьи Клемента Гринберга «Авангард и кич» убежден, что золотая пуповина, связующая его с капиталом, не что иное, как пуп земли.



Именно такого типа искусство показывает нам художник Пол Мак-Карти (Paul McCarthy) в своем фильме «Живописец» (Painter), 1997. Если вы ограничитесь первыми тремя минутами, все это довольно смешно, хотя как-то по-немецки фекально. Но потом наступает какая-то тоска, свойственная современному искусству вообще. Перформанс в своем безумии станет чем-то похож на шоу Боба Росса: он тоже имеет парадоксально усыпляющий эффект. Как будто бы незаметно вернулись зверюшки.