Оцените материал

Просмотров: 21059

«Ксения. История любви» Валерия Фокина в Александринке

Дмитрий Ренанский · 05/03/2009
Новый спектакль выдающегося режиссера лишен постного морализаторства, зато исполнен истинного интереса к человеку

©  Валентин Красиков

«Ксения. История любви» Валерия Фокина в Александринке
Пьеса тольяттинского драматурга Вадима Леванова «Святая блаженная Ксения Петербургская в житии» состоит из десятков «клейм» — так называют в иконописи небольшие композиции с сюжетом из жития святого, располагающиеся вокруг центрального изображения иконы. Спектакль Фокина, в свою очередь, интересно разглядывать как картину живописца. Громада сцены, оставленная художником Александром Боровским до поры до времени пустой, кажется величественным холстом, на который режиссер наносит мазки. Взять хотя бы начало спектакля, когда на подмостках появляется главная героиня. Молодая вдова Ксения Григорьевна Петрова потерла мужа, внезапно скончавшегося и не успевшего покаяться. Вот-вот она переоденется в его одежды и до конца своих земных дней станет отмаливать душу покойника, отзываясь на имя Андрея Федоровича и уверяя всех, что умер не он, а она. Фокин явно играет объемами, соизмеряя огромную пустую сцену и корчащуюся в глубине ее нагого планшета девичью фигурку.

©  Валентин Красиков

«Ксения. История любви» Валерия Фокина в Александринке
Обобщая опыт «Двойника» и «Живого трупа», режиссер реализует свою давнишнюю идею о создании монодрамы в большом театральном пространстве. По ходу спектакля одиноко сидящая на авансцене Ксения будет как магнит притягивать к себе персонажей спектакля, во взаимоотношениях с которыми и раскрывается ее святость. Практически не сдвигаясь со своей паперти, Ксения лишь перебрасывается репликами со свидетелями ее «добровольного юродства». Но от эпизода к эпизоду (хочется написать «от кадра к кадру») притяжение к пятачку сцены, занимаемому молодой актрисой Яниной Лакобой, только возрастает.

Прохожие-зеваки из «прошлого» уступают сцену сегодняшним богомольным хабалкам. Заехав в своих туристических скитаниях на Смоленское кладбище, они сталкиваются тут с породистыми типажами екатерининской поры — буйными пропойцами, блудливыми церковниками, глумливыми мальчишками, смиренными калеками (в этой галерее выделяются «салтыков-щедринская» актерская работа Игоря Волкова и изящная минутная реприза дебютанта Степана Девонина). Характерная для фокинских спектаклей мысль о цикличности русской истории, ее пугающей повторяемости здесь предельно обострена. Если в прежних постановках времена ненавязчиво проступали одно сквозь другое, то в «Ксении» они сталкиваются перед лицом главной героини. Вторжение в пространство Карло Росси шансона Димы Билана («Я знаю точно, невозможное возможно, / Сойти с ума, влюбиться так неосторожно») итожит эту полифонию эпох.

©  Валентин Красиков

«Ксения. История любви» Валерия Фокина в Александринке
Спектакль последовательно движется от серии общих планов к череде крупных. В третьей четверти спектакля выясняется, что Александр Боровский создал декорацию-обманку, точно повторяющую задник александринской сцены. Сначала она будет медленно выдвигаться вперед, перемещая вжавшуюся в нее Ксению и создавая иллюзию киношного крупного плана. Потом кирпичные стены отодвинутся назад, обнажая три увенчанные колоколами величественные арки — во всю высоту подмостков. Из открывшихся врат к Ксении явится ее супруг Андрей Федорович. Дмитрий Лысенков играет человека без лица и без свойств: на его месте мог бы оказаться любой из бесчисленной вереницы тех, кого спасала, кому помогала за прошедшие девяносто минут Ксения. Она одевает отмоленного мужа в его парадное платье, а сама остается в белом саване мученицы. Декорация выезжает на авансцену, арочные проемы вновь наглухо закрываются кирпичными стенами. Ксения умирает. Гул людских голосов стихает. Напоследок Валерий Фокин выводит на сцену в роли Смерти, уводящей героиню в мир иной, гранд-артиста александринской труппы Николая Мартона.

©  Валентин Красиков

«Ксения. История любви» Валерия Фокина в Александринке
Когда Александринка приняла к постановке пьесу Леванова, выбор Валерия Фокина казался предсказуемым. В «Ксении» много ключевых для театра Фокина тем: безумия, двойничества, превращения реальности в морок. На премьере выяснилось, что эти темы отступили на второй план, что «Ксения» понадобилась Фокину вовсе не для разговора о метафизических проблемах. И уж тем более она не стала поводом для кликушеского богоискательства. Новый спектакль выдающегося режиссера лишен и постного морализаторства, и елейной благодати, но исполнен интереса к личности. В каждом из своих петербургских опытов Фокин пытался показать человека все более крупным планом. В «Ксении» план крупнее некуда. Фокин пристально рассматривает чувства и мысли героини сквозь оптику различных жизненных ситуаций, а его жесткая и властная режиссура опирается на мощные актерские традиции Александринки. Стоит заметить, что Фокину было на кого опереться: актерскую игру такого класса сегодня в Петербурге больше нигде не встретишь.

Посмотреть всю галерею

Другие материалы раздела:
Кирилл Серебренников: «У нас современному театру нигде не учат», 26.02.2009
Анна Гордеева. Балетный бум в России, 25.02.2009
Мария Хализева. «Река Потудань» Сергея Женовача, 17.02.2009

КомментарииВсего:3

  • smotritel· 2009-03-11 14:33:54
    У Дмитрия Ренанского очень дурной вкус или же он очень хочет угодить Фокину, что, скорее, похоже на правду. Лакоба играет ужасающе: разговаривает загробным голосом, играет с одним выражением лица (выпученные глаза, из которых от напряжения льются слезы). Ни одного слова понять невозможно, то же и у Александры Большаковой. Как можно в театре не уметь разговаривать? Это все равно,что не уметь петь в опере или не уметь танцевать в балете. Дмитрию чаще надо ходить в Малый драматический театр, чтобы увидеть профессиональную игру артистов или же просто не надо писать о театре. Зачем путать и обманывать "простых смертных".
  • ProstoDama· 2009-03-11 15:01:47
    Ничего не поняла! Как это: "было на кого опереться : актерскую игру такого класса сегодня в Петербурге больше нигде не встретишь." Может быть, было, на что опереться, имея ввиду вышеупомянутые традиции. Потом все-таки нужна запятая после "было", потому что существуют правила грамматики. Что же касается "игры такого класса", - к сожалению, именно она и огорчает. Девушка, сидящая на переднем плане, то есть "по ходу спектакля одиноко сидящая на авансцене Ксения", столь невнятна, что становится жаль замысла, который, наверное, был.
  • Lina-kara· 2009-11-23 05:16:32
    Если уж ставить спектакль о святой, то и показать СВЯТОСТЬ! А не только грязь и дерьмо. Но дерьмо показать-это просто, а вот святость-тут нужно умение Б.Равенских, а не модерниста Фокина.
Все новости ›