Присутствие Мерса освещало все каким-то удивительным, почти божественным светом.

Оцените материал

Просмотров: 22900

Мои встречи с Кейджем и Каннингемом

Гэвин Брайерс · 20/06/2011
ГЭВИН БРАЙЕРС, автор музыки к балету Мерса Каннингема Biped, показанному на Чеховском фестивале, рассказал OPENSPACE.RU, как он работал с легендарными художниками

Имена:  Джон Кейдж · Мерс Каннингем

©  Tony Dougherty

Сцена из балета Biped. Дженнифер Гогганс, Дженни Стил, Марси Мэннерлин - Tony Dougherty

Сцена из балета Biped. Дженнифер Гогганс, Дженни Стил, Марси Мэннерлин

Имена хореографа Мерса Каннингема и композитора Джона Кейджа уже неразделимы. Они начали работать вместе в конце 30-х годов, в 1951-м основали легендарную The Cunningham Dance Company (вначале появившуюся как результат их пребывания в летней школе экспериментального колледжа в Северной Каролине). Начиная с этого момента все спектакли, которые они сделали вместе, и все те, в которых принимали участие другие музыканты и художники, в разные годы сотрудничавшие с компанией, следовали одному эстетическому принципу. Этот принцип до сих пор ставит в тупик любителей современного балета. Он состоит в том, что три элемента — танец, музыка и сценография — создаются совершенно независимо друг от друга, а спектакль становится результатом случайной их комбинации. Мерс следовал этому принципу и после смерти Кейджа в 1992 году, и в последние годы, вплоть до собственной кончины в 2009-м.

К тому моменту, когда меня попросили написать музыку к балету Biped, я уже давно был знаком с Каннингемом, но ни разу с ним не сотрудничал. Джона Кейджа я знал лучше. Так вышло, что моя первая встреча с ними произошла в 1966 году, когда The Cunningham Dance Company привезла свои спектакли на гастроли в Лондон. Мне было 23. В тот год я прекратил выступать как контрабасист-импровизатор и стал преподавать в университете. Я повез группу студентов в Лондон на спектакли компании (с которой вместе приехал и Джон Кейдж), игравшиеся в театре Saville. Это были их вторые лондонские гастроли.

Я был абсолютно потрясен, увидев, как неожиданно и оригинально сосуществуют в балетах Каннингема музыка и движение. Думаю, именно это потрясение и сыграло решающую роль в моем тогдашнем решении стать профессиональным композитором. Спектакль начинался с балета под названием «Ноктюрн» на музыку Сати (пяти фортепьянных этюдов в изысканном живом исполнении Кейджа), с костюмами и декором Роберта Раушенберга; это было сольное выступление Каннингема. Сцену наполнял ослепительный белый свет; танцор, одетый в белый костюм, выступал за белым тюлевым занавесом. Сам танец был невероятно отточен технически, и в целом это было самое изысканное и прекрасное произведение искусства, которое я к тому времени видел. Затем, после антракта, вся труппа танцевала на музыку Кейджа «Вариации 5». На сцене, казалось, царила абсолютная анархия. К танцорам и ко всем вещам, включая растения, были прикреплены микрофоны; фотоэлектрические элементы провоцировали электронные выплески, и обе составляющие — музыка и танец — были задуманы как результат случайных комбинаций. Я был настолько потрясен, что на следующий день опять поехал в Лондон и так ходил на спектакль несколько дней подряд.

После одного из представлений, несмотря на природную застенчивость, я собрал все свое мужество и отправился за кулисы, представился Каннингему и познакомился с Кейджем, который повел себя необычайно дружелюбно и открыто. Он проявил интерес к моим работам. Я дал ему фотокопии нот для двух пьес, в которых была применена моя собственная графическая система записи музыки; он нашел ее чрезвычайно любопытной и позднее включил в свою коллекцию, частично опубликованную, чтобы показать разнообразие нотных систем.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:1

  • freezeburn· 2011-06-20 19:33:08
    не микробиологической диете, а макробиотической
Все новости ›