Один в поле

Леонид Студеникин, которого, увы, на вернисажи не приглашают, отправился в поход по художественным галереям в неурочные, то есть самые рядовые дни. Одному среди произведений искусства ему было немного страшно

Леонид Студеникин, которого, увы, на вернисажи не приглашают, отправился в поход по художественным галереям в неурочные, то есть самые рядовые дни. Одному среди произведений искусства ему было немного страшно

Я и раньше замечал, что в галереях и музеях современного искусства посетителей не то чтобы немного, а практически нет совсем. Но я был увлечен экспозицией и не ощущал, что мне кого-то рядом не хватает. Но совсем недавно, в период январских праздников, мне удалось за один день посетить четыре галереи. И тут я, наконец, увидел, что на всех выставках я оказался единственным зрителем. И это были далеко не первые дни нового года. Мне стало как-то не по себе. В одиночестве я осматривал интересные, небанальные экспозиции и никак не мог отделаться от вопроса: почему же на протяжении всего дня мне встречались лишь сотрудники и охранники галерей? А то, бывало, и эти не встречались. Что-то в этой ситуации казалось мне странным и подозрительным. Быть может, следовало прийти на вернисаж? Но меня не приглашали. Да и зачем? Если экспозиция стоит месяц, значит, ожидают от нее чего-то, и в первую очередь ожидают зрителя. Не просто же так развешивали и расставляли экспонаты, тратили силы и средства. Мне, конечно, приятно, что все это для меня одного. Но я же не дурак и понимаю, что все здесь гораздо серьезней.

Так получилось, что ходил я в основном по галереям, то есть местам, где картины, по-моему, продаются. Но если галерея хотела просто продать работы того или иного художника, то это можно было бы сделать на вернисаже, куда, как я слышал, обычно приглашают потенциальных покупателей. Я ведь чувствую, что их тут только это и интересует: на выставке Павла Пепперштейна, что недавно проходила в галерее "Regina", я поинтересовался, нет ли пресс-релиза. "Прайс-листы еще не пришли", – отрезала девушка за стойкой...

Но ведь стоит же выставка и после вернисажа! Выходит дело, здесь преследуются и какие-то культурно-просветительские цели.

Вообще все это современное искусство решительно напоминает мне какую-то секту авантюристов, состоящую из вождей, интегрированных в нее адептов и непосвященного обслуживающего персонала. Человеку, находящемуся вне этой художественно-коммерческой системы, понять, что происходит, практически невозможно.Впрочем, к галеристам у меня претензий нет. Они работают, людей пускают, иногда даже рассказывают интересные вещи, хоть я явно на покупателя не похож. Но люди-то почему не интересуются? Нехватка времени? Нет, я убежден, времени у людей сейчас достаточно.

И так, в полном замешательстве, я до сих пор не могу понять: то ли отсутствие зрителя – это нормальная ситуация для галерей, и их совершенно не расстраивает, то ли я просто выбрал неудачный день для своего визита? Во всяком случае вот что я увидел.

Как я искал намек

Лидия Шульгина была признанным мастером книжной графики. Училась у концептуалиста Пивоварова, посвятившего ей один из своих альбомов. Иллюстрировала произведения С. Козлова, Б. Заходера, И. Пивоваровой, С. Рассадина, А. Милна, Л. Кэрролла, а в 1992 году иллюстрированная ею книга была признана в России "Лучшей книгой года". Сегодня ее уже нет с нами.

Выставка Лидии Шульгиной «В стране чудес» в здании Литературного музея в Трубниковском переулке – возможность попасть в собственное детство. Повспоминать, оторваться от реалий настоящего... "Ежик в тумане", "Алиса в Стране чудес", "Винни-Пух и все, все, все", "Поющий поросенок"... Ах, детство...

Ее иллюстрации интересно рассматривать долго и кропотливо: каждая деталь, каждая веточка, каждый листик и каждый штрих – все на своем месте. В работах есть известный сюрреализм, который вообще свойственен нашей детской иллюстрации. Сразу вспоминаются Булатов, Пивоваров, Васильев, прятавшиеся в детской иллюстрации и многое из нее черпавшие. В связи с этим все пристальнее вглядываешься в работы Лидии Шульгиной, пытаясь найти в них что-то такое, до чего еще нужно додуматься, какой-то концептуальный намек.

Но тщетно. Ее рисунки добры и целостны сами по себе и существуют вполне самостоятельно, без всяких вглядываний.

Как у меня нарастала и убывала тоска

Так сложилось, к счастью ли, или же совсем наоборот, что художница Александра Кольцова-Бычкова в 1928 году за заслуги перед Советской родиной отбыла во Францию для повышения квалификации. Провела в Париже три года с небольшим и в 1932-м вернулась назад. 

Именно этот французский период творчества художницы представлен в галерее "Улей". 39 графических и живописных работ, среди которых одно декоративное панно – похожими панно восхищался художник Синьяк, о чем и написал ей в своем письме. Письмо тоже выставлено.

Экспозиция представляет собой краткое описание в картинках пребывания Александры Кольцовой-Бычковой в Париже. Здесь и впечатления от городской жизни, и коммерческие заказы. Театральные эскизы, автопортреты, уличные зарисовки, пейзажи. Все сильно напоминает Тулуз-Лотрека. Жизнь на ее картинах – разнообразна и разнолика. Праздничная нарядность сменяется изображением будней. Но в целом все спокойно и лирично, как-то даже удушающе спокойно, отчего просмотру моему сопутствовало перманентное чувство то нарастающей, то убывающей тоски. Любимый и любящий муж ("Сергей Кольцов. Шура за работой"), цветы, танцы, богатый всевозможными яствами стол ("Воспоминание о Пасхе") и прочие блага счастливой жизни. Видимо, от этого все 39 представленных на выставке работ не в силах преодолеть декоративный рубеж. Хотя, быть может, художница и не ставила перед собой такой задачи.

Известно, что за время пребывания в Париже Александра Кольцова-Бычкова создала около 200 произведений. В "Улье" экспонируется большая, но, по-моему, не лучшая часть работ этого периода.

Как я сравнивал российских художников с иностранцами

В "GMG gallery", недавно открывшейся в Леонтьевском переулке, работает первая выставка. На двух этажах разместились шесть художников: Никита Алексеев, Майкл Лин, Николай Филатов, Бьорн Мельхус, Петер Циммерманн и Анатолий Журавлев. Места хватило всем и еще осталось – удивительное ощущение фрагментарной заполненности и пространственной свободы. Пространство галереи оказалось использовано ровно настолько, чтобы оставить и зрителю достаточно места, из-за чего создалось ощущение некоего равноправия между объектом и субъектом.

Удивительным образом (а может, и не удивительным) работы наших соотечественников выглядят куда интереснее и убедительнее, чем произведения иностранных коллег.

Никита Алексеев занимает две стены со своими "Предсмертными рисунками" – трогательными "нарративчиками", искренними и лиричными, похожими на детские наивные опыты рисования. По сравнению с этим странно и довольно бессмысленно выглядят крупные декоративные полотна с цветами работы Майкла Лина, висящие напротив. Где-то в углу, в самой дали, в мрачной глубине, куда доберется не каждый пришедший, укрыты две картины Николая Филатова – "На льду" и "Бегун".

Дигитальные абстракции Петера Циммерманна на первый взгляд вызывают недоумение. На второй – когда узнаешь, по какой сложной технологии они сделаны, – полностью убеждаешься в том, что энергия художника и материал потрачены зря. Выглядит все это как огромные холсты с разноцветными кляксами эпоксидной смолы. Самой интересной работой показался мне минималистский триптих Анатолия Журавлева на "онтологические" темы – "Мечта", "Иллюзия", "Реальность". Огромные черные фотокартины с приклеенными к ним крошечными фигурками, парящими в кромешном космосе то ли мрачной человеческой жизни, то ли сознания, представляющего эту самую жизнь.

Видеоартист Бьорн Мельхус представлен диптихом "Плач". С двух проекций под нарастающую тревожную техномузыку автор выкрикивает отдельные фразы какого-то общего содержания. Это производит странное неприятное впечатление (как, видимо, и планировалось), но затягивает. 

В конце прогулки пришла мне в голову следующая мысль, которой я не намерен пренебрегать. Иностранные художники пытаются сразу привлечь зрителя и завладеть его вниманием, используя для этого какие-то радикально яркие цвета, и даже в видеоарте у Мельхуса проявляется какая-то схожая визуальная резкость и экспрессивность. А вот российские художники используют черно-белое цветовое решение или почти монохромное, как у Филатова. За счет этого наши работы, лишенные декоративности, кажутся более притягательными. По крайней мере, мне.

Как я стоял около очереди

Галерея "Ковчег" продолжает исследовать отдельные темы в русском искусстве – вроде бы периферийные, но важные. После выставок про еду, курение, зоны отдыха тут открыли экспозицию, объединенную образом масс – "Марш энтузиастов. Строй, очередь, толпа в изобразительном искусстве ХХ века". Плакат, графика, живопись, скульптура, фотография – везде человек агитирующий, идущий строем, стоящий в очереди, толпящийся, ждущий. Выставка – выявление взаимосвязей между эпохами марширующих согласных и несогласных. Представлены Самохвалов, Наталья Гончарова, несколько графических работ Фаворского, иллюстрации Ольги Розановой к книге Крученых «Война», плакаты Густава Клуциса и Юрия Пименова, а также Рогинский, Булатов, Тышлер и другие. Работы из самых разных источников.

Экспозиция пронизана вроде бы ностальгией по советскому миру – пока не дойдешь до последнего зала. До этого момента видишь человеческое единение, общность, творящую толпу, слитую воедино. Толпу, которая и не может жить иначе, как в подобном коллективном экстазе. Но в последнем зале воодушевление скисает, толпа оказывается всего лишь неразборчивой массой, объектом чьей-то манипуляции. На работах Рогинского и Булатова – сизые женские спины или одинаковые маленькие человечки. Ах да, оказывается, очереди были не только в мавзолей, но и за колбасой. Пафос как-то убывает.

Ирония наших дней заключается в том, что ни очереди, ни толпы, ни строя в самой галерее я не обнаружил и, как во всех остальных случаях, от начала до конца изучал экспозицию в полном одиночестве. Эта галерея находится, конечно, так нечеловечески далеко, что силы до нее добраться находятся у немногих. Но, может быть, вообще жизнь наша так измельчала, что людские массы нынче обнаруживают себя по преимуществу в местах розничной торговли?