В театре меткие афоризмы без крепкой сюжетной основы – вроде икры без хлеба: как ни вкусно, много не съешь.

Оцените материал

Просмотров: 21390

Сергей Женовач поставил «Записные книжки»

Марина Шимадина · 07/09/2010
В новом спектакле по Чехову в «Студии театрального искусства» придумали много отличных персонажей, но потеряли автора

Имена:  Антон Чехов · Игорь Лизенгевич · Сергей Женовач

©  Студия театрального искусства

Сцена из спектакля «Записные книжки»

Сцена из спектакля «Записные книжки»

Сергей Женовач не ищет для своих студийцев легких путей и нахоженных троп – то Диккенсом их испытывает, то Лесковым или Платоновым. А уж если возьмет Чехова, которого в прошлом сезоне только ленивый не ставил, то какую-нибудь малоизвестную повесть (спектакль «Три года») или вот – записные книжки. Последние ставят нетривиальную задачу и перед самим режиссером: как из собранья пестрых глав, записок на манжетах и россыпи деталей, зорко подмеченных и спрятанных про запас в писательскую кладовую, составить более-менее устойчивую сюжетную конструкцию?

©  Студия театрального искусства

Сцена из спектакля «Записные книжки»

Сцена из спектакля «Записные книжки»

Сергей Женовач решил этот вопрос весьма остроумно: свой спектакль он превратил в трехчасовое застолье по довольно условному поводу. Сначала собравшиеся поднимают тосты в честь юбиляра по имени Василиск Африканыч, потом вдруг – за упокой души усопшего, чья вдова то и дело картинно падает в обморок, а в конце и вовсе за здоровье молодых, которые конфузливо целуются и совершенно по-детски прячутся друг от друга за занавесками. Получился такой бесконечный праздник, где паузы между рюмками и переменами блюд заполняются досужими разговорами, анекдотами и случаями из жизни. Разношерстные истории (о дьячке, который съел однажды на похоронах всю зернистую икру; о барышнях, похожих на рыб хвостами вверх; о критиках, юлящих перед любовницами-актрисами) собраны по темам: женщины и эмансипация, семья и дети, театр и закулисье. И выдаются порциями, между которыми устроены разгрузочные паузы – гости уходят танцевать, кто-то засыпает под столом, а одна пьяненькая барышня настойчиво предлагает зрителям выпить.

Надо сказать, что с точки зрения формы, ритма, актерской игры все сделано отлично. Длинный стол на веранде, светлые уютные костюмы, звон посуды и запах еды погружают зрителей в атмосферу неспешной дачной жизни позапрошлого века. На актеров-«женовачей», с их фантастически нездешними, из прошлой жизни, лицами, приятно смотреть, даже если они просто молча пьют чай. Тут у каждого безымянного персонажа, обозначенного в программке как «коллежский асессор», «вумная дама» или «дама-драма», – свой характер и своя небольшая история, придуманная и сыгранная поверх (а иногда и помимо) текста.

©  Студия театрального искусства

Сцена из спектакля «Записные книжки»

Сцена из спектакля «Записные книжки»

Правда, диалоги, склеенные из разрозненных реплик, получаются довольно абсурдными. Вот одна девушка плачет, почему ее никто не любит, а другая отвечает что-то вроде «да потому, что интеллигенция должна быть совестью нашего общества». Впрочем, это вполне в духе Чехова, которого часто называют предвестником театра абсурда. Но на протяжении трех часов сценического действия все-таки ждешь, что кусочки мозаики сложатся в общий узор, что из набора сюжетиков для небольшого рассказа вырисуется новый поворот большого чеховского сюжета. Этого так и не происходит.

Во втором, вечернем акте, который начинается с потрясающе красивой сцены дождя, актеры перестают развлекать публику милыми шалостями и что-то играть. Они просто усаживаются за стол и ведут разговоры «за жизнь». «Русскому человеку свойственен возвышенный образ мыслей, почему же в жизни он хватает так невысоко»; «в детстве мы гуляли два часа в день и умывались холодной водой, а все равно вышли несчастные бездарные люди»; «жизнь кажется великой и громадной, а сидишь на пятачке...». Список цитат можно продолжить, но атмосфера ясна. Редкие всполохи былого веселья – «а может быть, чаю?» – повисают в воздухе, и самовар одиноко стынет на столе.

Но философские размышления и меткие афоризмы хороши, когда они вписаны в какой-то контекст. Без крепкой сюжетной основы они вроде икры без хлеба – как ни вкусно, много не съешь. А среди россыпи мыслей не хватает главной, стержневой.

©  Студия театрального искусства

Сцена из спектакля «Записные книжки»

Сцена из спектакля «Записные книжки»

Сергей Женовач пытается подвести итог в финале, когда вся конструкция с террасой медленно опускается под сцену – эффектно уходит в прошлое. А не принимавший участия в спектакле актер Игорь Лизенгевич читает чеховский рассказ «Студент» – про двух баб, растроганных рассказом случайного путника о страшной ночи апостола Петра, трижды отрекшегося от своего учителя. «Если они заплакали, значит, прошлое связано с настоящим невидимыми нитями», – делает вывод студент. Если мы не остались безучастными к мыслям и чувствам человека, который за сто лет, прошедшие после его смерти, успел основательно забронзоветь, – значит, не порвалась связь времен, как бы продолжает режиссер.

Но проблема в том, что главного героя – писателя А.П. Чехова – в этом умном, очень симпатичном и интеллигентном спектакле как раз нет. Есть некий путешествующий персонаж, который не принимает участия в общем веселье и только изредка появляется на сцене. При желании его можно идентифицировать как доктора Чехова. Но портрет автора этих пестрых записок остается очень размытым, и нам попросту некому сочувствовать и сопереживать. Не по кому заплакать, как тем двум деревенским бабам. Разве только пожалеть о жизни, которая так и проходит – россыпью мелких сюжетов и пустых разговоров.

Ссылки

 

 

 

 

 

Все новости ›