Псевдовоспоминания Питера Дойга

Давид Рифф мысленно побывал на выставке картин Питера Дойга в музее современного искусства Tate Britain в Лондоне

Имена:  Питер Дойг

Словом «капитализм», собственно, все и определяется. И нечего наводить тень на плетень. Все продается и покупается. Произведения искусства — всего лишь товар. Всякая вещь — всего лишь вещь. С этим надо смириться...

Многие художники и интеллектуалы на дух не выносят эту буржуазную прямолинейность. Вот почему они никогда не пойдут на выставку-ретроспективу британского художника Питера Дойга, открывшуюся в британском музее Tate. Нет, когда-то Дойг тоже был маргиналом из самого юного поколения молодых британских художников», кем-то наподобие нашего Димы Гутова (у них даже возраст одинаковый). Но сейчас, после головокружительного взлета цен на его работы за последние пять лет, он стал одним из самых дорогих европейских художников и переселился из Великобритании на остров Тринидад. Насыщенная фактура и меланхоличные карибо-американские мотивы делают его живопись идеальным салонным искусством, декоративной альтернативой фотографии. Метафизические тени и траурные тона создают необходимый объем и сообщают любому интерьеру оттенок созерцательной глубины. Это откровенно буржуазное искусство, декларирующее возвращение к старомодной станковой живописи, одомашненный и интерьерный вариант Дэмиена Хёрста. Собственно, так оно себя и позиционирует.

Откройте страничку с развернутой информацией об этой выставке здесь, и вы сразу поймете, что я имею в виду.



Что прежде всего привлекает ваше внимание? Помимо имени художника (которое символически размещено над волшебной радугой, с милым бесстрашием провоцируя ассоциации с кичем шестидесятых), вы видите небольшую надпись: «При финансовой поддержке членов группы поддержки «Выставка Питера Дойга»« (именно так!). Так что за этой выставкой стоят серьезные деньги. Википедия шутливо замечает, что среди коллекционеров дойговских работ «числится финский магнат розничной торговли Кевин Кокко (который после попытки ограбления в 2005 году установил у себя систему безопасности мирового уровня, включающую в себя сканирование сетчатки глаза, биометрический и голосовой контроль), а также албанский углепромышленный олигарх Джоно Дингл Денглз». Эти имена — шутка. Конечно, имеются в виду Саатчи и Гэвин Браун. «Я не верю, что Дойг может написать скучную картину», — говорит обозреватель отдела искусства газеты The Guardian Эдриан Сирл (Adrian Searle). «Ну а я все равно не пойду», — говорит критически настроенный критик.

Вам туда идти тоже не обязательно. У выставки солидный бюджет, к тому же музей хочет, чтоб вы еще и затоварились здесь какой-нибудь сувениркой. Так что надевайте ваш собственный глазной сканер и гляньте на эти панорамы, две комнаты, наполненные безумно фактурными пейзажами. Голова не кружится?

Питер Дойг говорит, что его тошнит при мысли о том, что кто-то сует руку в карман и запросто выкладывает за одну из этих работ 5 миллионов фунтов. Ну что же, теперь и у вас есть возможность посмотреть на эти работы. Правда, справившись с собой, вы можете вдруг обнаружить, что, если присмотреться, картины Питера Дойга вам даже нравятся. И вообще, он белый и пушистый. И вам ни за что не понять, в чем причина раздражения, которое они у вас вызывают. То ли дело во всей этой рекламной шумихе и оптических галлюцинациях, которые она вызывает? То ли в том, что под волшебным лаком свечение реальности становится совсем уж незаметным?



Так что вас по-прежнему подташнивает, и не только из-за головокружительных цен, но и из-за всей этой лакировки, слипшейся массы якобы органических орнаментов, наложенной на некую фундаментальную тоскливость.

Дойг может легко навеять на вас грусть: он — виртуоз блюза наподобие Эрика Клэптона. Как и Клэптон, Дойг играет свои грустные блюзы в стиле «белого парня»: он так же старомоден в своих фразочках и переборах, в работе кистью, так же антиконцептуален, так же неуправляем и шероховат — и более традиционен, чем сама традиция. В этом смысле что-то в его живописной манере напоминает мне рок из южных штатов (Southern rock) с его слайд-гитарами и стильным псевдодеревенским акцентом. Но все это — поддельное: исполнитель давно оторван от опыта реального рабства и от танцев вокруг костра, исполненных натурального деревенского идиотизма. То, что мы видим у Дойга, — это волшебный мир детства, оргия буйных галлюциногенно-расплывчатых красок в климтовском духе, нечто приятное во всех отношениях.



Деревенские домики, пруды и дороги на его картинах — кислотные детали британо-американо-карибского ландшафта, который что у Тёрнера, что у американского художника Мардсена Хартли, что в работах гудзонской школы (Hudson River School) всегда был сродни галлюциногенному веществу. Суть этого психоделика — ложная память о простой жизни, какою она была в докапиталистическую эпоху. Теперь она поставлена на производство — в качестве ностальгического дикарского сувенира для супербогачей. Для нас — простых представителей мелкой буржуазии — она существует разве что в репродукциях. Собственно, из репродукций черпает все свои псевдовоспоминания и сам Дойг...

Перевод — В. Кушнирович