Дина Сабитова. Где нет зимы

Честный роман взросления для подростков – это разговор о самом важном без сюсюсканья, заигрывания и попыток манипуляции

Имена:  Дина Сабитова

Автор романа о подростках и для подростков все время рискует выбрать неверный тон: можно неосознанно начать сюсюкать с уже вполне взрослыми людьми, скатиться в панибратство или занудство — примеров на отечественном книжном рынке более чем достаточно. При этом идея о том, что подросток не нуждается в заигрывании и не примет попыток им манипулировать, звучит чуть ли не революционно, отчего каждая честная и открытая книга для, условно говоря, четырнадцатилетних — большое событие.

Новый роман лауреата «Заветной мечты» Дины Сабитовой «Где нет зимы» как раз из таких. Это образец верно выбранного тона — что, впрочем, неудивительно: кому, как не автору «Сказок для Марты» (терапевтического сборника для приемных детей и их родителей) и матери троих детей (старшую девочку Сабитова удочерила несколько лет назад, когда ей было уже шестнадцать) знать, как именно нужно рассказывать подросткам историю про сирот?

В сравнительно небольшом тексте Сабитовой всего много: персонажей, событий, стилей, рассказчиков. Пересказать сюжет коротко кажется невозможным. Потому что какое тут «коротко», когда в одном тексте собраны и гиперреалистичные сцены из жизни двух сирот (например, попытка тринадцатилетнего мальчика украсть рис из супермаркета), и воспоминания домового Аристарха Модестовича о профессорской семье, в которой он жил в 1917-м, и рассуждения говорящей куклы Ляльки о загробной жизни (в духе булгаковского «каждому по вере его»), и полуобморочный бред восьмилетней девочки, только что услышавшей, что ее мама умерла. Если совсем коротко: двое детей, мальчик Паша и его младшая сестра Гуль потеряли маму и попали в приют.

Казалось бы, тема сиротства — это уже очень много для одной книги: здесь и травма в связи с потерей близкого человека, и адаптация в приюте или в новой семье, буде таковая случится, и история взаимоотношений брата и сестры, у которых, кроме друг друга, никого не осталось. Но Сабитовой этого недостаточно: проработав все означенные вопросы, она обращается к проблеме дистанцирования сирот от привычного окружения, от детей, которые так и остались «просто детьми», — то есть, по сути, к проблеме вынужденного, экстренного выхода из детства. В этом смысле «Где нет зимы» — настоящий роман взросления в духе Сэлинджера и Харпер Ли.

Несмотря на то что взросление главного героя книги, мальчика Паши, проходит в таких тяжелых условиях, сами его приметы вполне типичны для подросткового возраста. И главная из них — внезапно появляющаяся необходимость правильно расставить приоритеты.

Читать текст полностью Однажды зимой Кира позвала меня на каток. А в тот день Гуль со своим классом ходила в кукольный театр <...> и мне надо было встретить сестру у театра и привезти домой. Я так Кире все и объяснил, а она недовольным голосом сказала, что я слишком много нянчусь с сестрой. <...>Потом я ехал с Гуль в троллейбусе, и она пыталась мне рассказать про кота из сказки <...> а я на нее прикрикнул, чтоб замолчала. <...> Гуль тогда обиженно засопела, но все равно не отстала:
— Мне же совсем немножко осталось!
Интересно, что сказала бы Кира сейчас? <...> Заявила бы, что нельзя так глупо портить свое будущее?

Кира — одноклассница и, можно сказать, девушка Паши. Она выступает эталоном, по которому в книге измеряют «нормальность» подростка («нормальный» подросток — это среднестатистическое дитя, у которого нет насущной необходимости взрослеть и нести ответственность): походы в кино весной, языковая школа летом, постановки по шекспировским мотивам в школе осенью, лыжи зимой. И если ты хочешь быть нормальным подростком, то лучше никому не рассказывать, что у тебя в кармане последние сорок пять рублей, что мама уже несколько недель не появлялась дома, что в Центре временного содержания очень маленькая библиотека и что лыжи — не твой вид спорта.

Нет, Кир, я не вывихнул ногу. Просто сломал крепление. <...> Вставать и идти? Я не хочу вставать и идти — хочу просто лежать и смотреть, как падает снег. Нет, Кир, я не псих. <...> Может быть, Кира права. Нормальный человек не будет лежать в снегу, в километре от человеческого жилья, на краю оврага, и смотреть, как опускаются сумерки. Значит, я ненормальный человек.

«Где нет зимы» — книга как раз для нормальных, для тех, кого дома ждут родители, бабушки и дедушки. Именно им Сабитова ненавязчиво, без лишней патетики говорит совершенно очевидные вещи, которые тем не менее нужно сказать: что взрослый человек не станет гнаться за тем, кто ему не подходит; что семья всегда на первом месте; что не нужно стесняться своих близких, даже если они ходят в цыганских юбках, разговаривают с манекенами и курят мундштук.

— Замучила вас бабушка песнями, — осторожно начал я разговор.
— Она здорово поет, — откликнулась в темноте Кира. — Я таких романсов никогда не слышала. <...> Какая она у тебя...
— Какая? — насторожился я. — Какая? Странная, да?
— Ну... необычная, — согласилась Кира.

Бабушка Шура — королева ненормальных, настоящий паяц, мудрец под маской дурака — символ дома и семьи для Пашки и Гуль: именно Шура до самой своей смерти заботилась о детях, пока мама методично впадала в депрессию, именно Шура подсказала Паше, как подружиться с домовым, который впоследствии частенько помогал ребятам, именно Шура сшила для Гуль ее говорящую куклу Ляльку, которая заботилась о девочке лучше, чем все воспитатели, вместе взятые. Шура — добрый дух этого романа: с принятия ее чудачеств начинается взросление Пашки, стремление вернуться в ее дом проходит через всю книгу, звучание ее романсов знаменует чарующий, нереальный хеппи-энд.

Кстати, отсутствие реализма в реалистичных вроде бы текстах часто ставят Сабитовой в вину. Вот как писательница рассказывает о том, почему ее сестре не понравился «Цирк в шкатулке»: «Язык, она считает, хорош, просто замечателен, но ведь — сплошной сироп, совсем нет отрицательных героев, все-все мною заботливо сделаны хорошими. Это не книга, сказала, это дамское рукоделие, продукт “пролактиновых мозгов” мамашки. Я ведь и хотела написать безопасную книгу. Где — на самом деле — все плохие только до того момента, пока не нашли свое дело в жизни. <...> Это сказка ведь!»

{-tsr-}Упрек можно отнести и к новому роману. Однако стоит ли? Кажется, фольклорные и фантастичные элементы в тексте присутствуют специально, чтобы «оправдать» его неправдоподобность: ведь это только в сказках чужие люди бросают все и в корне меняют жизнь, лишь бы помочь двум малознакомым сиротам. Только в сказках свет, льющийся сквозь оранжевые занавески, превращает чужих людей в настоящую семью. Но, скорее всего, мы имеем дело с сознательной попыткой сделать мир лучше: ведь самое естественное желание, возникающее по прочтении этой книги, — превратить сказку в быль.

Дина Сабитова. Где нет зимы. — М.: Самокат, 2011​