Персеваль напрочь снимает горьковскую оппозицию интеллигенции и плебса.

Оцените материал

Просмотров: 13390

«Дети солнца» Люка Персеваля на фестивале «Балтийский дом»

Дмитрий Ренанский · 18/10/2010
Несчастный случай, произошедший во время петербургского показа, наглядно продемонстрировал пропасть между восприятием классики в России и на Западе

Имена:  Люк Персеваль

©  Предоставлено Театром-фестивалем «Балтийский Дом»

Сцена из спектакля «Дети солнца»

Сцена из спектакля «Дети солнца»

Новый спектакль одного из ведущих мастеров современной европейской режиссуры Люка Персеваля, поставленный весной нынешнего года в гамбургском Thalia Thater, фестиваль «Балтийский дом» приберег на сладкое. Однако главным в последнем вечере юбилейного «Балтдома» оказалась не сама персевалевская интерпретация пьесы Максима Горького, а поучительная и о многом говорящая реакция на увиденное фестивальной публики. Четвертая из показанных на «Балтдоме» постановок Персеваля явно проигрывает спектаклям прошлых лет «Дядя Ваня» и «Смерть коммивояжера», воспоминания о которых спустя годы не теряют остроты. «Дети солнца» столь сильных чувств не вызывают. Потому, возможно, что почерк режиссера в этом спектакле слишком узнаваем и предсказуем.

Взять хотя бы первые минуты постановки: выстроившиеся в ряд актеры застывают во фронтальной мизансцене, молча и недвижимо уставившись в зал. Минута, две, три — публика нервически хихикает, кто-то из зрителей свистом ведется на сценический вызов. И тут у одного из героев спектакля звонит мобильный телефон, в который он торопливо сообщает, что не может говорить. Примерно так же, но куда более выразительно начинался персевалевский «Дядя Ваня». И все ключевые ингредиенты «Детей солнца»: переписанный и сокращенный текст пьесы (словарь героев Горького пополнился «солярием» и «шопингом»), бенефис уродливо асексуальной обнаженной натуры, изощренная пластическая партитура — напоминают разом обо всех постановках фламандского режиссера.

Нельзя не заметить, что восприятие гамбургского Горького было максимально усложнено техническими трудностями: сначала долгое время не удавалось устранить путаницу с субтитрами, потом спектакль и вовсе едва не был сорван несчастным случаем. Крайне скупая, как всегда у Персеваля, сценография исчерпывается в «Детях солнца» двумя гигантскими рулонами белой бумаги, медленно перематывающейся на протяжении всего спектакля и образующей движущийся экран. Выплескивая на него черную краску, Лиза завершает одну из своих истерик. На петербургском показе актриса поскользнулась и, прорвав бумагу, со страшным криком упала лицом вниз с весьма высокого помоста. Актеры в ужасе побежали спасать коллегу и только после значительной паузы в действии нашли мужество продолжить представление.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:2

  • Eric· 2010-10-19 01:27:24
    Господин Ренанский должен бы знать, что всякий сценический жест просится быть интерпретированным - точно так, как всякую накладку можно оправдать, отыграть и т.д. Тем более, такую "удачную", как падение актрисы в черную дыру порванной бумаги. Тем более, что случилось это как раз тогда, когда действие совсем уже было подувяло и катилось себе монотонным автопилотом.
    А что такое "постдраматическая театральная реальность", в которой "нет места конфликту и катарсису"? На чем основаны такие сверхобобщения? Кстати, в превосходном персевалевском "Дяде Ване" отлично нашлось место и тому, и другому, да и ливень, хлынувший с колосников (надо думать, он не был вызван протечкой в Балтдоме) и придуманный режиссером как сильный акцент, кульминация, и был как раз довольно-таки душраздирующим, абсолютно романтическим, и даже, можно сказать, пафосным жестом.
  • aleksey_kiselyov· 2010-11-06 15:27:47
    Ну вот, комментарий может, пожалуй, служить иллюстрацией к тексту)
    Главный акцент режиссуры Персеваля в "Детях солнца" - на деконструкции текста.
    а дождики, картинки - это уже обложка.
    и катарсис (прошу простить за это слово), наверное, возможен лишь на интеллектуальном уровне (у нас к такому действительно не привыкли)
Все новости ›