Вишнёва станцевала за вечер три новых балета

Анна Гордеева сходила на бенефис балетной примы, который она устроила не только себе, но и своему зеркальному отражению

Имена:  Диана Вишнёва

Анна Гордеева сходила на бенефис балетной примы, который она устроила не только себе, но и своему зеркальному отражению

Диана Вишнёва станцевала в Москве бенефис — три новых балета. Это специальный проект продюсера Сергея Даниляна, в отличие от многих наших антрепренеров не произносящего ни слова про дягилевские традиции, но ближе всего подошедшего к стандартам основателя «Русских сезонов». Его политика — не прокат старых шлягеров, а создание новых.

Первый из балетов — «Лунный Пьеро» на музыку Арнольда Шенберга, сочиненный худруком Большого театра Алексеем Ратманским. За четыре года службы в Большом балетмейстер порядком устал и от требований быть понятным, и от балерин, возмущенных «неудобством» его хореографии. В работе с Вишнёвой, воспринимающей любую трудность как приключение, он отпустил себя на волю. Взял сложнейшую музыку — экспрессионистский речитатив, и поставил балет одновременно холодно-отстраненный, усмешливый и надрывный. Три танцовщика из Мариинки (Игорь Колб, Михаил Лобухин, Александр Сергеев) в одинаковых белых нарядах вечного печальника с кукольной аффектацией служили Луне-Диане. Но публика, похоже, испугалась, причем не кукольных страстей, а шенберговской музыки: при особенно резких звуках из оркестровой ямы партер недовольно поеживался.

Сочинитель второго балета, Моисей Пендлтон (основатель знаменитой шоу-труппы Momix), решил развлечь зал и снабдил спектакль каскадом визуальных эффектов. «Из любви к женщине» началось в полной тьме: под радостные аплодисменты зала светящиеся белым руки трех танцовщиц выстраивали новые и новые картинки: летающих змеев, чеширские улыбки, белых лебедей. Но главным эффектом постановки все же оказалось соло Вишнёвой на зеркальном наклонном полу. Нарцисс — один из самых любимых балетными мифов: привыкнув по роду занятий засматриваться на себя в зеркало, они радостно узнают в нем себя. И Диана, будто перетекающая в собственное отражение, хоть и не танцевала почти, стала отличнейшей эмблемой танца.

Безоглядный эксперимент, а вслед за ним entertainment, добротный, хотя слегка старомодный. Финал должен быть примиряющим — чтобы что-то новенькое, но без революций. Таким он и вышел: «Повороты любви» Дуайта Родена, худрука американской труппы Complexions, рассказаны стандартным языком афроамериканской неоклассики (чувственные и аккуратные дуэты трех пар, в процессе меняющихся партнерами, но находящих успокоение у прежних своих избранников) и заслужили самый теплый прием. А Диана Вишнёва, танцевавшая в паре с Десмондом Ричардсоном, — так просто овацию.