Студент не должен быть «глуп, как живописец»

Художница АННА ЕРМОЛАЕВА преподает новые медиа в Университете искусства и дизайна в Карлсруэ, Германия. Она рассказала ЕЛЕНЕ ЯИЧНИКОВОЙ, чему и как она учит своих студентов

Имена:  Анна Ермолаева

— Вы преподаете в одной из самых знаменитых художественных школ Европы — Университете искусства и дизайна Карлсруэ. Но нужно ли художнику получать художественное образование, ведь многие известные художники его не имели?

— Я считаю, что да, но дело не в технических навыках, которые в хороших школах хотя и полагаются, но в качестве дополнительных курсов — их ведут ассистенты. Речь идет в первую очередь о «трении» с другими студентами и преподавателями, которое помогает студентам оттачивать свой художественный язык, позиционировать себя в определенном контексте, учиться думать, задавать вопросы и аргументировать ответы. Кроме того, очень важно создать сеть контактов, сообщество, на которое, как правило, выпускники опираются и в дальнейшем.

— Какие существуют различия между российской, европейской и американской системами художественного образования?

— Различия огромны. Если говорить о традиционных художественных вузах в России, то это позавчерашний день. Я пару лет назад зашла в Академию художеств в Питере, куда в свое время подумывала поступать, и поинтересовалась, изменилось ли что-либо. Мне с гордостью ответили: «Да, у нас теперь треть дипломов — иконная живопись»... В Америке более жесткая система, чем в Европе. Там образование — это роскошь, и давление, связанное с высокой платой за обучение, ориентацией на успех и конкретные результаты, ощущается. Там большие требования к преподавательскому составу, чувствуется дистанция между преподавателями и студентами.

— Какие отношения связывают учителя и студента у вас?

— У меня дружеские отношения с моими студентами, мы на ты. Я думаю, что могу дать им то, что может пригодиться, а с другой стороны, мне тоже многое дает общение с ними. Я сама окончила Академию изобразительных искусств в Вене не так давно, в 2002 году, и думаю, что хорошо понимаю их заботы и интересы. У меня были и остаются очень дружеские отношения с моим преподавателем Петером Коглером, я многому у него научилась. Как и он в свое время, я использую все свои профессиональные возможности и контакты, чтобы поддержать своих студентов. Кстати, Петер в свое время включит меня в рабочий перформанс для работы Пола Маккарти и Майка Келли «Война», которая как раз сейчас выставляется в «Гараже», сказав, что там можно многому научиться. И действительно, эта неделя работы с Полом Маккарти и Майком Келли мне многое дала.

— Какие требования к студентам? Может ли студент быть отчислен?

— Требований на самом деле не так много. Есть учебный план, которого нужно более или менее придерживаться, но это не сложно. Гораздо важнее, чтобы студент сам проявлял инициативу и использовал предлагаемые академией возможности (например, посещал лекции по теории), а также вообще интересовался тем, что происходит. Выгоняют редко. В основном за что-то серьезное, например за крупные драки или радикальную порчу имущества.

— С какими трудностями обычно сталкиваются студенты?

— Если уже во время учебы не создать определенную сеть контактов вне академии, «снаружи», в реальной жизни, то после диплома можно оказаться в полном вакууме. В академии большинство студентов чувствуют себя уютно, защищенными от рынка. Среди моих знакомых было два случая, как я это называю, «постдипломной депрессии», которая привела людей в больницу, в отделение психиатрии, вскоре после защиты диплома. Статистика показывает, что в Германии только три процента выпускников художественных вузов работают впоследствии по профессии и зарабатывают этим на жизнь.

— Должны ли студенты уметь давать теоретическое объяснение своей работы? Должны ли они знать историю искусств?

— Да, обязательно. Студент должен уметь отстаивать и аргументировать свою работу, иначе легко получить замечание Марселя Дюшана — «глуп, как живописец». Знание истории искусств необходимо для видения вещей в историческом контексте.{-page-}

— Как проходят именно ваши занятия?

— Я вот уже более трех лет предлагаю своим студентам следующий пакет, который уравновешивает теорию и практику, что, на мой взгляд, очень важно. Во-первых, это лекции по истории видеоискусства — с самых истоков, то есть с 1963 года, до современных работ. Поскольку в непосредственной близости от школы находится ZKM (Центр искусства и медиатехнологий и Музей нового искусства Карлсруэ. — OS) с прекрасным собранием видеоискусства, которым я могу неограниченно пользоваться, мы посмотрели всего Наумана, Аккончи, Фостелла, Абрамович / Улай, Вали Экспорт и др. Очень часто это довольно редкие работы, которые знакомы только по отдельным кадрам в каталогах. Во-вторых, семинар, на котором мы обсуждаем студенческие работы. В-третьих, индивидуальные беседы. В-четвертых, программа гостевых воркшопов с приглашенными мною кураторами, искусствоведами и художниками на темы, которые я считаю целесообразным углубить. Некоторые примеры: Мартин Арнольд (экспериментальные фильмы / работа с найденными кинопленками — found footage), Марлен Харинг (искусство перформанса и видео), Джастин Хоффманн (музыкальные видеоклипы как симптоматичный формат), Клаудиа Спинелли (Claudia Spinelli) (искусство и документализм), Антонио Джеуза (история российского видеоарта), Аня Кассер  (концептуальное и перформативное искусство Центрально-Восточной и Южной Европы конца 1960-х — начала 1970-х), Ирина Яшкова (актуальное видеоискусство в России) и т.д. Подробнее здесь.


Раз в семестр мы разрабатываем конкретный выставочный проект. Последний раз таким проектом было наше участие в Московской биеннале молодого искусства летом 2008 года, а в этом семестре мы делаем выставки в Вене. Это очень важный опыт — работа с определенным пространством, конфронтация с публикой, сроки. И, наконец, экскурсии на биеннале, «Документу», «Манифесту» и т.д.

— Как проходят обсуждения в классе? Что вызывает споры?

— Интересно, что в Германии культура дискуссий отличается от австрийской. Если в Венской академии, где я училась, из студентов, в том числе и из меня, невозможно было выжать ни слова, то в Германии, когда во время первых лекций я слишком быстро перешла с одного примера на другой, один студент воскликнул: «Стоп, стоп, мы это еще не успели обсудить!» Мы активно обсуждаем как произведения классиков, так и работы студентов. Последний долгий спор вызвала работа, в которой мой студент смастерил на кухне бомбу из самых обычных ингредиентов по рецепту, найденному в интернете, и заснял это на видео. Мы часами беседовали о том, что это значит в эпоху борьбы с терроризмом, как назвать, как смонтировать и т.д.

— Критикуете ли вы работы студентов?

— Да, критикую, хотя это довольно нелегко и уже пару раз доходило до слез. Я считаю своим долгом быть честной в оценке работ студентов, как, впрочем, и своих друзей. Иначе непонятно, зачем студентам вообще тратить время на учебу. Я также даю конкретные советы: а ты знаешь этого художника? а ты читал это? и т.п.

— Как вы реагируете, когда студент заявляет, что он будет работать, например, в рекламе и художником быть не собирается?

— У меня был один случай, когда очень талантливый студент стал заигрывать с идеей работы в рекламе. Я быстро пресекла эту попытку.

— Представляют ли собой студенты «счастливое сообщество» или собрание соревнующихся индивидов?

— Есть и то, и другое. Это полностью зависит от преподавателя. Создать в классе продуктивную дружескую атмосферу — это его задача. Когда я поступила в академию в Вене, как раз были созданы новые классы, и я могла наблюдать их параллельное развитие. В нашем классе мы радовались успехам друг друга и по возможности помогали друг другу, а в параллельном царила атмосфера зависти и непродуктивной конкуренции.

— Существуют ли в школах механизмы подготовки студентов к профессиональной жизни и какие?

— Интерес галеристов и кураторов к учащимся очень большой. Есть реальный шанс быть замеченным. На дипломные выставки галеристы приходят, можно сказать, с торговыми тележками…

— Были ли у вас студенты, которые прославились после школы?

— Есть несколько очень, на мой взгляд, перспективных студентов, и я поддерживаю их, как могу, но, поскольку я получила пост преподавателя в Карлсруэ всего лишь три с половиной года назад, у меня пока не было выпускника, о котором я могла бы сказать: «Вот он у меня начал учиться и защитил диплом». Время обучения в среднем 4—5 лет. Посмотрим.


Другие материалы раздела:
Мэтью Баун. Не важно, плохо или хорошо: Дэмиен Херст в PinchukArtCentre, 01.05.2009
Валерий Леденев. Перформанс группы Tajiks-art в клубе «Солянка», 30.04.2009
Оксана Саркисян. Три куратора в поисках мировых стандартов, 30.04.2009