Молодой художник в поисках галереи

ЕЛЕНА АРТЕМЕНКО пытается понять, как молодому художнику сделать карьеру

Представим себе такого молодого художника: ему неполных 24 года, он не из Москвы, и потому половина его мыслительной активности посвящена тому, где жить и как подзаработать. За плечами – рюкзак с ноутбуком (там его небольшое портфолио и CV в несколько строк), и сейчас он решает, куда же ему идти, чтобы что-то изменить в своей карьере. Сможет ли он вообще обратить на себя внимание художественных институций, не имея в этом городе ни знакомых, ни связей? Достаточно ли для этого просто иметь хорошие работы или все же знакомства имеют решающее значение?

Даже если молодой художник уже знает, что главное – это некоммерческая карьера, все же ему надо как-то обеспечить свое существование, и лучше всего не службой в «Макдоналдсе», а продажей собственных работ. Причем как положено – через галерею. Поэтому самое первое решение – обратиться в такую галерею, показать свое портфолио. Я решила провести небольшой эксперимент: примерить на себя образ такого молодого художника и попытаться привлечь к себе внимание галереи. Выбрала самые известные.

«Винзавод». На улице минус двадцать или даже ниже, но мне жарко. Волнуюсь, как перед вступительными экзаменами. К этому еще примешивается сильное чувство неловкости – ведь я собираюсь сделать то, что обычно в этой системе не принято. Объясняю себе, что это нужный мне эксперимент, чтобы понять, что и как здесь работает, заставляю себя открыть тяжелую дверь и вхожу.

В «Риджине» милая девушка при входе пишет мне на бумажечке имейл галереи и вежливо предлагает отослать свое портфолио туда. На мой вопрос, часто ли к ним приходят молодые художники с просьбой посмотреть их портфолио, говорит, что почти никогда, и вообще у галереи уже есть свой набор художников, с которыми они работают. На вопрос, интересуются ли они новыми художниками, мне говорят, что нет, но предлагают все равно отослать свое портфолио на электронную почту – «на всякий случай».

В галерее Paperworks никого из галеристов я не застала. Тем не менее работающий там молодой человек уверил меня, что подобная инициатива со стороны художников абсолютно нормальна, просто такое происходит не так часто, так как все друг друга и так знают. Но вообще прийти в галерею показать свое портфолио – нормальная практика, только предварительно надо договориться о встрече с галеристами по телефону, и лучше все же выслать свое портфолио в электронном виде (как вариант – принести и оставить диск).

Читать текст полностью В XL-галерее, несмотря на то что галеристы были на месте, меня к ним не пустили и сразу сказали, что поток желающих показать свое портфолио слишком большой и галерея не может устраивать персональные кастинги каждому. Встреча с галеристом может быть назначена только после просмотра портфолио в электронном виде. Записывая мне электронную почту XL на очередной бумажечке, девушка на ресепшене рассказала, что галеристы действительно просматривают каждое присланное портфолио, нужно только учитывать приоритеты галереи: это инсталляции и видео. Живописью они не интересуются, фотографией – в виде большого исключения.

Запихнув все эти бумажечки с написанными от руки координатами в рюкзак, я решила отправиться в Школу фотографии и мультимедиа им. Родченко, чтобы поговорить с молодыми художниками и фотографами, у которых уже есть опыт работы с галереями.

– В принципе, такой метод неплох, и его можно использовать: просто прийти в галерею, оставить свое портфолио и надеяться, что галерист когда-то это увидит.

Я сижу за столом в маленькой комнатке школы Родченко, напротив меня Кирилл, молодой фотограф и студент школы, у которого на пару с художником Сашей Курмаз недавно открылась выставка «Вовлечься с бешенством в борьбу» в галерее Paperworks. В комнату постоянно кто-то заглядывает, что-то спрашивая о пленках и реактивах.

– Надо понимать, что все методы хороши, ведь в России арт-системы нет и нет каких-то правил взаимоотношений. Есть галеристы, которые прислушиваются к рекомендациям художников, с которыми они работают. Но есть кураторы и галеристы, которым интересно найти кого-то самим, и они ворошат интернет, интересуются. Но все равно всегда есть куча субъективных и объективных моментов, которые могут не позволить автору быть замеченным… В любом случае, чтоб стать хорошим художником, надо делать хорошее искусство, а хорошее искусство всегда найдет своего ценителя. Из-за большого количества предложений со стороны художников спрос на искусство не увеличивается, наоборот, сильнее происходит отсев. Но что-то хорошее обязательно кого-то заинтересует, а где и как это произойдет – кто-то тебе напрямую напишет, или подашь ты на какую-то биеннале, и тебя заметят, – это уже обстоятельства.

– Что ты можешь сказать об обучении в институциях типа ИПСИ, школы Родченко?

– Арт-школа – это, по сути, техникум, который выпускает неких сертифицированных специалистов. Но представим себе техникум пекарей в стране, в которой нет пшеницы или хлеб не востребован! Такой техникум производит профессионалов, которые не востребованы отраслью. И вот каждый год выпускаются художники, а системы, которая могла бы их принять, нет, нет «рабочих мест», нет «отрасли», индустрии искусства. Система искусства в России в какой-то момент приняла стабильную форму и перестала развиваться – новых галерей не появляется, новых ярмарок или фестивалей не проводится. Есть биеннале, есть «Арт-Москва», есть пятнадцать галерей – и всё. Периодически появляются какие-то новые художники, которые распределяются по этим пятнадцати галереям. Но обучающие институции выпускают намного больше. С одной стороны, правильно будет сказать, что не все, кто выпустится, художники. Но, с другой стороны, можно спросить: учим художников, а куда их учим? И в итоге получается, что линейку, по которой ты меришь свои способности, надо удлинять до международного масштаба. А это значит – учитывать, что ежегодно в Германии, Англии, Америке и Китае выпускаются десятки тысяч человек с бакалавриатом и магистратурой по современному искусству. И там много своих тенденций, своих тусовок, там и сложнее, и конкуренция выше. Сидя в Москве, мы в первую очередь ориентируемся на тех, кто вокруг нас. И очень важно на этом не останавливаться.

– Но вообще очень многое зависит от характера художника, насколько он целеустремлен и способен к работе, – добавляет Кирилл. – Речь даже не о таланте, талант в любом случае должен быть. Важна способность собраться и, к примеру, сделать быстро макет, визуализировать свою идею, постоянно работать, писать какие-то заметки, перебирать материалы, заниматься исследованием темы.

Спрашиваю у другой студентки школы Родченко – Сони, регулярно сотрудничающей с фотогалереями в России и в Европе, есть ли смысл молодому художнику самому идти в галерею с целью показать работы.

– На мой взгляд, это почти наверняка бессмысленно, потому что у галеристов мало времени. Оптимальный способ обратить на себя внимание – это через художников, которых ты знаешь и с которыми эта галерея уже сотрудничает, или через кого-то, кто знает галериста и мог бы тебя порекомендовать. В моем случае так и было: я показала свои работы знакомому художнику из Австрии, и они ему так понравились, что он решил показать их своему галеристу в Вене.

Чья-то рекомендация – ключевая вещь, она выступает своеобразным фильтром, отсеивающим зерна от плевел, ведь поиск новых людей всегда тяжкий труд. К тому же, по словам Сони, галерее не нужен художник, который сделает один проект, а потом у него пять лет будет запой. Надо, чтобы художник постоянно работал и поставлял новые проекты, в которые можно вкладывать деньги. Поэтому, наверно, галеристы немного с опасением относятся к новым людям.

– Молодой художник может сделать карьеру несколькими путями, – рассказывает художник Алексей Шульгин. – Первый – это вступить в дружескую или сексуальную связь с людьми, имеющими власть в этой системе. Другой – сделать что-то такое невероятное, чего никто другой не сделал и мимо чего пройти нельзя. А третий вариант, самый лучший, совместить одно с другим. Но это очень сложно. Те, кому это удается, обычно и достигают вершин в карьере.

Я сижу в мастерской группы Electroboutique. Аристарх Чернышев собирает какую-то сложную спиралевидную конструкцию, которая занимает половину пространства. Расспрашиваю Алексея, стоит ли молодому художнику пытаться самостоятельно привлечь внимание галереи.

– Я бы не советовал этого делать. Дело в том, что молодые художники ходят и наседают все время. Люди, которых регулярно осаждают молодые дарования, зачастую уже не ожидают увидеть ничего хорошего и относятся к художникам, приходящим в галерею, с предубеждением.

По словам Алексея, при современном уровне распространения информации идти ни в какие галереи вообще не надо. Надо сделать работу, которая будет презентабельно выглядеть в онлайн-медиа, выложить это в интернет, и все.

– Когда ты разместил что-то на YouTube, идет перепост и народ писает кипятком, это значит, что произведение уже состоялось, на него есть реакция. И тогда галереи и институции тебя сами найдут. Группа Война не бегала ни за какими институциями, в итоге институции стали за ними бегать.

– Какие еще есть стратегии построения карьеры?

– Можно всех критиковать. Но каждый раз, когда я вижу, как молодой художник начинает в очередной раз обличать систему, мне просто смешно, потому что это повторялось уже много раз. Он искренне говорит, какие все продажные, как все прогнило, а ведь именно эта искренность и привлекает внимание этой же системы: о, как здорово, какой интересный молодой художник! А потом этот молодой художник куда-то исчезает, и сразу появляется новый, который опять начинает раскрывать нам всем глаза на то, как мир несправедлив. В общем, вариантов стратегий немного: либо ты идешь на поклон к институциям и всю жизнь пребываешь согнутый в этом поклоне, либо ты делаешь такое искусство, что эти институции сами к тебе приходят, потому что ты вдруг становишься им нужен, потому что ты делаешь что-то, чего никто из этих согнутых создать не может. И – да, без чьей-то рекомендации действительно сложно обратить на себя внимание куратора или галериста. Но тут нет ничего ужасного. Художник существует в общественном пространстве. Это такие правила игры.

– Какие негативные стороны работы с галереей?

– Галерея хочет, чтобы художник, грубо говоря, все время делал примерно одно и то же, чтобы у него сформировалось некоторое лицо и он делал узнаваемый, забрендированный товар. И часто галереи пытаются диктовать художникам, какие работы делать. Но точно так же ведут себя и кураторы в некоммерческих институциях: предпочтительны работы в таких-то медиа, на такие-то темы. Если сравнивать – со стороны галеристов и со стороны кураторов давление идет одинаковое. За всем этим есть некая экономика. И те и другие сидят на каких-то денежных потоках, а эксплуатируемыми оказываются художники. Но мне лично нравится галерейная эксплуатация больше, просто потому, что она честнее. Там все ясно: сделал товар, галерея продала, ты получил свою долю.

По словам Алексея, у кураторов мало ответственности за художников, с которыми они работают: сегодня им нужны художники, которые работают с темой гастарбайтеров, а завтра – феминистки. Галерея же продает ограниченное количество художников, и она их взращивает, как рыбу в садке.

– Недавно я беседовал с одним лондонским галеристом, и он сказал мне, что с художниками младше сорока он вообще не работает, потому что галеристу нужна от художника consistency – последовательность и постоянство. А молодые художники ведь часто делают слишком разнообразный продукт. Вот Ваня Бражкин, например. Он делает интересные работы, но они все разные, как будто их разные художники делали. Как галеристу это продавать? Поэтому галереи не спешат выставлять молодых художников. Могут в качестве эксперимента сделать групповую выставку, чтобы посмотреть, как тот или иной художник вообще в принципе способен работать с галереей.

По словам Алексея, в некоммерческом секторе институционального искусства коррупция процветает намного сильнее, потому что художников, делающих некоммерческое искусство, много, и они часто взаимозаменяемы.

– Поэтому многие художники не прыгают с гитарами на Красной площади, как Pussy Riot, а долго и продуманно выстраивают свою карьеру: дружат, с кем надо, не забывают поздравлять с днем рождения, приглашают в гости. У таких художников очень специальное зрение и настоящее чутье на нужных людей. У некоторых еще и папа, например, олигарх. Кто-то, например, молодой красавчик и нравится институциональным функционершам среднего возраста. У кого-то муж медиамагнат, который может вписать на биеннале. Это всё один полюс. Другой, по словам Шульгина, это радикальные активисты: «Как правило, малокоммуникабельные ребята делают яркое искусство, которое оказывается нужным системе, потому что системные художники такого не делают».

– Я бы все же советовал молодому художнику в первую очередь думать о том, что с ним будет через десять лет. Понятно, что молодым людям все нужно здесь и сейчас, и это давление со всех сторон вкупе с конкуренцией заставляет художников бегать с выпученными глазами. Молодому художнику в принципе можно напрячься, сделать одно яркое произведение и на непродолжительное время стать известным, но что дальше, вот вопрос. Я считаю, что надо успокоиться и не пытаться просунуть свое произведение везде, где только можно, не надо стремиться стать институциональным или галерейным рабом. Успех приложится к тебе, если тебе есть что сказать людям. Молодому художнику надо в первую очередь учиться, изучать технологии, историю современного искусства и медиаарта, съездить в культурные столицы – Лондон, Нью-Йорк. Посмотреть на коммуникационные медиа, что в них можно сделать. Потому что музеи, галереи – это уже приходит потом, все живое зарождается в других коммуникационных пространствах.

Еще совет молодым художникам – работать вместе. Очень часто художники тусуются, что-то обсуждают, а искусство – врозь. {-tsr-}К группе всегда больше внимания, потому что она воспринимается как какое-то движение. Поэтому я бы советовал молодым художникам объединяться в творческие коллективы, делать совместные проекты. Вместе можно сделать более сложные проекты, меньше вероятность сделать какую-то ерунду, потому что есть совместное обсуждение идей. Кстати, самые известные в мире на сегодня российские художники – это как раз группы, АЕС+Ф и Война.

Пока мы разговаривали, конструкция, которую собирал Аристарх, стала еще больше.

– Вот! – эмоционально жестикулируя, говорит Алексей. – Работать надо, а не думать только о том, как пролезть в современное искусство.

В следующем выпуске Елена Артеменко попытается узнать, как еще молодой художник может пробиться.