Письма из Кейптауна: письмо второе. Маги земли и прагматики рынка

ВЛАД КРУЧИНСКИЙ о том, как выжить художнику глобальной периферии

Какие музеи и арт-школы есть в ЮАР

Моим главным источником информации обо всем, что касается недавнего прошлого и текущего устройства южноафриканского искусства, был Шон О’Тул — куратор, бывший редактор журнала Art South Africa, автор Frieze, многих уважаемых газет и вообще очень компетентный человек.

Он рассказал, что государственных музейных институций в стране две — кейптаунская National Gallery и Art Gallery в Йоханнесбурге. Сегодня они не в лучшем положении: бюджеты крайне малы. У министерства культуры на повестке завершение реорганизации ряда провинциальных музеев, которые кое-где еще транслируют апартеидный взгляд на мир, и поддержка местных промыслов (что в принципе более чем оправданно, учитывая, что, по неофициальной статистике, безработица в стране достигает 40%). В девяностые годы государственные музеи еще могли проводить серьезные выставки вроде Tributaries 1995 года, сделанной по лекалам Magiciens de la Terre (знаменитая выставка куратора Жан-Юбера Мартена «Маги земли» 1989 года, впервые широко показавшая африканских художников в Европе. — OS), или Neglected Tradition 1998 года, вновь открывавшей полувековую историю черного искусства ЮАР. Однако сегодня музеи утратили способность создавать репутации, а проекты, которые они делают, становятся все менее критичными и все больше транслируют государственную идеологию Rainbow Nation (предложенная архиепископом Десмондом Туту концепция расовой гармонии).

Вместе с тем в государственных музеях продолжается тревожная мутация — и в Кейптауне, и в Йоханнесбурге при музеях уже довольно давно существуют группы частной поддержки. В Кейптауне эта группа образовалась в 1968 году и называется Friends of National Gallery. Заправляют в ней крупные капиталисты, которые время от времени скидываются на покупку какой-нибудь работы или на проведение выставки. В принципе группа открыта и для обыкновенных граждан: примерно за 500 рублей в месяц можно оформить годовой абонемент на бесплатный проход в музеи и получить скидки в музейных лавках. Но вот так, с улицы на покупательские стратегии музея повлиять не получится.

В ЮАР две ведущие художественные школы — в университете Кейптауна (Michaelis School of Fine Art) и в университете Витватерсранда (Wits School of Arts) в Йоханнесбурге. Большинство состоявшихся южноафриканских художников закончили именно их. Как и все высшие учебные заведения в стране, они платные, и образование стоит довольно дорого, так что студенты — в основном белые дети из обеспеченных семей.

Есть и частные школы — например, йоханнесбургская Market Photo Workshop, ответственная за появление многих ярких молодых художников. Среди ее выпускников — Занеле Мухоли (Zanele Muholi), Лоло Велеко (Lolo Veleko), прославившаяся фотографиями йоханнесбургских модников, о существовании которых никто никогда не подозревал, Сабело Млангени (Sabelo Mlangeni), карьера которого началась с фотографий «невидимых женщин», по ночам подметающих улицы Йоханнесбурга. Все они работают в основном с фотографией, у всех сегодня довольно успешные международные карьеры, и, судя по рассказам Шона, все они записались в Market Photo Workshop случайно: просто проходили мимо, увидели, что там происходит что-то интересное, а ознакомительный курс стоил дешево.

Занеле успела побыть фабричной работницей и секретарем в Дурбане, Лоло жила в Кейптауне, изучала графический дизайн и оставила университет, Сабело перебрался в Йоханнесбург из маленького городка в поисках работы. После окончания школы они либо стали сотрудничать с галереями, либо поступили в университет.

Я видел выставку Занеле Мухоли в blank projects. Мухоли — едва ли не единственная южноафриканская художница, открыто называющая себя activist-artist и классифицирующаяся как «политический художник».

На выставке мне сначала не понравилось: холсты с какими-то фракталами, фотографии кровоточащих влагалищ и перерисованные от руки газетные передовицы. Я тогда ничего не знал о Занеле, ходил по выставке и страдал. Комбинация Дэша Сноу и фракталов — отстой.

Впрочем, страдал я недолго. Вскоре выяснилось, что рисует менструальной кровью Занеле для того, чтобы не поддерживать производителей красок, и тут я немного повеселел, а с прибытием участниц дискуссии и вовсе пришел в прекрасное расположение духа. Дело было на следующий день после вернисажа, все участницы были приглашены на обсуждение заранее, и, как я понимаю, случайных людей там не предполагалось. Начиналось обсуждение менструальных циклов (выставка называлась Isilumo siyaluma — «менструальные боли» на зулу), в галерее собрались самые обыкновенные женщины, высшее образование было не у всех, многие были лесбиянками. Перед началом обсуждения провели голосование: оставлять ли в помещении мужчин, и решили оставить. Само обсуждение оказалось неожиданно приятным: никаких попыток анализировать искусство, только анекдоты из жизни и немного политики.

Убаюканный этими анекдотами, я начал раздумывать о парадоксальной ситуации: с одной стороны, в Южной Африке сегодня едва ли не самая прогрессивная конституция в мире, предусмотрены и защищаются права любого меньшинства. Однополые браки, к примеру, легализованы, кейптаунское ЛГБТ-сообщество чувствует себя превосходно, оно на виду и прекрасно интегрировано. В образованных слоях в этом отношении царит совершенная Европа, практически Нидерланды. Но в то же время южноафриканское общество — одно из самых сексистских, и если в публичной сфере женщины пользуются абсолютно теми же правами, что и мужчины (например, в ЮАР 45% членов парламента — женщины, по этому показателю она занимает четвертое место в мире, сразу после Швеции), в частной жизни они испытывают постоянные притеснения. Домашнее насилие — самая обыкновенная вещь и держится на каком-то необъяснимо высоком уровне. ЮАР уверенно лидирует по количеству изнасилований. Практикуются и так называемые curative rapes — изнасилования лесбиянок, в том числе групповые, призванные их «исправить». Не надо думать, что это относится только к африканцам. Сексизм и гомофобия белого сообщества, особенно африканерского, едва ли не более мракобесны.

Тут дискуссия закончилась, все засобирались домой, я утвердился во мнении, что выставка все же хорошая. Занеле молодец, несмотря на фракталы.

Ссылки

• Влад Кручинский. Письма из Кейптауна: письмо первое. Галереи и гангстеры, 17.04.2012