Микроутопии

Напоследок мы решили узнать о заветных желаниях наших авторов и коллег

Мы предложили художникам, кураторам и интеллектуалам назвать свое заветное желание:
1. В политике.
2. В культуре/искусстве/архитектуре.
3. Вообще.

В опросе приняли участие:

Юлия АКСЕНОВА, куратор центра «Гараж»
Кирил АСС, архитектор-художник, автор колонки «Архитектура с Кирилом Ассом»
Татьяна ВОЛКОВА, куратор
Андрей ЕРОФЕЕВ, куратор
Арсений ЖИЛЯЕВ, художник, куратор
Александр ИВАНОВ, основатель и главный редактор издательства Ad Marginem
Влад КРУЧИНСКИЙ, художник, автор серии комиксов
Павел МИТЕНКО, художник, эссеист, активист
Иван НОВИКОВ, художник
Мария СУМНИНА и Михаил ЛЕЙКИН, художники, работают в группе «МишМаш»
Хаим СОКОЛ, художник
Алексей ЦВЕТКОВ, литератор, публицист, автор рубрики «Идеологические портреты с Алексеем Цветковым-младшим»
Ольга ЧЕРНЫШЕВА, художник
Сергей ШУТОВ, художник
Елена ЯИЧНИКОВА, куратор

Художники Дмитрий ГУТОВ и Дмитрий ВИЛЕНСКИЙ отказались ответить на вопросы из соображений суеверия, а Андрей МОНАСТЫРСКИЙ признался, что у него нет заветных желаний.


Юлия АКСЕНОВА

1. Последние изменения в жизни общества доказали, что у нас есть публичное пространство. Хочется, чтоб оно дальше развивалось, осваивало новые формы и было независимо от каких-либо лидеров.

2.Хочется, чтобы русские художники заняли достойное место на международной художественной сцене. У меня есть еще одно скромное желание в области культуры — увидеть приличного человека на посту министра культуры РФ.

3. Чтоб было больше солнечных дней в году. Еще трудно представить, как мы будем существовать без OPENSPACE.RU… Мне хочется, чтоб эта команда продолжала осуществлять свою миссию, очень надеюсь, что так и будет.


Кирил АСС

1. Я все мечтаю и жду, что кому-то удастся сформулировать политическую теорию нового поколения, которая наконец оторвется от повсеместного марксизма и не менее повсеместного либерализма и в которой наконец переплетутся анархизм, социальность, пиратство и наследственность. То есть теории, в которой выкристаллизуется новый баланс между свободой, ответственностью и человеческой природой.

2. Точно так же я жду (и пытаюсь приблизить) приход в культуру новой глубины, потому что только в глубине происходят прозрения. И ждать, я верю, осталось недолго, потому что сознание нашего времени неизбежно, диалектически придет от избытка информации к синтезу и проникновению в глубь смыслов.

3. И потому я ожидаю новой серьезности, новой вдумчивости, новой интроспекции; отвлечения от спекуляций и опрощенного языка; новой универсальности и новой строгости, которые требуют взвешенного выбора и осознания непознаваемости всего сразу; новой честности, новой этики, новой поэзии.


Татьяна ВОЛКОВА

1. Чтобы Богородица Путина прогнала.

2. Попасть на концерт Рixies.

3. Уже сбылось.


Андрей ЕРОФЕЕВ

1. Чтобы наша страна ощутила себя и, соответственно, вела бы себя как часть западного мира, как часть Европейского союза. Скромная часть.

2. Чтобы художники заговорили не только о своей специализации в искусстве, и чтобы они были услышаны обществом. По телевизору.

3. Хочется еще пожить. Дожить до осуществления первых двух желаний.


Арсений ЖИЛЯЕВ

Я так сильно занят сейчас монтажами и политикой, что единственным моим желанием является лежать на верхней полке в поезде, едущем куда-нибудь к ближнему морю или просто в Воронеж, и читать какую-нибудь интересную книгу...


Александр ИВАНОВ

1. Хотелось бы перенести столицу России куда-нибудь в другое место — например, в Нижний Новгород. Или даже лучше было бы построить для этой цели отдельный город по типу Brasilia Нимейера, с такой же качественной архитектурой. Нужна какая-то пространственная метаморфоза, нужно попытаться начать все с чистого листа.

2. Отличным культурным проектом для России могло бы стать открытие Русского культурного центра в Афинах (по примеру аналогичных британского, американского и французского центров) и Русского университета в Риме. Для этого понадобится не так уж много средств (1,5—2 млрд евро), но культурный результат был бы огромным. Во-первых, Россия бы подчеркнула тем самым, что ее духовные истоки лежат в антично-христианском мире. Во-вторых, оба центра могли бы поддержать или даже воскресить отечественную традицию классической филологии, истории и археологии. Из этих центров можно было бы сделать научно-просветительские и художественные институции не только для ученых, но и для писателей, художников, архитекторов. Русский культурный центр в Афинах мог бы носить имя С.С. Аверинцева и стать также центром по изучению и сохранению традиции русской византологической школы. А Русский университет в Риме мог бы называться именем Иосифа Бродского и стать международным центром поэзии с ежегодными грантами и стипендиями для поэтов, художников, архитекторов и музыкантов со всего мира.


Владислав КРУЧИНСКИЙ

1.

2. Пусть в Москву еще раз приедет Умберто Эко, а Жиляев станет председателем МОСХа.

3. Я хочу, чтобы все танцевали!

{-page-}

 

Павел МИТЕНКО

1. Я стремлюсь к тому, чтобы то новое, что появилось в общем политическом движении этого года, осознало лучше свою ценность и свою новизну, освободившись от старых форм действия, организации и своего представления в медиа через «лидеров». Вместе с этим мы бы освободились от вынесенных из 90-х представлений, надо сказать, по своему справедливых и даже разумных, о том, что «политика — дело грязное». Только выводы из этих представлений теперь следуют иные: нам нужна другая политика.

2. Искусство, если только стремиться к чему-то значительному, должно очень конкретно и ясно осознать себя в контексте этого движения (в лагерях, на площади, в новых коллективах, действующих публично...). Выход из тупика банальностей, бесконечных раскручивающихся перверсий и пустых странностей искусства заключается в солидарном действии, что вовсе не означает упрощения форм. И не стоит принижать способности к созданию изображений, конструированию объектов в пространстве и самого пространства, такая работа необходима. Но не стоит и забывать, что все это имеет смысл, все это ценно только в свободных и живых коллективах, позволяющих их участникам действительно делиться собой. Язык, который становится сильнее господствующего, рождается в столкновении. А борьба идей имеет смысл только от лица нового опыта. Но искусство состоит также в умении поддерживать коллектив в состоянии эксперимента и равенства. И это действительно большая задача. Никакие самые точные инструкции не способны избавить нас от рутины и возникающей то здесь, то там иерархии. Искусство неформального общения — в котором часто так преуспевают те, кто называют себя художниками, не скатываясь при этом в ложь или банальность, — может внести разрушающую всякие иерархии трансгрессию. Такие коллективы могут совершать труд по выработке новых форм общего для себя и, возможно, для других. В этом смысле искусство и политика необходимы друг другу.

3. А вообще, город — место душное. Я хотел бы, чтобы парк возле моего дома разросся прямо до двора, чтобы дом утопал в зелени. Даже хорошо, если при этом он пересечет не замолкающую почти ни на час в сутки трассу. Автомобили, если в них и есть такая необходимость, — кстати, чаще, чем хотелось бы этого, автомобилисты представляют собой не лучшую сторону человечества, напуская на себя невообразимую важность, — можно было бы пустить под землей. Было бы круто, если бы во дворе, захватив пустырь и автостоянку (появившуюся пару лет назад на месте детской площадки), разрослись полевые цветы и травы, тогда там можно было бы загорать, не отходя далеко от подъезда, наслаждаясь при этом запахами вольной растительности. Парковый пруд мог бы последовать за ними, пересекая и трассу, и двор пополам. Конечно, если позволить в Москве такие вольности, то придется перекраивать весь город, поскольку слишком затруднится передвижение к центру. Может быть, нам в городе нужно больше центров? Но все это требует того, чтобы мои желания совпали с желаниями других, и более серьезного обсуждения...


Иван НОВИКОВ

1. Появление в политике силы (человека, партии — не важно), мыслящей глубоко, интересно. Или это можно сказать иначе — смена политического мышления в целом.

2. Главное желание в искусстве — чтобы дело дошло наконец до сути. От гарнира уже тошнит.

3. Теоретически интересное и практически верное объяснение барионной асимметрии.


Мария СУМНИНА и Михаил ЛЕЙКИН

Никогда не задумывались о мечте в политике, так как это слишком приземленный жанр, как показал ХХ век. Только он показал эту «сбычу мечт» не только их авторам, мечтателям ХIХ — начала ХХ вв., но и тем, кто вынужден был — кто в крови, кто в рутине — их мечты расхлебывать, и мы в том числе.

Недавно попалась на глаза фраза: «You were born too late to discover Earth, you were born too early to discover Space» — то есть ну совсем не время для мечтателей, абсолютный прагматизм. Все мечты теперь могут начинаться словами «Дожить бы до…».

Хотелось бы дожить до времен, когда автомобили в основном будут электрическими. Дело в том, что дороги тогда трансформируются из зон отчуждения, источников гари, пыли, копоти и шума — назад, как по фэншую, в стихию, аналогичную реке. И вот когда дороги станут тихими и без запаха — мы сможем опять вокруг них селиться, созерцать их, сидеть на балконе с видом на шоссе и попивать чай на закате.

Один российский ученый посчитал, что, для того чтобы человечество существовало на Земле безопасно для экосистемы, то есть без ее постепенного сокращения — численность населения Земли должна сократиться до 300 000 — 500 000 чел. Похоже на правду. С учетом того, что глобальное потепление вызывается в немалой степени, например, метаном, исходящим от коровьих лепешек. А коров и пастбищ понадобится все больше и больше.

Хотелось бы жить в мире, где много места. Правда, в России как раз места много и население сокращается, но уж слишком много гнуса. Комары, клещи, особенно за Уралом, где природа самая красивая. Может, раньше так не было, а сейчас период такой, нашествие клещей.

В принципе, развитые страны уже встали на путь сокращения своего населения. Но как-то не верится, что удастся дожить до той поры, когда и все развивающиеся страны переболеют своим ростом и тоже начнут сокращаться, — будут все цивилизованные-образованные на электромобильчиках ездить и в походы на природу ходить. А войны тогда уже ни к чему будут: места полно, технологии все достались от предков, живших в стесненных условиях и вынужденных суетиться. Рай. И в искусстве тогда потоки мысли будут спокойно виться, не спотыкаясь о конформизм, моду и деньги.

Только не вполне ясно, будет ли там пространство для мечты и искусства, когда все уже хорошо?

Главное — пережить нашествие клещей.


Хаим СОКОЛ

1. В настоящем — освобождение политзаключенных в России, десталинизация общества: мы все сделаем важный шаг вперед, если на главном здании на Лубянке появится скромная табличка примерно такого содержания: «С такого-то по такой-то год в этом здании находилось столько-то заключенных. Регулярно применялись пытки и проводились экзекуции. Расстреляно было столько-то человек. Замучено — столько-то. Невинно осуждено — столько-то». Или давайте хотя бы начнем с Русского павильона в Венеции, которому в следующем году исполняется сто лет. Можно написать : «Это здание построил архитектор Щусев, который также принимал участие в строительстве здания НКВД на Лубянке. А в том здании было замучено, расстреляно и т.д.».

В будущем — повсеместное возрождение советов как формы (само)управления.

2. Возвращение утопии, увидеть, помыслить, представить будущее, каким оно могло бы быть.

3. Научиться быть счастливым)), то есть фиксировать это состояние.

{-page-}

 

Алексей ЦВЕТКОВ

1. Демонетизация всего, т.е. новая социалистическая революция и тотальная власть трудящихся. Это необходимый шаг к «лучистому человечеству» Циолковского. Как показал еще Сергей Подолинский в своем знаменитом письме к Марксу, наиболее общий смысл человеческой деятельности — это удержание солнечной энергии в превращенных формах на земной поверхности. Историческая логика этого процесса неизбежно приведет к автономизации энергии в ее разумной форме.

2. В условиях дальнейшего воспроизводства капитализма, пока названная выше политическая мечта еще не воплощена «новыми красными», культурной победой стала бы организация разветвленной сети книжных магазинов, похожих на «Фаланстер». Внутри это были бы самоуправляемые кооперативы совладельцев, а вовне они транслировали бы прогресс, науку, диалектику и искушенный вкус, т.е. вкус, не исключающий самоанализа. Сеть «фаланстеров» производила бы «сообщество» на своей территории.

3. Вообще, я мечтаю в своей работе и решениях никак не зависеть от денег. То есть вообще забыть о законе стоимости. От чего же тогда зависеть, ведь человека создает внешняя социальная гравитация? Я мечтаю зависеть от согласованного с другими людьми понимания общей пользы, от всеми разделяемого плана, от общего интеллекта, сигнал которого не искажен интересами чьей-то прибыли или классовыми привилегиями. Но это возможно, конечно, только в случае реализации первой, политической мечты.


Ольга ЧЕРНЫШЕВА

1. У меня ощущение, что другие не могут сделать так, чтобы нравилось тебе, тем более что и сам не можешь сделать так, чтобы все нравилось. Несмотря на это: бесплатный интернет — каждому. «Пусси» — освободить.

2. Время кавычит предыдущие уродства. Все, что возникает на наших глазах, кавычится вместе с нами. Если количество уродливого победит, от нас останутся анекдоты. Хотелось бы, чтобы остались песни.

3. Мои заветные желания касаются качеств и умений, отсутствующих у меня.


Сергей ШУТОВ

1. Правосудия!!!

2. Я мечтаю о скучной академической истории искусства (желательно, из нескольких томов), объективно описывающей происходящее во 2-й половине ХХ века, которая позволит понять связи с искусством начала века и с искусством начала XXI века. Только такой труд позволит не топтаться на месте, повторяя ошибки и открытия предыдущих поколений, а двигаться вперед и открывать новые горизонты.

3. А себе персонально я бы пожелал мастерскую, в очереди за которой я стою с 78-го года.


Елена ЯИЧНИКОВА

Я мечтаю о том, чтобы в России были сильные художники, думающие кураторы, компетентные арт-критики, проницательные искусствоведы, образованные меценаты и коллекционеры, нацеленные на долгосрочную работу галеристы и вдумчивые зрители. Чтобы искусство получало поддержку, сохраняя свою независимость. Чтобы появились некоммерческие институции, которые не боялись бы экспериментировать с привычными форматами и работали с учетом международного контекста. Чтобы российские художники стали полноправными участниками международных выставок, резиденций и дискуссий. Чтобы деятели искусства не подвергались репрессиям и художники не сидели в тюрьме. Чтобы искусство ставило значимые вопросы. Большинство этих вполне реальных вещей под рубрикой «мечты» предполагают системные изменения, которые по большому счету невозможны без политических изменений в стране. Я мечтаю о том, чтобы политическим субъектом стал свободный, самостоятельный и умеющий критически мыслить гражданин, чтобы люди верили в свои силы, в то, что изменения реальны и что мечты — это начало действий. Искусство и культура играют в этом не последнюю роль и мне очень хотелось бы, чтобы эту очевидную истину не нужно было доказывать, о чем, к сожалению, говорит закрытие OPENSPACE.RU.


P.S.: Хаим Сокол. Мечта о солидарности

Я медленно соображаю. Так устроен мой мозг. Поэтому плохо сдаю тесты и произвожу плохое впечатление на собеседованиях. Блиц-опросы тоже не мой конек. Нужный ответ приходит через несколько дней, а то и через неделю. И когда Катя Лазарева попросила меня в течение двух дней написать для OPENSPACE.RU о моей мечте в политике, в искусстве и вообще, я растерялся. Хотя должен был бы ответить сразу. Потому что мечта — это то, о чем ты думаешь долго, возможно, всю жизнь. Но я тормоз и соображаю медленно. О чем-то я, конечно, написал. Но, кажется, как всегда, что-то главное я упустил. Поэтому пишу вдогонку сейчас, через три дня после дедлайна.

Когда меня спросили о мечте, я стал мучительно думать, есть ли она у меня. Конечно, я хочу быть знаменитым, успешным и т. д. Но стоит ли за мечту выдавать свои желания? Мне кажется, мечта — это не о себе или не совсем о себе.

И вот сейчас мне на ум приходит одна вещь, о которой я много думал в этом году и которую в силу разных причин мне самому не удалось реализовать. И поэтому пока я могу ее обозначить как мечту.

Скоро начнется очередная Молодежная биеннале в Москве. В этом году у Биеннале есть главный куратор, есть, кажется, три основные площадки. Уже проведена гигантская работа по отбору участников, подготовке площадок, изготовлению и транспортировке работ. Пишется, переводится и печатается каталог. В Биеннале примут участие тысячи художников, сотни приедут в Москву со всего мира. Сейчас, наверное, в самом разгаре процесс монтажа. Иными словами, это огромная производственная машина, в которой задействовано, помимо художников и кураторов, большое количество рабочих, водителей, грузчиков, переводчиков, критиков, дизайнеров, уборщиков. И конечно же, без преувеличения можно сказать, что Молодежная биеннале — крупнейшее культурное событие Москвы этим летом.

Но есть одна проблема. Все это происходит в ситуации, когда трех девушек судят по делу Пусси Райот. Они сидят уже несколько месяцев и, боюсь, будут сидеть еще долго. Кроме этого, начались репрессии в отношении участников митинга 6 мая. Уже арестовано 13 человек, и этот список далеко не окончательный. Биеннале современного искусства не может игнорировать данный контекст. Я не знаю программу Биеннале, но я почти уверен или, во всяком случае, надеюсь, что Pussy Riot будет уделено особое внимание, может, даже будет отдельное событие. Однако, на мой взгляд, подобного рода заявления или какие-то действия будут крайне малоэффективны по причине их ярко выраженной политической амбивалентности. С одной стороны, «шоу маст гоу он», намечаются торжественные открытия, на которые приглашены важные люди, в том числе какие-то госчиновники. Происходит это все на базе крупных государственных и муниципальных учреждений культуры — Третьяковка, ЦДХ, ММСИ, ГЦСИ. Осваиваются государственные бюджеты и т.д. Крупный капитал наверняка тоже пожертвовал на развитие молодых художников немалые суммы. Толпы зрителей, в основном молодежи, подогретых дружественными СМИ, будут ходить смотреть, фотографироваться на фоне инсталляций, лайкать и комментить. С другой стороны, «Пусси» сидят. И 13 заложников 6 мая тоже сидят. И поэтому всякое действие в этих рамках будет все равно носить аффирмативный характер. Поэтому я считаю, что жест бездействия стал бы гораздо более эффективным средством. В данном конкретном случае я имею в виду всеобщую забастовку художников, кураторов и всех, кто причастен, которая бы парализовала Биеннале. В свое время спортсмены доказали, что подобными методами можно достигать серьезных политических побед, например, в борьбе против апартеида. Отказ от участия в Олимпийских играх стал мощным инструментом международного влияния. Теперь пришло время искусства. Накануне Майского конгресса я предложил своим коллегам из Союза творческих работников выступить с призывом ко всем художникам бойкотировать Молодежную биеннале с требованием прекратить политические репрессии. Представляете, Биеннале открывается, а художников нет, залы пусты, либо работы не распакованы?! Гигантский экономический и символический механизм со скрежетом останавливается. Наивно? Возможно. Но это был бы невероятно мощный пример проявления солидарности. Жест, в котором бы политика, этика и эстетика слились воедино. Наконец-то молчание и пустота из эстетических категорий превратились бы в грозное оружие, а отказ от искусства здесь и сейчас перестал бы быть утопией или популистской демагогией.

Я глубоко сожалею, что из-за своей инертности, отсутствия воли, недостаточной веры в себя и просто расхлябанности не сумел вывести этот вопрос хотя бы на уровень широкой дискуссии. И сейчас, возможно, все это читается как очередные интеллигентские сопли. Но я верю, время всеобщей солидарности придет. Это моя мечта.

Материал подготовила Екатерина Лазарева​