Творческая отдача застройщиков

В Российском павильоне на архитектурной Венецианской биеннале в этом году выставится Елена Батурина. Молодая девушка ЗИНАИДА ПРОНЧЕНКО выяснила, что это означает

Загадочное редакционное задание

Мне позвонил редактор и сказал:
— Я не совсем понял, но вроде бы что-то происходит с Российским павильоном на архитектурной Венецианской биеннале. Говорят нехорошие вещи. Быть такого не может. Надо бы выяснить.
— А что именно говорят?
— Лучше ты сама узнай, — сказал редактор загадочно. Он вообще мужчина загадочный.

Я стала узнавать.

Кураторами Российского павильона на уже очень сильно грядущей (открытие в сентябре) Венецианской архитектурной биеннале являются в этом году два уважаемых человека: архитектурный обозреватель «Коммерсанта» Григорий Ревзин и Павел Хорошилов, ныне заместитель министра культуры России.

Сначала я подумала, что проблемы связаны с назначением кураторов. Дескать, никто не слышал, чтобы был какой-то открытый конкурс и т.п. Но, поговорив с людьми, я поняла, что это в России в порядке вещей. До 2006 года назначением куратора Российского павильона как на художественной, так и на архитектурной биеннале ведал ГЦСИ и лично Леонид Бажанов (но тогда тоже конкурсов вроде никаких видно не было). Потом у него эти функции забрали, они перешли к Минкульту, но как точно все делается, никто не знает. Вроде бы есть ощущение, что первенство отдается тем проектам, за которыми уже стоит финансирование, потому что у государства, как известно, денег нет. Как эту ситуацию изменить к лучшему, обсуждают уже много лет. Интересные предложения озвучивал Юрий Аввакумов в интервью Виктору Мизиано для «ХЖ» за 2001 год, там же есть предсказание о том, что если дело так и дальше пойдет, то возьмут и назначат замминистра, а он консультантом себе какого-нибудь журналиста позовет. По словам Григория Ревзина (мне удалось с ним поговорить, о чем ниже), куратором назначен был Павел Хорошилов, и он уже, в свою очередь, его, Ревзина, пригласил консультантом.

Но, в общем, тут не было видно никаких поводов для беспокойства — люди в целом заслуженные, да и процедура привычная, хоть и не идеальная. Нет особого криминала.

Ужасные подозрения

В поисках криминала я решила познакомиться с концепцией Российского павильона и зашла на сайт. Толкового пресс-релиза о нашем участии в биеннале я там не обнаружила, но хотя бы узнала количество участников и их имена. Их 34, из них половина — иностранцы, звезды мировой величины — Норман Фостер, Эрик Ван Эгераат, Заха Хадид. Те, что строят или проектируют в Москве. Норман Фостер, например, — злосчастный «Апельсин», ради которого должен быть разрушен ЦДХ (вкупе с Третьяковской галереей), обо что в последнее время общественность ломает столько копий.

На всякий случай я еще проверила официальный сайт самой биеннале и там прочитала очень интересную вещь. У других стран имеется список участников и плюс еще список кураторов, а также иногда комиссар павильона. У России тоже есть участники, кураторы и комиссар (Василий Церетели), но вот участники делятся на несколько групп. Выставка называется «Шахматный турнир» (Chess Play for Russia), и в этой игре принимает участие отдельно от всех художник Николай Полисский, потом «российские игроки» (архитекторы), после «иностранные игроки» (тоже архитекторы), а в конце еще некие «судьи».

И вот в этом третьем списке — фамилии Елены Батуриной, Шалвы Чигиринского, а также разных других людей из «ДОН-Строя», Capital Group, Guta Group и т.п. То есть девелоперы тоже участники, наравне с архитекторами и (одним, правда) художником.

Вот, подумала я. Наверно, тут зарыта собака. Потому что собака зарыта там, где деньги.

Я, в общем, слышала, что для реализации выставочного проекта нужны деньги. Для этого существуют спонсоры. С ними бывает по-разному. Это момент щекотливый — кто-то ведет себя достойно, просто деньги на благое дело дает и ничего взамен не просит, кто-то хочет рекламный баннер со своей продукцией разместить на видном месте — неэстетично, конечно, но это еще полбеды; а кто-то, как нынче, хочет быть полноправным участником.

Специфика архитектурной биеннале в том, что в этой сфере (если иметь в виду реальное строительство) действительно крутятся большие, очень большие деньги, никакому арт-рынку с ними не сравниться. Поэтому на Российский павильон вроде бы есть откуда взять: напрашивается мысль подключить девелоперов. Однако у меня тут стали возникать наивные мысли, что архитектурная биеннале не ярмарка застройщиков, что это, как бы сказать, неправильно, что надо сопротивляться. Что на архитектурной биеннале должны все решать художественные достоинства, а не деньги.

Потом мне объяснили, что это наивно. Но пока я решила встретиться и поговорить с разными людьми, в основном с серьезными сорокалетними мужчинами — ведущими российскими архитекторами.

Но сначала я, естественно, стала звонить Павлу Владьевичу Хорошилову и Григорию Ревзину. Павел Владьевич сказал, что такие важные разговоры он по телефону не ведет, а для личной встречи оказался довольно занят. Ревзин тоже лично встретиться не смог, но по телефону поговорил довольно подробно.

Григорий Ревзин и его взгляд на девелоперов

Тут я немного отвлекусь. Дело в том, что Григорий Ревзин мой кумир. Само предположение о том, что он в чем-то некрасивом может участие принимать, мне всегда казалось и теперь еще кажется чудовищной крамолой. Он же «наш человек». Я с ним с детства познакомиться мечтала. С ним и еще с Андроном Кончаловским. На Кончаловском я, впрочем, уже крест поставила, еще до фильма «Глянец»: когда он витамины Лайнуса Полинга рекламировал в телевизоре и по стране с авторскими вечерами разъезжал. Но Григорий Ревзин для меня, как и для большинства мало в чем понимающих людей... ну, то есть тех, кто не понимает, но все равно интерес испытывает (читает его в «Ъ» и GQ, слушает на «Эхе Москвы») и веселится от того, как Ревзин в очередной раз за свободу слова и хороший вкус поборолся... так вот для всех нас он — воплощение разумного, доброго, вечного. Лужков что-нибудь испортил или только намеревается — Военторг, Провиантские склады, а Ревзин уже высмеял, объяснил народу доступным языком, что такое современная московская архитектура, какой это стыд и курьез. И Лужкову не обидно, и Ревзину плюс в зачетку. Отношения власти с прогрессивной прессой.

Как я уже говорила, личной встречи не случилось: разбилась моя детская мечта о его напряженный рабочий график. Пришлось общаться по телефону. Голос у моего кумира оказался как у человека, крайне утомленного жизнью. Оживился он только на вопросе про спонсоров. Но это я вперед забегаю.

А для начала он все-таки разъяснил концепцию. Он сказал, что она проста, как апельсин (или «Апельсин»?). Он, так сказать, демонстрирует статус-кво — что есть. Концепция состоит в том, что русские и западные звезды сейчас сражаются за право строить в России, а решают девелоперы. Это новая ситуация: раньше все наши архитекторы равнялись на Запад, а теперь, когда Запад к нам пришел, им с Западом конкурировать нужно. Это как в автопроме: раньше делали почти что «форд», или «фиат» там, плохонько, но похоже, а теперь, когда «фиат» в свободной продаже и не сильно дороже, нужно чего-то новое придумывать. «Вот я и решил их в одном пространстве столкнуть, свести соперников лицом к лицу».

Это действительно очень простая концепция. Имена российских архитекторов были выбраны чисто рейтинговым образом — кто чаще упоминается в прессе. Из этого списка Ревзин взял первые 16 имен, но исключил Михаила Посохина, которого не считает архитектором вообще. Иностранцы вошли практически все, их меньше. Ревзин подчеркивает, что в таком выборе не проявилось никакого его личного вкуса, и считает, что это как раз хорошо. Он хотел показать строящих архитекторов, а не бумажных. «А поскольку они строящие, у них никаких особых концепций нет, но хотя бы одно манифестарное здание имеется. И я решил тупо всех их собрать».

Каждый архитектор сам выбирал, какую постройку хочет представить, а потом сам шел к девелоперу договариваться. Правда, потом из разговоров с архитекторами я поняла, что они сразу все поняли и выбирали только те проекты, за которые кто-то мог заплатить. Какой-нибудь дико авангардный частный дом никто, как мне показалось, предлагать не стал.

Эти постройки и будут фигурами на шахматной доске. То есть у нас будет не архитектура представлена, не идеи, а отдельные здания.

«А как же, — спрашиваю я, — Арон Бецки (куратор нынешней архитектурной биеннале) и его концепция Architecture beyond the building, «Архитектура вне зданий», — какая же связь-то будет между нашим павильоном и его концепцией? Там же как раз все наоборот?»

Тут Ревзин сказал, что «за это» (за концепцию Бецки) у нас отвечает Николай Полисский в полуподвальном этаже.
— Полисский — это замечательный ленд-арт, смесь лубка и концептуализма, он апеллирует к архетипам и протоформам, например к башне, вот и весь Бецки. А вообще, главная тема — условность.
— А девелоперы при чем тут?
— А девелоперы при том, что они и будут судить, кто им интереснее: Норман Фостер или там Владимир Плоткин, с кем они дальше по жизни пойдут. Да и вообще что спонсоры, у всех вон спонсоры! Асс (Евгений Асс, куратор Российского павильона в 2004 году) студентов тоже за счет «ДОН-Строя» в Венецию возил, и чего? Ему почему-то спонсорами никто в лицо не тычет».

На последнем вопросе он заметно раздражился, пришлось разговор закруглять. Но я узнала, что девелоперы вносили по 100 тысяч евро, только «ДОН-Строй», который очень хотел показать три своих проекта, а не один, внес побольше. Но больше половины проектов не проплачены.

Я еще у Ревзина, конечно, узнала, что он думает про альтернативный проект Юрия Аввакумова «Роддом», который тоже будет показан в Венеции, в параллельной программе, и про «Интерфейс» Бориса Бернаскони, который выбрали для международной (главной) выставки биеннале. Про Аввакумова Ревзин сказал, что тот хороший художник, но личные отношения у него с ним плохие, а Бернаскони посоветовал не тратить силы зря и презентовать «Интерфейс» (это книга о том, что нельзя вот так просто по частной инициативе ЦДХ сносить и «Апельсин» фостеровский строить: сложное пространство, гений места, социальные функции, средовой подход) в октябре, когда «мы будем представлять "Апельсин"».

Он так и сказал «мы», но я побоялась спросить, что он при этом имел в виду. Еще меня интересовало вот что. Ревзин в интервью «Эху Москвы» сказал: «Ожидаются провокации в адрес нашего павильона со стороны стран СНГ». Когда я попросила его расшифровать эту загадочную формулировку, он ответил «приезжайте, и увидите». Потом уже я узнала от Юрия Аввакумова, что, может быть, речь идет о том, что Эстония (хоть она и не страна СНГ) собирается соединить наш павильон и павильон Германии газовым трубопроводом. Так и выходит: мы, значит, про экономику (в кого девелоперам инвестировать — в отечественных звезд или в западных), Эстония про политику, а биеннале про архитектуру. И все одновременно. Хотя, если подумать, то Эстония все-таки ближе к общему настрою, теперь архитектура не в зданиях, а в трубопроводе, по которому газ идет. {-page-}


Белые начинают и выигрывают

Дошло дело и до архитекторов — участников проекта. Первым у меня в списке значился Белов Михаил Анатольевич. У нас с ним крайне занятная беседа получилась. Не успела я представиться, как он меня спрашивает:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать шесть, — отвечаю.
— А! Будешь сейчас глупые девические вопросы задавать?
— Не без этого, — говорю.
— Ну, валяй, — и благодушно так усмехнулся.
— Как вам концепция? Многим она вообще неясна.
— А что с ней не так? Четкая, по-моему, концепция, внятная — «нам больше не стыдно». И лучше это к Грише, а не ко мне.
Отлично, думаю про себя, действительно, чем не концепция? Раньше было стыдно, а теперь нет, и, главное — в русле тенденции вставания с колен.
— А девелоперы вас не смущают? — говорю.
А он вопросом на вопрос:
— Ты что, прогрессивный журналист, что ли?
— Не знаю, — говорю, — пока не определилась с позицией. Вот звоню, встречаюсь, донимаю вопросами.
«Жить надо своим умом! Может, ты еще слово «коррупция» мне скажешь? Так это слово только два года назад придумали, на Западе, а у нас всю жизнь чиновники на кормлении были, есть и будут».

Интересно, что это он имел в виду. Может, намекал, что у меня понятийный аппарат хромает? Что по-русски надо изъясняться? Вроде того, что иностранное это слово «коррупция», как говорил покойный Александр Исаевич, есть «заморская блажь и антихристова лжа»? Есть ведь родные слова — «кумовство» там или «круговая порука». Или вообще, что я норму в аномалии хочу записать?

Но, главное, слово «коррупция» произнесла не я.

Потом он мне говорит:
— Ты меня лучше про «Помпейский дом» спроси. Спроси, например, не кажется ли вам, Михаил Анатольевич, ваш «Помпейский дом» порождением больного воображения? Вот это вопрос к архитектору, а про девелоперов я говорить не хочу, за меня никто не платил, и ладно.

Пресловутый «Помпейский дом» действительно многим кажется... как бы это лучше выразиться, странным, что ли. Он, а также дом «Патриарх» Ткаченко (оба будут представлены в экспозиции). Но не об этом разговор. Да, еще Белов про Бернаскони высказался: «Передай Боре, что если он такой революционер, то я ему майку с Че Геварой подарю». Я и передала, но про это чуть позже.

Бавыкин Алексей Львович на меня произвел неизгладимое впечатление. Это крупный мужчина с низким голосом. Воззрения его не наивны, а очень даже циничны. Собственная циничность откровенно Бавыкина веселит, все полчаса разговора он беспрерывно похохатывал. А может, не в циничности дело, может, в моем внешнем виде или в самой ситуации с биеннале. На те же вопросы он ответил быстро и четко, что показывает в павильоне дом на Можайском шоссе, что на концепцию ему плевать, поскольку это дело кураторов, что ни с кем он соревноваться не собирается и что его макет сделан на собственные деньги.
— Говорят, коррупция, — так и боритесь с ней! Но сейчас без коррупции вообще никуда, только на кладбище цветочки сажать. А что на Западе ее нет — это враки. Поговорите на эту тему с Норманом Фостером.
В заключение Бавыкин выразил печальную уверенность, что выставка может оказаться «таким же говном, как и "Зодчество"», и сказал:
— Глупостей только не пишите, а так спасибо, что зашли.

Все складывалось как-то странно. Про коррупцию, хоть я на ней и не настаивала совершенно, отчего-то все архитекторы сами говорили. Один так и заявил: «Это коммерческий проект господ кураторов, а про то, что кто-то заработать решил, писать неинтересно — где тут сенсация? Зарабатывать у нас, в стране с рыночной экономикой, никому не возбраняется, а вдруг у человека это последняя возможность?» Или вот еще: «Женя Асс на себе волосы рвет, он-то за два раза (своего кураторства в Российском павильоне на биеннале) не сподобился, а Гриша сразу миллион». Евгений Асс, кстати, кто не знает, абсолютно лысый.

Отдельные непреклонные

Но меня интересовала концепция. И то, совместимо ли с ней участие девелоперов. Постепенно я выяснила, что были и такие архитекторы, кто отказался на этих условиях участвовать, но кто были эти принципиальные граждане, тайну мне никто не раскрыл.

Юрий Аввакумов в выставке Ревзина не участвует, но не из принципа, а потому что он не очень «строящий архитектор» — в прошлом бумажный, а теперь скорее художник. С ним я беседовала часа четыре, под сенью деревьев, в приятной близости фонтана, воздух был напоен запахом коньяка — за соседним столом выпивали. Фаустовская внешность и пристальный взгляд, глаза в глаза, доводят тебя практически до экстаза, я была готова за актуальную архитектуру жизнь отдать на исходе четвертого часа. Аввакумов рассказал про 2000-й год, когда Григорий Ревзин в первый раз был куратором Российского павильона, про то, что и тогда его проект никак не вязался с предложенной Максимилианом Фуксасом темой «Больше этики, меньше эстетики». У нас тогда Грозный в руинах лежал, а Ревзин эстета Михаила Филиппова привез, который от жизни прячется за коринфской капителью и современных архитекторов величает «безумцами, ведущими слепых». С точки зрения Аввакумова, это свидетельствует о том, что Ревзин современную архитектуру не любит и не понимает.

Аввакумов знает: что именно выставлять в Венеции — целая проблема, но в этом и заключается задача куратора. С одной стороны, Венеция заповедная территория всего самого авангардного, нельзя просто привезти двадцать небоскребов один другого выше и на этом успокоиться. Тем более что все небоскребы из Москвы, а на Москве и Петербурге Россия не заканчивается. С другой стороны, делать персоналку Бродского, допустим (как это сделал Евгений Асс в 2006-м), тоже не совсем верно. Все-таки Бродский в первую очередь художник, и ему место скорее на биеннале искусства, а не архитектуры. Должен быть и такой момент учтен: биеннале — это отчасти ВДНХ, выставляются достижения, вопрос только в том, что достижениями считать. А происходит все так кисло и сумбурно оттого, что нет у нас кураторского конкурса, где бы были представлены разные концепции. Короче, как всегда, все у нас есть, только выбора нет. Так вот думает Аввакумов.

Больше остальных меня удивил Борис Бернаскони. В выставке Ревзина он не участвует (молод слишком), зато его выбрали в большой проект, что гораздо более престижно. Он молодой, всего 31 год, талантливый, успешный, авангардный, практически художник. Заху Хадид обыграл в конкурсе на пермский музей. Я была уверена, что он возмущаться начнет. Скажет, что участие девелоперов — бред и нелепость. А он, напротив, смотрит на мир с оптимистических позиций. Ему совместная тусовка девелоперов и архитекторов кажется гениальной кураторской находкой. Он бы вообще всех на один самолет посадил, а лучше на кораблик, чтобы участники и судьи плавали по Гранд-каналу и наслаждались процессом общения. А реплику Белова о Че Геваре парировал не без изящества: «Пока мы предлагаем диалог... а вот если и вправду ЦДХ снесут, тогда приму майку от Михаила Анатольевича».

Юрий Григорян с некоторых пор пребывает в буддизме или делает вид. Он сидит на двух стульях: участвует в проекте Ревзина и одновременно вместе с Аввакумовым — в альтернативном проекте «Роддом», гораздо более авангардном по сути и по форме. Может быть, поэтому высказывания его противоречивы и выдают все-таки отсутствие душевного равновесия. Сначала он очень жестко отреагировал — не на меня, а на судейские полномочия девелоперов. «Роль девелоперов ограничивается ролью заказчиков. Точка. Меня их мнение как судей не интересует». А потом вдруг: «Хорошие вещи делаются в атмосфере взаимной любви и уважения, нельзя заранее хаять». Или: «Правило такое должно быть: хочешь обругать — промолчи, хочешь похвалить — делай это сразу».

Сергей Скуратов участвует в павильоне с домом на Мосфильмовской, потому что Ревзин очень хотел показать русские небоскребы. Сам он поначалу выбрал свои градостроительные проекты, потому что это ближе к девизу биеннале — «вне зданий». Ну хорошо, здания так здания. Но насчет того, что девелоперы не просто спонсоры, а участники, Скуратов сильно удивился. Как ему казалось, на биеннале такое не приветствуется, потому что это про другое, это праздник ученых, архитекторов и художников, а у девелоперов есть своя ярмарка MIPIM в Каннах, где у них шампанское и бассейны и где они меряются, кто круче. Скуратов сказал, что участие застройщиков в Венецианской биеннале может вызвать разве что улыбку. Но он-то, как мне показалось, расстроился. Его принцип: «Чтобы от вас не пахло деньгами, как говорят на Западе» (так он сформулировал), а тут запахло. Хотя он и предполагает, что могло иметь место давление, девелоперы в нашей стране излишне амбициозны. Впрочем, — Скуратов тут же оговорился, он человек исключительной осторожности, — его девелопер, «ДОН-Строй», как раз не таков, он скромен и себя не выпячивает. Но в общем Скуратов куратора не осуждает, потому что знает: для реализации проекта нужно иногда чем-то жертвовать.

В общем, материал совершенно у меня не получился. Никого я практически и не нашла, кто бы считал это каким-то криминалом — когда девелоперы, можно сказать, сами решают, что будет в экспозиции, или по крайней мере сильно на это влияют. Почти никто не оспаривал власть денег. Это теперь считается нормально. Григорий Ревзин мне сказал, что в американском павильоне примерно то же самое, что и у нас. Не знаю, так ли это, или это он сам себя убеждает.

Но я-то боялась, что вместо концептуального проекта у нас может получиться просто список самых крупных застройщиков и самых востребованных архитекторов плюс Николай Полисский для прикрытия. Я-то боялась, что это считается стыдно и что никакого приза нам не дадут.

А оказывается, не стыдно. Оказывается, могут и дать. А если нет, мы тогда скажем, что это из-за войны с Грузией.


Еще по теме:
Евгений Асс: «Это чудовищное поражение русской архитектурной мысли»

Ссылки

• Евгений Асс: «Это чудовищное поражение русской архитектурной мысли»