Марта Рослер. Семиотика кухни. 1975

Давид Рифф · 06/08/2008

Эта феминистская пародия на кулинарное шоу и смешна, и умна, и донельзя актуальна

Одна из моих любимейших вещей в истории видеоарта — «Семиотика кухни» Марты Рослер (1975). Во-первых, она очень смешная.

Читать!

Во-вторых, она крайне проста и последовательна — идеальное сочетание минимализма и дадаизма. В-третьих, мне кажется, это отличный способ выучить английский — не только потому, что Марта Рослер показывает предметы и отчетливо проговаривает их названия вслух, как учительница в первом классе, но и потому, что она демонстрирует язык в действии. Язык, преображенный паралингвистическими, военизированными жестами. Язык как оружие, притупленное повседневным насилием и заново заточенное силой духа и иронией, которая к тому же преподносится с непроницаемым лицом. Мне кажется, это вершина концептуального искусства.

«Семиотика кухни» пародирует кулинарное шоу. Контекст этого жанра — американские предместья, мир несчастных «степфордских жен», доведенных до валиума и самоубийства в гараже строгим гендерным разделением труда, при котором муж и жена должны соответствовать идеалам «кормильца семьи» и «хозяйки дома». Одна из стереотипных американских «образцовых матерей» — Джулия Чайлд (Julia Child), домохозяйка-гурман, которая вела кулинарное шоу вплоть до самой своей смерти в 2004 году. У нее был очень специфический голос, и чем старше она становилась, тем больше походила на трансвестита. На этом фото вы можете увидеть, как Джулия Чайлд потрошит морского черта — уродливое существо, которое обитает в глубинах океана и взрывается, если его извлечь из естественной среды.

Джулия Чайлд с морским чертом — предмет иронии для американских феминисток

Я упоминаю об этом только постольку, поскольку Рослер говорит, что в «Семиотике кухни» «появляется некая анти-Джулия Чайлд, которая подменяет привычный язык кухонной утвари лексиконом ярости и недовольства». То есть это не просто шутка. Рослер показывает предметы в жизни домохозяйки и рассказывает о них, но не ограничивается тем, что их высмеивает. Она проводит экскурсию, больше похожую на курс боевого искусства для воинствующих феминисток. Но не надо забывать, что работает она с тем, что имеет: с крайней скудостью средств и невероятным грузом проблем. И здесь единственное возможное орудие — чувство юмора.

В самом конце Марта Рослер поступает примерно так же, как тот морской черт, которого собирается потрошить Джулия Чайлд. Она рассекает воздух вилкой и ножом, изображая последние буквы алфавита, и подрывает изнутри репрессивную систему. Интересно, что она делает это при помощи простейших из возможных орудий, и ей удается рассмешить зрителя. Итак, в конце наступает дидактическая кульминация: оказывается, перед нами была азбука, и каждый жест может научить многому.

Так чему же мы научились? 33 года спустя Марта Рослер — признанный художник, находящийся в шаткой позиции символического критика системы, которая инсценирует противодействие самой себе. Тем самым ее искусство неизбежно слегка обесценивается, но это не означает, что оно плохо или бесполезно. В каком-то смысле политические дивиденды оправдали затраты: феминизм шестидесятых и семидесятых сыграл огромную роль в американских культурных войнах между консерваторами и прогрессистами, и Марта Рослер была его ключевой фигурой. Ее усилия привели к краху парадигм, которые отдавали безусловное первенство белым американским мужчинам. Так что теперь Марта Рослер не единственная художница-феминистка. Но, к сожалению, феминистское искусство по большей части страшно серьезно и не обладает свойственным Рослер нью-йоркско-еврейским чувством юмора, хотя и оно тоже — составляющая игры, нового кулинарного шоу.

Мещанские предместья строятся вокруг Москвы на месте бывших дачных поселков, там будут заперты домохозяйки с детьми и свекровями, и все они будут смотреть шоу Юлии Высоцкой, пока их мужчины зарабатывают деньги в городе... Научатся ли новые художницы-феминистки когда-нибудь чувству юмора?