Бытовой антикапитализм как художественная стратегия

Создатели проекта «Электробутик» объяснили ЕКАТЕРИНЕ ДЕГОТЬ, как быть с капитализмом, рекламой, попсой и прочей непобедимой реальностью

Имена:  Алексей Шульгин · Аристарх Чернышев

Аристарх Чернышев (р.1968) еще в школе постоянно рисовал, но когда увидел книгу «Искусство ХХ века», а в ней репродукции картин Пикассо, Сони Делоне и тому подобных модернистов, то понял, что в художественное училище идти нет никакого смысла, так как там обучают чему-то совершенно другому. Таким образом, он закончил МВТУ имени Баумана как «конструктор спутниковых систем», но по специальности ни дня не проработал, на старших курсах проник в художественную среду, стал участвовать в выставках, перебрался в легендарный сквот Петлюры на Петровском бульваре и продержался там два года. Работал как художник самостоятельно и с Владиславом Ефимовым, а потом, будучи на перепутье, встретился с Алексеем Шульгиным, и они вместе основали «Электробутик».

Алексей Шульгин (р.1963) закончил Институт стали и сплавов по специальности «кибернетика», но также ни дня не работал в этой области, поскольку еще в институте взял в руки фотоаппарат и, как и большинство молодых людей, захотел раскрыть людям глаза на красоту мира. Убедившись, что красоту мира предъявляют тогда, когда хотят что-то продать, он начал заниматься инсталляцией и видео, погрузившись в бездну галерейно-музейного мира, который как раз обратил свои взоры к СССР. Начались заграничные поездки, гранты, деньги... Увидев мир искусства изнутри, Шульгин ужаснулся и начал искать альтернативу. Нашел он ее в интернете в середине 90-х, во время первых опытов нет-арта. Он с головой погрузился в интернет, где прожил несколько лет, но наступление web 2.0, а также женитьба и рождение сына заставили его искать новых путей художественного, материального и концептуального выживания. Таким образом родился проект коммерческого протеста и «Электробутик».

— Должна сказать, что мне понравилась выставка «Крити-поп», и главным образом объекты вашей группы, или, если угодно, компании «Электробутик». До этого я встречала по одной вашей игрушке где-нибудь на ярмарках и воспринимала их довольно скептически. Но сейчас я увидела некую концептуальную и даже социоэкономическую программу, которая меня заинтересовала. Прежде всего, статус этих объектов — телевизоров, мониторов — довольно плавающий... Вы действительно предлагаете нечто между уникальным произведением искусства и возобновляемой массовой продукцией?


А.Ш. Нам интересно, что материал, с которым мы работаем, не художественный. Он точно совпадает с материалом, из которого делается бытовая электроника. Мы используем те же платы, пластик, жидкокристаллические экраны. У нас нет ничего такого, чего бы не было в аппаратуре.

А.Ч. За исключением алгоритмов.

А.Ш. Наше изделие мало чем отличается от телевизора. Мигает, играет. Тем не менее это продукт, который немыслим на рынке бытовой электронной аппаратуры.


ЧЕГО НЕ КУПИТ ПОТРЕБИТЕЛЬ

— А почему немыслим? Почему нельзя это рассматривать как дизайнерскую разработку?

А.Ч. У дизайна всегда есть заказчик. Мы же делаем вещи на свой страх и риск.

— Но существует тем не менее такая вещь, как дизайнерский прототип, — вещь, созданная не для массового производства...

А.Ш. Ну да, есть элитарный дизайн. Вот у Онассиса было кресло, обитое кожей мошонки кита. Но все равно это кресло. Чтоб сидеть. А для чего предназначены, например, вот эти очки? Хотя, в принципе, да, мы следим за последними трендами в дизайне и много оттуда черпаем. Дизайн ведь был в свое время порожден современным искусством. Художники авангарда пошли делать ткани, автомобили; они хотели, чтобы в каждый дом пришло искусство. Это все сбылось, но как страшный сон. Вместе с прекрасными дизайнерскими объектами из «ИКЕИ», например, мы получаем навязанные нам потребности и страшное давление все время все обновлять и покупать новое. Авангардные идеи в дизайне стали на службу консюмеризма. Мы считаем несправедливым, что коммерческий мир сосет и сосет креативную энергию из искусства, мы хотим отобрать у него что-то назад. И вот мы берем дизайн, выносим его из круговорота потребительских вещей и вносим в пространство искусства.


— Тем не менее легко себе представить, что кто-то купит у вас идею и начнет производить в промышленных масштабах.

А.Ч. Мы тоже так думали, честно говоря. Я все думал: ну пусть не купят, пусть хоть украдет кто-нибудь! Но этого не происходит.

А.Ш. Всё же нормальные электронные устройства носят прагматический характер, они должны передавать изображение... У нас вот есть такое новое устройство, Wall Pod, оно показывает как телевизор, но все искривлено. Никакая компания такое производить не будет.

— Голливудские студии и телевещательные каналы им не позволят?

А.Ш. Конечно. Кроме того, в некоторых наших работах («Коммерческий протест», «Глобалистская дискотека», De Logo) мы работаем вовсю с логотипами транснациональных корпораций, смешиваем их в некую кашу, вносим анимацию, деконструируя их. Логотипы — результат работы художников-дизайнеров, они красивые, да? Но мы их меняем и смешиваем так, что у нас заимствовать, реапроприировать или купить эту идею становится невозможным. Кто будет есть эту психоделическую кашу из логотипов? Как мир коммерции и капитала это будет использовать? Это невозможно.

— Вообще-то для дискотек в самый раз.

А.Ч. Но тут возникает большой вопрос о законности такого использования. У всех этих корпораций есть пресс-буки, где все очень четко прописано: и цвет, и размер логотипа, и сколько должно быть сантиметров от края логотипа до края другого логотипа...


— Но у вас пока не было с этим проблем?

А.Ш. Ждем. Хорошо бы они возникли, кстати. Любопытно было бы узнать, какие аргументы будут приведены. У нас же все же произведение искусства. Свободная такая область.

— А как вы докажете, что это произведение искусства?

А.Ч. Основным доказательством является функционирование на территории искусства, в галереях, музеях... Других доказательств привести невозможно, к сожалению.

— А какие у вас отношения с рекламой?

А.Ч. На нас работают производители наружной рекламы. Они нам пластик обрабатывают.

— Их удивляет, что вы делаете?

А.Ч. Нет. Один человек от них сходил в музей, потом позвонил и сказал так торжественно: «Спасибо вам за выставку».

— И после этого подал заявление об уходе?

А.Ч. Нет, он владелец. Мы используем их технологии, но результат получается другой...

— Читали роман Бегбедера «99 франков»?

А.Ч., А.Ш. Нет, не читали...