Современный русский балетный театр – как российский «АвтоВАЗ»: сколько в него ни вбухивай, на выходе будет все та же бессмертная «копейка».
Просмотров: 29960
Павел Гершензон: «Наш балет всегда был проекцией нашей действительности»
Известный петербургский критик попытался как можно точнее определить то место, в котором находятся сейчас русский балет и русская культура в целом
Читать!
— Как вы сами оцениваете место, которое ваша книга занимает в контексте русской мысли о балете?
— Это первая книга диалогов о балете, сделанная в России (трогательный американский прецедент — Соломон Волков беседует с Джорджем Баланчиным о Чайковском, Стравинском и Петербурге — Balanchine’s Tchaikovsky; они тоже говорили по-русски). В балете у нас не принято что-либо обсуждать — здесь вещают, поучают, назидают, отчитывают, требуют, угрожают, кричат, визжат, бредят, шипят (иногда просто нанимают бить по морде и почкам — ни для кого не секрет, что наша изящная околобалетная сфера полукриминальна). А мы с Гаевским на протяжении двенадцати лет думали, обсуждали, спорили, провоцировали — друг друга и будущих читателей. И читатели клюнули на наши провокации: после публикации небольшого фрагмента диалогов последовало закрытое собрание и открытое письмо за подписями сорока разгневанных учителей Вагановского училища. Значит, у нас что-то получилось, хотя чтение этого письма вряд ли станет для вас актом интеллектуального и художественного времяпрепровождения.
— Ваша книга появилась ровно после того, как в Большом и Мариинском балете сменилось руководство. Закончился важный этап новейшей истории русского балета. Каковы итоги и результаты времени Вазиева в Мариинке и Ратманского в Большом?
— О какой новейшей истории вы говорите? Если о нулевых, то они в русском балете начались 30 апреля 1999 года премьерой в Мариинском театре реконструкции «Спящей красавицы» Петипа, которую сделал Сергей Вихарев (и которая на десять лет обеспечила темой для международного бла-бла-бла всех пишущих и говорящих о балете — талантливых и бездарных). Пик их пришелся на март 2004 года, когда русские балетные артисты впервые станцевали хореографию Уильяма Форсайта. А закончились нулевые в 2008 году добровольными отставками руководителей двух крупнейших балетных компаний — Махарбека Вазиева в Мариинском театре (22 марта) и Алексея Ратманского в Большом (31 декабря). Впрочем, эта хронология принципиально отличается от той, что принята в Заключении нашей книги, где речь идет не о нулевых, а о девяностых; но все хронологии обычно являются заложниками концепций.
Проекты «Спящая» — «Форсайт» обозначили два главных полюса, вокруг которых и крутились эстетический, идеологический и политический сюжеты интересующего вас десятилетия.
Нулевые закончились, и их итоги в русском балете я считаю близкими к нулю. Уильям Форсайт отказал Мариинскому театру в продлении лицензии на прокат его балетов. О причинах отказа пусть вам расскажут мариинские менеджеры среднего звена, для которых это имя — пустой звук и досадная нагрузка к сладостно-суетливой переписке по поводу предстоящих коммерческих гастролей. А как все прекрасно начиналось! Форсайт готов был сотрудничать с театром до такой степени, что грозился сочинить для мариинских артистов и собственных танцоров нечто невероятно эксклюзивное, где они наконец слились бы в танцевальном экстазе.
В Большом театре только что забили последний гвоздь в гроб чудесной идеи более или менее объективной реставрации русских классических балетов и восстановили старинную мелодраму «Эсмеральда» по знакомым советским рецептам. Наплевав на все жанровые, композиционные и стилистические каноны, законы и правила балета XIX века, «сохранили лучшее, что накоплено нашими (советскими. — П.Г.) предшественниками» (второй акт теперь напоминает мечту советской домохозяйки — колбасный прилавок с богатым ассортиментом); в священном ужасе перед пантомимными сценами вставили в якобы беззубый рот Мариуса Петипа новенькие металлические зубы-фиксы на манер тех, коими в постблокадном Ленинграде метились лиговские братки и их боевые подруги. Сейчас развернулся серьезный искусствоведческий спор о стилистике этих бессмысленных «дуэтов-встреч», «дуэтов-любовей» и вариаций на тему «чтобы мальчики потанцевали». Один из экспертов считает, что это неумелая подделка под кировский стиль Константина Михайловича Сергеева, другой — что тут в чистом виде балетмейстер Чичинадзе. По мне, так лучшей метафорой этих хореографических протезов будет надпись, старательно процарапанная тупым перочинным ножичком на мебельном гарнитуре красного дерева: «Здесь был я. Вася». Впрочем, жалеть особенно не приходится: художественную идентичность Большого театра лучше искать вне сферы петербургских балетов Петипа. Что до «реконструкций» в Мариинском, я предпочел бы, чтобы там больше никогда не показывали реконструированную «Спящую красавицу»: в премьерном 1999 году это было так восхитительно и так эстетически радикально, что пусть лучше она останется прекрасным воспоминанием, свободным от унылой производственной реальности.
Это идеи. Теперь — люди.
Вазиев в Ла Скала взялся за сизифов (в итальянских профсоюзных условиях) труд по строительству полноценной труппы в театре залетных примадонн и премьеров. Но мужик он упертый, и, уверен, у него получится. Для Вазиева это дело чести. Из всех российских балетных начальников новейшего времени он (да еще Вихарев, что было видно, когда он управлял балетом в Новосибирске), пожалуй, единственный, кто понимал, что такое ансамбль — не сиротливый список перекупленных «звезд», которые сегодня есть, а завтра их нет, но организм (и механизм), который способен этих самых звезд произвести. Вихарев, один из главных спецов русского балета, — во внутренней эмиграции в Мариинском театре; дает утренние уроки и с интересом наблюдает, как исчезают результаты десятилетнего труда. Подобные жертвоприношения Мариинский театр устраивал весь XX век, и все они были совершенно бессмысленны.
Ратманский, единственный российский хореограф мирового уровня, — в Нью-Йорке; сочиняет балеты одновременно для American Ballet Theatre и New York City Ballet. Конечно, театр Ратманского — NYCB; все, что он там сделал, — ровно то, чего ждет эта великая труппа, ждет публика этого театра (включая критиков) и что соответствует природе его прозрачного и остроумного таланта. Russian Seasons это умело декларировали, Concerto DSCH это блестяще подтвердил. Я уверен, что рано или поздно Ратманский возглавит New York City Ballet. Этот театр должен возглавить русский хореограф. Баланчин сверху машет ему рукой.
Между тем девиз Ратманского «В Нью-Йорк, в Нью-Йорк!..» — это позор нашей столичной культурной жизни, очередное признание ее провинциальности и маргинальности. Потому что Ратманский сбежал вовсе не от саботажа артистов Большого театра, но от страха художественной изоляции, от культурного вакуума, в котором балет пребывает в Москве, от отсутствия в Москве культурного поля, сферы свободной циркуляции идей, зоны художественной конкуренции (а не только зоны торговли художественными продуктами), необходимых для нормальной креативной деятельности.
— Итак, вы считаете, что попытка модернизации в новейшем русском балете...
— Совершенно верно — провалилась. Как в отношении так называемого «наследия», так и в отношении актуального момента. Но это нормально. Наш балет всегда был проекцией нашей действительности. Чем закончились социальные потрясения 1990-х годов? Мы снова просыпаемся под крик советского гимна — правда, в нем в очередной раз поменяли несколько слов. Кировский балет сегодня называется Мариинским, но в нем показывают кировские версии балетов Петипа; на фронтоне Большого театра вместо серпа и молота уже проклюнулись — и лукаво подмигивают нам — головы монархических сиамских близнецов, но базовый репертуар все тот же, серпасто-молоткастый, с античными арматурами, — как и пятнадцать, двадцать, двадцать пять, тридцать лет назад. И, как всегда, Запад нам не указ, нас окружают — и в наш стан уже проникли — злые враги-варяги, которые хотят извести Душой-Исполненный-Полет. Мы вырвались из кошмарных 90-х назад, к истинным балетным ценностям, историю (советскую) перечеркивать не дадим. Короче, это то, что философ Мамардашвили называл «дурной повторяемостью российской истории».
Читать!
Страницы:
- 1
- 2
- Следующая »
Ссылки
КомментарииВсего:17
Комментарии
- 29.06Большой продлил контракт с Цискаридзе
- 28.06В Екатеринбурге наградили победителей «Коляда-plays»
- 27.06На спектаклях в московских театрах появятся субтитры
- 22.06Начинается фестиваль «Коляда-plays»
- 19.06Иван Вырыпаев будет руководить «Практикой»
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451725
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343360
- 3. Норильск. Май 1268590
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897670
- 5. Закоротило 822096
- 6. Не может прожить без ирисок 782243
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 758692
- 8. Коблы и малолетки 740856
- 9. Затворник. Но пятипалый 471234
- 10. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403061
- 11. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370463
- 12. ЖП и крепостное право 358479
Давайте как-то это лоббировать. На Культуру его - радио и телевизионную!
Смело, едко, внятно и очень круто написано (сказано). Кабы все умники так писали, как вы говорите. Нет, на самом деле не так. Вот бы хоть когда-нибудь так научиться писать.
Что же до песен ПГ, то репертуар его страшно узок, сплошная вульгарная социология, темки избитые, все эти "наш балет всегда был проекцией нашей действительности", "впереди планеты всей", все эти глупые пожилые тетки, все эти балетоманские психозы, и кудри Рузиматова (а он, такой нежный, и должен на это смотреть!) и проч. Тоже, по сути, poshlost - как и бла-бла-бла про Набокова (к чему бы он тут?)
И неужели насмешливое бродское "классический балет есть замок красоты" такой эстетный господин попросту ниасилил?
Только вот раньше Мариинский балет при отце родном был, а теперь в пасынках при отчиме прозябает.
Почувствуйте разницу. Не пробовали?
И почему репетиторы европейских компаний не купят редакции Сергеева или Якобсона, если они все так хорошо понимают?
Хореография, как и любой другой вид искусства, существует в открытом культурном поле. Любая идея, актуальная для культуры в целом, может стать актуальной и для пластического мышления..А вот о нем - то, кажется, авторам "разговоров" и сказать нечего. :-))
Каждый раз, читая его интервью, получаю большое удовольствие от умения притягивать к себе внимание читателя, слушателя. И сразу начинаю понимать, что центральная фигура в современном русском балете это он: Павел Гершензон. :-)
Слова его не важны. Это пусть специалисты-буквоеды цепляются к словам и ищут противоречия, не находя подтверждения сказанному. Важен красивый слог, твердая позиция. Важен призыв брошенный в массы. А сами массы пусть догадываются, о чем там было сказано на самом деле... :-)
спасибо за книжки