Странная жизнь финских художников

Попала я в Хельсинки на достаточно долгий срок, чтобы понять, что у творческих людей там мало перспектив. А при этом считается – рай для художников

Попала я в Хельсинки на достаточно долгий срок, чтобы понять, что у творческих людей там мало перспектив. А при этом считается – рай для художников

Из всех стран Западной Европы Финляндия выделяет больше всего средств на поддержку национального искусства внутри страны и популяризацию его в мире. В 2008 году на организацию парижского фестиваля «100% Финляндия», который по масштабам был подобен культурной экспансии, потратили несколько миллионов евро. Финский журнал о современном искусстве Framework – солидное издание: аналитические статьи ведущих искусствоведов мира, куча цветных иллюстраций, формат А3 и бумага, надо отметить, не глянцевая, потому что финская печать может позволить себе подчеркнутую сдержанность без потери качества. То есть – по интеллектуальному уровню журнал приближен к «ХЖ», а по деньгам – оставляет позади, к примеру, «Артхронику». Деньги эти дает опять-таки государство, с одним условием – абсолютно все статьи, о чем бы они ни были, должны быть проиллюстрированы работами финских художников.

Несмотря на такое обилие благ, мои друзья, финские художники, ругают эту систему. Не бесятся ли они с жиру? Да в том-то и проблема, что с жиру сложно беситься. Я где-то слышала, что моряки выливали в штормовое море масло, чтобы волны утихли. Чушь, конечно, но тут я невольно об этом вспомнила. От такого жирного изобилия в современном искусстве происходит чрезмерное затишье.

Большинство галерей в Финляндии принадлежит многочисленным Союзам художников и другим организациям самих художников. Именно они определяют лицо основного художественного процесса. Есть, впрочем, и частные владельцы. Почти все галереи действуют по весьма странной системе, напоминающей что-то позднесоветское. Художник арендует выставочные площади галереи. Галеристы ничего не продают, так как они вполне довольны деньгами за аренду. Так как и художник, выходит дело, ничего не продает, то, чтобы заплатить за аренду, он должен получить от одной из множества грантовых организаций грант. Заявку на проведение выставки (текст, фото, СV) галереи принимают дважды в год. Потом долго рассматривают: что подходит к стилю галереи, а что нет. И сообщают художнику, что время проведения его выставки, например, через год. За это время он должен найти грант, которого хватит на аренду, печать пригласительных билетов и, если галерея в другом городе, доставку работ. Подготовка выставки может занять около двух лет.

При нормальном арт-рынке это было бы невозможно – в другой стране работы приличного художника за такой срок уже были бы проданы. Да и за сменой трендов надо поспевать. И дело даже не в арт-рынке. Художник придумывает что-то в конкретный момент и показать это хочет тоже в данный момент. Если ему это не удается, он постепенно охладевает ко всему, кроме получения грантов.

Есть, конечно, исключения – четыре коммерческие галереи в Хельсинки работают по понятной схеме: выставка–продажа–процент. Но они готовы работать только со знаменитостями. Например, в галерее «Форсблом» я посмотрела выставку Джулиана Шнабеля. Работы от 200 до 400 тысяч евро. Можно усомниться, что распечатка сувенирного индийского лубка с Кришной или Ганешем, по которой художник провел несколько ярких цветных линий спреем для граффити, – значительное произведение искусства. Сомневающиеся могут посетить вторую выставку Шнабеля, проходящую параллельно в самом статусном для Финляндии месте – музее современного искусства «Киасма».

Шнабель настолько продаваем, что даже музей ради него ударился в продажи – за день до открытия выставки в музее состоялся закрытый показ экспозиции для желающих приобрести работы. Но для того чтобы попасть в коммерческую галерею и для того чтобы она вложила в художника деньги, нужно быть раскрученным, как Джулиан Шнабель. Или хотя бы как Африка, чья выставка была в «Форсбломе» до этого. У них и работы похожи. Как пройти расстояние от галерей, где за выставку платит художник, до галерей, где платят ему, – неясно.

Новые галереи появляются не за тем, чтобы сказать нечто новое в искусстве, а ради того, чтобы собрать бабок на аренде. Есть, конечно, крупные выставочные проекты, но в большинстве своем за ними стоят те же Союзы и организации. Их кураторы существуют не менее лениво, чем галеристы. По списку членов Союза художников они рассылают приглашения поучаствовать в выставке с определенной темой. Желающие принять участие должны отослать им фото трех, скажем, работ и... от 20 до 40 евро. Это плата за то, что куратор уделит внимание просмотру работ. Не факт, что они будут приняты, но деньги за внимание куратора не возвращаются. Случается так, что предполагается выставка только видео или только живописи, но заранее об этом не сообщают; похоже, первоочередной задачей является сбор средств (бедному куратору на жизнь), а не организация качественной выставки. Осмысленные выставочные проекты случаются редко.

Так рушатся представления о том, что быть художником в Европе намного лучше, чем в России. Наш Союз художников, к счастью, никак не способен повлиять на современное искусство. Не помогает, зато и не особо мешает. А неохотно выделяемые государством средства не создают иллюзии благополучия – благополучие зависит от качества работ и личности художника. Есть возможность, даже необходимость, действовать и искать себя.

В то время как в Финляндии, похоже, достаточно придерживаться «средненордического» стиля в духе Мунка и жить припеваючи, получая мастерские и гранты. К художникам, которые делают нечто иное, относятся с подозрением. Единственная финская знаменитость мирового уровня, видеохудожница Лиза Мария Ахтила, на родине не появляется.