Вид снизу

АЛЕКСЕЙ ЯБЛОКОВ рад, что работает в журнале, который не обязан мериться с коллегами количеством трупов на первой полосе

А дозвольте обратиться с предложением. Внести небольшую лепту в налаживание процесса стабилизации. Давайте уже заменим этот неприятный западный термин «медиамаркет» понятным каждому восточному человеку словом «базар».

Вы только представьте себе: безбрежная площадь. В небе румяное солнце. Со всех сторон несется шумный шелест страниц, гомон, музыка, звучат зазывные крики:
— Трупы! Трупы! А вот кому трупы свежие?
— А вот моего жареного попробуйте!
— Тридцать восемь убитых, семьдесят раненых! Подходим, берем!
— Не слушайте ее, господин, у нее убитые вчерашние, а возьмите моих — тридцать девять штук! Отдам с эксклюзивными фотографиями по оптовой цене!
— Подходите к нам, господин хороший, посмотрите, какие у меня видеоролики! Снято с мобильного, нет задымления сильного, мужику на радость, бабе на устрашение!
— А вот к нам подойдите. У нас газета деловая, сурьезная. Комментарии силовых структур имеются. Кому и чего выгодно — всё рассказали, ни словечка не утаили! Ну куда ж вы уходите, молодой-красивый? Не хотите наших комментариев?
— Включения разные: прямые, кривые, перпендикулярные! Оператор спрятался в канаве, когда менты всех прогнали!
— Вести-новости! Грузинский след! Асимметричный ответ! Последние строчки из горячей точки!

И настроение даже улучшается, как подумаешь, сколько человек могут поместиться на этой самой площади. Сколько красочных лотков, зарегистрированных самым тщательным образом в Министерстве печати, вывешивают свою ароматную хрустящую продукцию целыми связками.

Есть, конечно, у этого базара своя «крыша». И разборки случаются. И точки закрывают, ну так ведь это живой процесс, неостановимый. Закрылся здесь — открылся там.

Но главное, конечно, не это. А то, что базар со временем приобрел удивительное, уникальное свойство. Покупатели, что прибегают на торг со своими ноутбуками, предпочитают товар не с лотка брать, лаковый, точеный, а из-под прилавка — брак всякий; какие-то не вошедшие в репортаж мутные фотографии; какие-то обрывки слухов, вырезанные суровой редакторской рукой; черновые наброски к статьям. Даже отдельными заголовками не брезгуют, которые тот же редактор зарезал. Берут и берут.

Продавцам это дело, конечно, неприятно. Они-то ведь на бумагу тратятся, на рекламу, эфир покупают за астрономические деньги, а тут пришел молодой, в прыщах, за пять копеек купил кусок «Твиттера», проглотил его и доволен. А тираж так и лежит, и все мимо проходят, в рот им шпацию.

Говоря без экивоков, изнанка журналистской работы стала привлекать людей больше, чем сам результат. Там, на обратной стороне, интереснее. Мало кто вчитывается в двухполосный газетный репортаж. Зато процесс making of, подробно изложенный в блоге репортера, с эксклюзивными фотографиями, часть из которых не появилась в газете, многократно комментируется и цитируется на просторах интернета. Похвал и упоминаний удостаивается не объективность журналиста, не его интерпретация событий в общем контексте, а сиюминутная быстрота реакции, смекалка, хитрость.

Последние события доказали это со всей убедительностью. Не успели еще оцепить место трагедии, как в интернете уже появились первые видеоролики и фотографии. Упомянутый «Твиттер» обновлялся каждые пять секунд. Произошел небывалый всплеск той самой «персональной журналистики», с которой непримиримо сражаются профессиональные представители ремесла.

Но это продолжалось недолго. Уже к вечеру газеты и интернет-СМИ взяли реванш. Появились красочные фотографии трупов, качественные съемки крупным планом рыдающих родственников, комментарии силовиков. На следующее утро на нашем румяном базаре начали даже вспыхивать небольшие локальные скандалы. Например, одна торговка продавала фото исковерканных вагонов. Божилась, что снимала сама. Люди охотно брали. Но скоро из дальних рядов прибежали еще два продавца и при всем честном народе стали упрекать ее, что фото краденое и что их двоюродные братья сами делали его по заказу крупного агентства. Возник скандал, но образовавшаяся было толпа быстро отвлеклась на фотографии уцелевших голов террористок-смертниц.

Глядя на это бойкое топтание и мирное пихание в грудь, я могу сказать вот что. Я рад, что работаю в журнале, который не обязан мериться с коллегами количеством трупов на первой полосе. Который не тратит деньги на налаживание дружеских связей с судебно-медицинским моргом № 2. Не отправляет корреспондентов обивать пороги вышестоящей сволочи, чтобы получить официальный комментарий. Не опрашивает блогеров, кто из них находился ближе всего к эпицентру взрыва. Не устраивает модных показов, начинающихся с минуты молчания. А, наоборот, делает все, чтобы оградить читателя от этой бодрящей фактуры. В первую очередь оборудует для него персональное убежище, где он сможет успокоиться и самостоятельно решить: кто виноват, кому это выгодно и где чей след. Или справедливо рассудить, что решение всех этих вопросов — вообще не его обязанность.


Автор — шеф-редактор журнала «Смена»

Ссылки

• Алексей Яблоков переформатирует «Смену», 31.03.2010