После премьеры Рождественский сказал мне, чтобы не позже чем в 9 утра я переписал запись, потому что в 10 ее размагнитят.

Оцените материал

Просмотров: 38463

40 лет спустя

22/06/2012
Сергей Слонимский готовится к исполнению своей оперы «Мастер и Маргарита»

Имена:  Владимир Юровский · Сергей Слонимский

©  Евгений Асмолов / Интерпресс

Сергей Слонимский

Сергей Слонимский

9 и 10 июля Владимир Юровский, любящий репертуарные сенсации, проводит в Михайловском театре юбилейный концерт классика советской композиторской школы Сергея Слонимского. Спустя 40 лет в Санкт-Петербурге прозвучит первый акт оперы «Мастер и Маргарита», запрещенной сразу же после ее первого исполнения здесь в 1972 году. Для Юровского, в 1989 году студентом участвовавшего в московской премьере оперы под руководством своего отца, это, можно сказать, семейная история. Давние, но не сказать чтоб совсем потерявшие актуальность обстоятельства вспоминает сам 80-летний композитор.


Замысел оперы на сюжет «Мастера и Маргариты» возник у меня, как только был опубликован роман, — до сих пор храню два номера журнала «Москва», где его печатали. Меня сразу же захватил философский и романтический характер булгаковской прозы. Привлекли не шутовство, не развлекательность, не комедия, варьете или клоунада, а философия романа, две основные его мысли. «Кто сказал, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви», — это слова Маргариты, которые я использовал как эпиграф второго акта, и «Всякая власть есть насилие над людьми. Настанет время, когда не будет никакой власти».

Читая книгу, я сразу же представлял два параллельных ряда событий, которые могли разворачиваться на оперной сцене: события в Иерусалиме в первом веке нашей эры и судилище, которое советская власть устраивала над каждым честным творческим, научным или политическим деятелем. И еще меня захватил романтизм образа Маргариты, ее чистая и бескорыстная любовь к Мастеру. Загадка Воланда открылась мне позже, сначала я обходил этот пласт романа, полностью попав под воздействие образа Иешуа, — существа бесконечно доброго, какого не может быть на Земле. Но и Воланд по-своему добр: он наказывает только преступление — и те действия, которые противны человеческому естеству.

©  Предоставлено издательством «Композитор»

Сергей Слонимский и Геннадий Рождественский

Сергей Слонимский и Геннадий Рождественский

Сразу же встал вопрос о либретто. Я видел «Мастера и Маргариту» как оперу абсурда, в том смысле, как у Хармса или Беккета: не бессмыслицу, а действие, где реалистически достоверная последовательность событий не обязательна, где времена могут смешиваться. Например, одновременно — Голгофа и уничтожение критиками Мастера. Иногда действие может разворачиваться от обратного, от эпилога. Так, эпилог перемещается в начало: Пилат после казни Иешуа умоляет, чтобы ему сказали, что казни не было, что она ему только привиделась. Такое свободное действие, где сцены не связаны жесткой хронологией, не приветствовалось в советском театре, да и на Западе в те годы таких примеров было очень немного.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

Все новости ›